Чтение 13–й страницы книги ~Сказки Старой Англии~

"Ваша судьба в ваших руках, -- сказал он. -- Если вы захотите служить
Феодосию, он даст вам легион. Если же вы предпочтете отправиться по домам,
он устроит вам... триумф".

"Я бы предпочел ванну, вина, еды, бритву, мыло, духи и благовония", --
ответил Пертинакс, смеясь.

"Да, теперь я вижу, что ты еще мальчик, -- сказал Амброзии. -- А ты?"
Он повернулся ко мне.

"Мы ничего не имеем против Феодосия, -- начал я, -- но на войне..."

"На войне все так же, как в любви, -- перебил Пертинакс. -- Лучшее, на
что ты способен, ты можешь отдать лишь раз".

"Это так, -- согласился Амброзий. -- Я был с Максимом до его смерти. Он
предупредил Феодосия, что вы ни за что не станете служить дальше, и, скажу
откровенно, мне жаль своего императора".

"Ничего, Рим его утешит, -- ответил Пертинакс. -- Я прошу тебя
разрешить нам отправиться по домам, чтобы никогда больше не вдыхать этот
запах -- запах крови..."

Но триумф они устроили нам настоящий!

-- Вы его честно заслужили, -- сказал Пак, бросая несколько листьев в
неподвижное зеркало пруда. Черные маслянистые круги быстро разбегались по
его темной поверхности, и дети задумчиво смотрели на них...

¶АМУЛЕТ§

Ты возьми земли в горсти,

Сколько сможешь унести,

Помяни ты тех потом,

Кто уснул в ней вечным сном,

Но не рыцарей-дворян,

А безвестных англичан,

Чей суровый скорбный путь

Некому и помянуть.

Землю в ладанку сложи,

Ближе к сердцу положи.

И земля с тебя сведет

Лихорадки липкий пот,

Руку сделает сильней,

Зорче глаз и слух острей,

Обострит твою борьбу,

Облегчит твою судьбу.

Четок для тебя и прост

Станет ход небесных звезд.

Ты сорви с земли родной

Примулы цветок лесной;

Летом розу взять изволь,

Осенью -- желтофиоль,

А зимой -- плюща цветок:

Всякому цветку свой срок.

Если правильно хранить,

Если верно применить --

Выручат тебя цветы,

Лучше видеть станешь ты.

Пелена исчезнет с глаз,

И отыщешь ты тотчас

На знакомом месте клад,

Спрятанный сто лет назад:

В поле, иль у входа в дом,

Или в очаге твоем.

И поймешь тогда ясней:

Главный клад -- в душе твоей.

-- Но ты еще так много недорассказал! -- воскликнул Дан. -- Что
случилось со старым Алло? Вернулись ли Крылатые Шлемы? И что делал Амал?

-- И что случилось со старым толстяком генералом, у которого было пять
поваров? -- подхватила Юна. -- И что сказала твоя мама, когда ты вернулся
домой?

-- Она сказала, что вы сейчас уж слишком засиделись у этой старой ямы,
-- ответил им сзади голос старика Хобдена. -- Tсc! -- вдруг прошептал он и
замер, потому что в двадцати шагах от себя увидел великолепную лисицу,
которая сидела на задних лапках и смотрела на детей, как на своих старых
знакомых.

У-у, Рыжая Кумушка! -- проговорил Хобден еле слышно. -- Если бы я знал
все, что знаешь ты, я знал бы много интересного. Мистер Дан и мисс Юна,
пойдемте со мной, вот я только закрою свой маленький курятник.

¶ХОЛОДНОЕ ЖЕЛЕЗО§

Решив отправиться погулять до завтрака, Дан и Юна совсем не думали о
том, что наступил иванов день. Они хотели всего лишь посмотреть на выдру,
которая, как говорил старик Хобден, уже давно поселилась в их ручье, а
раннее утро -- это самое лучшее время, чтобы застигнуть зверя врасплох.
Когда дети на цыпочках выходили из дому, часы пробили пять раз. Кругом
царил удивительный покой. Сделав несколько шагов по усыпанной каплями росы
лужайке, Дан остановился и поглядел на тянувшиеся за ним темные отпечатки
следов.

-- Может, стоит пожалеть наши бедные сандалии, -- сказал мальчик. --
Они ужасно намокнут.

