Чтение 13–й страницы книги ~Тимур и его команда~

сползшую с подушки девчурку, турнула котенка, разделась и легла спать.

Она лежала долго, раздумывая о том: вот она какая бывает, жизнь! И она не
виновата, и Ольга как будто бы тоже. А вот впервые они с Ольгой всерьез
поссорились.

Было очень обидно. Спать не спалось, и Жене захотелось булки с вареньем.
Она спрыгнула, подошла к шкафу, включила свет и тут увидела на подоконнике
телеграммы.

Ей стало страшно. Дрожащими руками она оборвала заклейку и прочла.

В первой было:

"Буду сегодня проездом от двенадцати ночи до трех утра тчк Ждите на
городской квартире папа".

Во второй:

"Приезжай немедленно ночью папа будет в городе Ольга".

С ужасом глянула на часы. Было без четверти двенадцать. Накинув платье и
схватив сонного ребенка, Женя, как полоумная, бросилась к крыльцу Одумалась.
Положила ребенка на кровать. Выскочила на улицу и помчалась к дому старухи
молочницы. Она грохала в дверь кулаком и ногой до тех пор, пока не
показалась в окне голова соседки.

- Чего стучишь? - сонным голосом спросила она. - Чего озоруешь?

- Я не озорую, - умоляюще заговорила Женя. - Мне нужно молочницу, тетю
Машу. Я хотела ей оставить ребенка

- И что городишь? - захлопывая окно, ответила соседка. - Хозяйка еще с
утра уехала в деревню гостить к брату.

Со стороны вокзала донесся гудок приближающегося поезда. Женя выбежала на
улицу и столкнулась с седым джентльменом, доктором.

- Простите! - пробормотала она. - Вы не знаете, какой это гудит поезд?

Джентльмен вынул часы.

- Двадцать три пятьдесят пять, - ответил он. - Это сегодня на Москву
последний.

- Как - последний? - глотая слезы, прошептала Женя. - А когда следующий?

- Следующий пойдет утром, в три сорок. Девочка, что с тобой? - хватая за
плечо покачнувшуюся Женю, участливо спросил старик. - Ты плачешь? Может
быть, я тебе чем-нибудь смогу помочь?

- Ах нет! - сдерживая рыдания и убегая, ответила Женя. - Теперь уже мне
не может помочь никто на свете.

Дома уткнулась головой в подушку, но тотчас же вскочила и гневно
посмотрела на спящую девчурку. Опомнилась, одернула одеяло, столкнула с
подушки рыжего котенка.

Она зажгла свет на террасе, в кухне, в комнате, села на диван и покачала
головой. Так сидела она долго и, кажется, ни о чем не думала. Нечаянно она
задела валявшийся тут же аккордеон. Машинально подняла его и стала
перебирать клавиши. Зазвучала мелодия, торжественная и печальная. Женя грубо
оборвала игру и подошла к окну. Плечи ее вздрагивали.

Нет! Оставаться одной и терпеть такую муку сил у нее больше нет. Она
зажгла свечку и, спотыкаясь, через сад пошла к сараю.

Вот и чердак. Веревка, карта, мешки, флаги. Она зажгла фонарь, подошла к
штурвальному колесу, нашла нужный ей провод, зацепила его за крюк и резко
повернула колесо.

Тимур спал, когда Рита тронула его за плечо лапой. Толчка он не
почувствовал. И, схватив зубами одеяло, Рита стащила его на пол.

Тимур вскочил.

- Ты что? - спросил он, не понимая. - Что-нибудь случилось?

Собака смотрела ему в глаза, шевелила хвостом, мотала мордой. Тут Тимур
услыхал звон бронзового колокольчика.

Недоумевая, кому он мог понадобиться глухой ночью, он вышел на террасу и
взял трубку телефона.

- Да, я, Тимур, у аппарата. Это кто? Это ты... Ты, Женя?

Сначала Тимур слушал спокойно. Но вот губы его зашевелились, по липу
пошли красноватые пятна. Он задышал часто и отрывисто. ,

- И только на три часа? - волнуясь, спросил он. - Женя, ты плачешь? Я
слышу... Ты плачешь. Не смей! Не надо! Я приду скоро...

Он повесил трубку и схватил с полки расписание поездов.

- Да, вот он, последний, в двадцать три пятьдесят пять. Следующий пойдет
только в три сорок. - Он стоит и кусает губы. - Поздно! Неужели ничего
нельзя сделать? Нет! Поздно!

Но красная звезда днем и ночью горит над воротами Жениного дома. Он зажег
ее сам, своей рукой, и ее лучи, прямые, острые, блестят и мерцают перед его
глазами.

Дочь командира в беде! Дочь командира нечаянно попала в засаду.

