Чтение 13–й страницы книги ~Мы все из Бюллербю~

Ну, а разбудить Улле было нетрудно: Боссе перелез по липе к нему в
комнату и растолкал его.

До сих пор не понимаю, как нам удалось незамеченными выбраться из дому.
Я очень боялась, что папа с мамой проснутся от скрипа лестницы. Но они не
проснулись.

Вы были когда-нибудь ночью в лесу? Знаете, как там страшно! Я бы ни за
что не осмелилась пойти одна ночью в лес! Всю дорогу я крепко держала за
руки Бритту и Анну. А когда мы услыхали шум Ивового ручья, мне захотелось
убежать домой.

К тому же Лассе сказал:

- Только к камню мы поползем поодиночке!

- Как поодиночке? - испугалась я. - Нет уж, спасибочки! Одна я туда не
пойду, не нужен мне твой водяной.

- Вот дура! - возмутился Лассе. - Ты думаешь, к водяному можно явиться
всем вместе, как на школьной экскурсии, и сказать, что мы всю жизнь мечтали
его увидеть? Вы как хотите, а я иду один!

Улле и Боссе решили, что они пойдут вдвоем. А мы с Бриттой и Анной -
втроем.

- Я поползу первый, - сказал Лассе. - Если водяного там нет, я вам
крикну. Считайте до ста. А если не крикну, ползите за мной. Значит, водяной
на месте.

И он уполз.

Мы лежали во мху и считали. Мне очень хотелось, чтобы водяного там не
было, и чем ближе счет подходил к ста, тем громче стучало у меня сердце.
Лассе не крикнул.

- Водяной на месте, ползем! - прошептал Боссе, и они с Улле поползли к
камню по одной тропинке, а мы - по другой.

- Девочки, я сейчас умру! - прошептала Анна.

Нам с Бриттой было тоже очень страшно. Вот наконец и мельница. И
плотина. И камень рядом с плотиной. И водяной на камне! Водяной был голый и
на чем-то играл. Но из-за шума воды мы почти не слышали, как он играет.
Виден он был тоже плохо. Но что это водяной, не было никакого сомнения.

- Ой! - прошептала Анна.

- Давайте послушаем, - прошептала Бритта.

- Это не скрипка, - прошептала я. - А песня знакомая.

- Правда, мы ее в школе разучивали! - воскликнула Бритта.

- Интересно, откуда водяной знает эту песню? - удивилась я.

Но тут не было ничего удивительного, потому что это был не водяной, а
наш Лассе. Это он, голый, сидел на камне и играл на губной гармошке.

- Ну вот, теперь вы уже не сможете говорить, что никогда в жизни не
видели водяного, - сказал он.

А Боссе сказал, что, когда вырастет, он поколотит Лассе.

Черстин - сестренка Улле

Когда Лассе и Боссе чересчур меня донимают, мне начинает казаться, что
без братьев гораздо спокойнее. Никто тебя не дразнит, если ты играешь в
куклы. Не дерется. И не говорит, что опять твоя очередь вытирать посуду.

Однажды Лассе сказал маме, что девчонки вообще никому не нужны. Ему бы
хотелось, чтобы вместо меня у них с Боссе было девять братьев. Тогда бы их
хватило как раз на футбольную команду. Но мама ответила ему:

- А я очень рада, что у меня хоть одна дочка. Одиннадцать сыновей,
избави боже! Хватит с меня и двоих.

Наверно, Лассе понял, что сказал глупость.

Но иногда иметь братьев очень приятно. С кем бы мы по вечерам кидались
подушками и рассказывали страшные истории? И кто бы заступался за меня в
школе?

Как-то раз, например, я нечаянно толкнула одного мальчишку, и он меня
стукнул. А Боссе стукнул его и сказал:

- Попробуй еще раз ее тронуть!

- А чего она сама толкается! - сразу заныл мальчишка.

- Она тебя не видела, у нее на затылке глаз нет! - сказал Боссе.