Этим летом дети впервые стали носить обувь -- сандалии и терпеть их не
могли. Поэтому они их сняли, перекинули через плечо и весело зашагали по
мокрой траве.

Солнце было высоко и уже грело, но над ручьем все еще клубились
последние хлопья ночного тумана.

Вдоль ручья по вязкой земле тянулась ниточка следов выдры, и дети пошли
по ним. Они пробирались по бурьяну, по скошенной траве: потревоженные
птицы провожали их криком. Вскоре следы превратились в одну толстую линию,
как будто здесь волокли бревно.

Дети прошли луг трех коров, мельничный шлюз, миновали кузницу, обогнули
сад Хобдена, двинулись вверх по склону и оказались на покрытом
папоротником холме Пука. В кронах деревьев кричали фазаны.

-- Бесполезное занятие, -- вздохнул Дан. Мальчик был похож на сбитую с
толку гончую. -- Роса уже высыхает, а старик Хобден говорит, что выдра
может идти многие-многие мили.

-- Я уверена, что мы и так уже прошли многие-многие мили. -- Юна стала
обмахиваться шляпой. -- Как тихо! Наверно, будет не день, а настоящая
парилка! -- Она посмотрела вниз, в долину, где еще ни в одном доме не
курился дымок.

-- А Хобден уже встал! -- Дан показал на открытую дверь дома у кузницы.
-- Как ты думаешь, что у старика на завтрак ?

-- Один из этих, -- Юна кивнула в сторону величавых фазанов,
спускающихся к ручью, чтобы напиться. -- Хобден говорит, что из них
получается хорошее блюдо в любое время года.

Вдруг всего в нескольких шагах, чуть ли не из-под их босых ног
выскочила лисица. Она тявкнула и припустила прочь.

-- А-а, Рыжая Кумушка! Если бы я знал все, что знаешь ты, это было бы
кое-что! -- вспомнил Дан слова Хобдена.

-- Послушай, -- Юна почти перешла на шепот, -- тебе знакомо это
странное чувство, будто что-то такое с тобой уже происходило раньше? Я
почувствовала это, когда ты сказал "Рыжая Кумушка".

-- Я тоже почувствовал, -- сказал Дан. -- Но что?

Дети смотрели друг на друга, дрожа от волнения.

-- Подожди-подожди! -- воскликнул Дан. -- Я сейчас попробую вспомнить.
Что-то было связано с лисой в прошлом году. О, я чуть не поймал ее тогда!

-- Не отвлекайся! -- сказала Юна, прямо запрыгав от возбуждения. --
Помнишь, что-то случилось перед тем, как мы встретили лису. Холмы!
Открывшиеся Холмы! Пьеса в театре -- "Увидите то, что увидите"...

-- Я все вспомнил! -- воскликнул Дан. -- Это ж ясно, как дважды два.
Холмы Пука -- холмы Пака -- Пак!

-- Теперь и я вспомнила, -- сказала Юна. -- И сегодня снова Иванов
день!

Тут молодой папоротник на холме качнулся, и из него, пожевывая зеленую
травинку, вышел Пак.

-- Доброго вам утра. Вот приятная встреча! -- начал он.

Все пожали друг другу руки и стали обмениваться новостями.

-- А вы хорошо перезимовали, -- сказал Пак спустя некоторое время и
бросил на детей беглый взгляд. -- Похоже, с вами ничего слишком плохого не
приключилось.

-- Нас обули в сандалии, -- сказала Юна. -- Посмотри на мои ступни --
они совсем бледные, а пальцы на ноге так стиснуты -- ужас.

-- Да, носить обувь -- неприятное дело. -- Пак протянул свою
коричневую, покрытую шерстью ногу и, зажав между пальцами одуванчик,
сорвал его.

-- Год назад и я так мог, -- мрачно проговорил Дан, безуспешно пытаясь
сделать то же самое. -- И кроме того, в сандалях просто невозможно лазать
по горам.

-- И все-таки чем-то они должны же быть удобны, -- сказал Пак. -- Иначе
люди не носили бы их. Пойдемте туда.

Они друг за другом двинулись вперед и дошли до ворот на дальнем склоне
холма. Здесь они остановились и, сгрудившись, подобно стаду овец,
подставив солнцу спины, стали слушать жужжание лесных насекомых.