Он быстро оделся, выскочил на улицу, и через несколько минут он уже стоял
перед крыльцом дачи седого джентльмена. В кабинете доктора еще горел свет.
Тимур постучался. Ему открыли.

- Ты к кому? - сухо и удивленно спросил его джентльмен.

- К вам, - ответил Тимур.

- Ко мне? - Джентльмен подумал, потом широким жестом распахнул дверь и
сказал: - Тогда... прощу пожаловать!..

Они говорили недолго.

- Вот и все, что мы делаем, - поблескивая глазами, закончил свой рассказ
Тимур. - Вот и все, что мы делаем, как играем, и вот зачем мне нужен сейчас
ваш Коля.

Молча старик встал. Резким движением он взял Тимура за подбородок, поднял
его голову, заглянул ему в глаза и вышел.

Он прошел в комнату, где спал Коля, и подергал его за плечо.

- Вставай, - сказал он, - тебя зовут.

- Но я ничего не знаю, - испуганно тараща глаза, заговорил Коля. - Я,
дедушка, право, ничего не знаю.

- Вставай, - сухо повторил ему джентльмен. - За тобой пришел твой
товарищ.

На чердаке на охапке соломы, охватив колени руками, сидела Женя. Она
ждала Тимура. Но вместо него в отверстие окна просунулась взъерошенная
голова Коли Колокольчикова.

- Это ты? - удивилась Женя. - Что тебе надо?

- Я не знаю, - тихо и испуганно отвечал Коля. - Я спал. Он пришел. Я
встал. Он послал. Он велел, чтобы мы с тобой спустились вниз, к калитке.

- Зачем?

- Я не знаю. У меня у самого в голове какой-то стук, гудение. Я, Женя, и
сам ничего не понимаю.

Спрашивать позволения было не у кого. Дядя ночевал в Москве. Тимур зажег
фонарь, взял топор, крикнул собаку Риту и вышел в сад. Он остановился перед
закрытой дверью сарая. Он перевел взгляд с топора на замок. Да! Он знал -
так делать было нельзя, но другого выхода не было. Сильным ударом он сшиб
замок и вывел мотоцикл из сарая.

- Рита! - горько сказал он, становясь на колено и целуя собаку в морду. -
Ты не сердись! Я не мог поступить иначе.

Женя и Коля стояли у калитки. Издалека показался быстро приближающийся
огонь. Огонь летел прямо на них, послышался треск мотора. Ослепленные, они
зажмурились, попятились к забору, как вдруг огонь погас, мотор заглох и
перед ними очутился Тимур.

- Коля, - сказал он, не здороваясь и ничего не спрашивая, - ты останешься
здесь и будешь охранять спящую девчонку. Ты отвечаешь за нее перед всей
нашей командой. Женя, садись. Вперед! В Москву!

Женя вскрикнула, что было у нее силы обняла Тимура и поцеловала.

- Садись, Женя. садись! - стараясь казаться суровым, кричал Тимур. -
Держись крепче! Ну, вперед! Вперед, двигаем!

Мотор затрещал, гудок рявкнул, и вскоре красный огонек скрылся из глаз
растерявшегося Коли.

Он постоял, поднял палку и, держа ее наперевес, как ружье, обошел вокруг
ярко освещенной дачи.

- Да, - важно шагая, бормотал он. - Эх, и тяжела ты, солдатская служба!
Нет тебе покоя днем, нет и ночью!

Время подходило к трем ночи. Полковник Александров сидел у стола, на
котором стоял остывший чайник и лежали обрезки колбасы, сыра и булки.

- Через полчаса я уеду, - сказал он Ольге. - Жаль, что так и не пришлось
мне повидать Женьку. Оля, ты плачешь?

- Я не знаю, почему она не приехала. Мне ее так жалко, она тебя так
ждала. Теперь она совсем сойдет с ума. А она и так сумасшедшая.

- Оля, - вставая, сказал отец, - я не знаю, я не верю, чтобы Женька могла
попасть в плохую компанию, чтобы ее испортили, чтобы ею командовали. Нет! Не
такой у нее характер.

- Ну вот! - огорчилась Ольга. - Ты ей только об этом скажи. Она и так
заладила, что характер у нее такой же, как у тебя. А чего там такой! Она
залезла на крышу, спустила через трубу веревку. Я хочу взять утюг, а он
прыгает кверху. Папа, когда ты уезжал, у нее было четыре платья. Два - уже
тряпки. Из третьего она выросла, одно я ей носить пока не даю. А три новых я
ей сама сшила. Но все на ней так и горит. Вечно она в синяках, в царапинах.
А она, конечно, подойдет, губы бантиком сложит, глаза голубые вытаращит. Ну
конечно, все думают - цветок, а не девочка. А пойди-ка. Ого! Цветок! Тронешь
и обожжешься. Папа, ты не выдумывай, что у нее такой же, как у тебя,