Нет, иметь братьев не так уж плохо. Хотя сестры гораздо лучше, это
каждому ясно.

А вот Улле говорит, что неважно, брат у тебя или сестра, важно, чтобы
ты был не один. И по-моему, он прав. Он очень сердился на своих родителей и
всегда говорил им:

- Не понимаю, почему у всех много детей, а у вас только один ребенок?

И вот наконец у Улле появилась сестренка. Он ужасно обрадовался,
прибежал к нам и потащил нас смотреть его сестру. Мы, конечно, пошли.

- Вот она! - сказал Улле с таким видом, будто показывал нам чудо. -
Правда, хорошенькая.

Но она не была хорошенькой. Она была красная и сморщенная. Мне она
показалась даже страшной. Только ручки у нее были хорошенькие.

Но больше всех при виде ее был поражен Лассе. Он вытаращил глаза и
раскрыл рот. Но промолчал.

- Да, она очень хорошенькая, - ответила за всех Бритта, и мы ушли.

А дома Лассе сказал:

- Бедный Улле! У него не сестра, а страшилище! Наша Лизи тоже не
красотка, но она хоть на человека похожа. Улле будет стесняться такой
сестры, когда она пойдет в школу.

Больше мы не ходили смотреть сестру Улле, но он каждый день говорил
нам, какая она хорошенькая, и каждый раз Лассе многозначительно поджимал
губы. Мы не видели ее до тех пор, пока нас всех не пригласили на крестины.

- Бедняжка! - сказал Лассе по дороге. - Такая уродина, как она будет
жить!

Гостиная у Улле была украшена цветами. На камине стоял кувшин с
зелеными ветками, стол был накрыт. Улле разоделся, словно на праздник. Мы
все, впрочем, тоже. Пастор уже ждал. Вдруг дверь отворилась, и в комнату
вошла тетя Лизи с дочкой на руках. Но эта девочка была похожа на куклу. У
нее были большие синие глаза, розовые щечки и маленький ротик.

Лассе опять был поражен.

- Улле, у тебя еще одна сестра? - шепотом спросил он.

- Как это еще? - удивился Улле.

Он так и не понял, что Лассе думает, будто это совсем разные девочки. И
Лассе замолчал.

Сестренку Улле назвали Черстин.

А у меня ягненок!

У нас в деревне много овец, и каждый год у них бывают ягнята. Ягнята
такие хорошенькие! Они гораздо забавнее котят, поросят и щенков. По-моему,
они даже забавнее, чем Черстин, но при Улле я этого не говорю.

Когда овцы начинают ягниться, мы каждое утро бегаем в овчарню
посмотреть, сколько ягнят прибавилось за ночь. Только приоткроешь дверь
овчарни, как все овцы начинают блеять. И ягнята блеют, а голоски у них
нежные-нежные. И почти каждая овца приносит по два ягненка.

Как-то в воскресенье утром я пришла в овчарню и увидела, что на соломе
лежит мертвый ягненок. Я побежала к папе и рассказал ему об этом. Папа пошел
выяснить, отчего умер ягненок. Оказалось, что у его мамы не было молока.
Бедный ягненок умер от голода. Я села на пороге овчарни и заплакала. Вскоре
пришла Анна, узнала о смерти ягненка и тоже заплакала.

- Я не хочу, чтобы ягнята умирали! - сказала я папе.

- А кто хочет? - сказал папа. - Но и этот ягненок тоже умрет.

Он показал мне ягненка, которого держал на руках. Это был брат
умершего. Он тоже умирал от голода. Папа сказал, что ягненка придется
зарезать, чтобы избавить его от страданий. Тут мы с Анной заплакали еще
громче.

- Не хочу! - кричала я, катаясь по траве. - Не хочу, чтобы ягнята
умирали!

Папа поднял меня на руки и сказал:

- Ну, полно, Лизи! Успокойся! Лучше попробуй выкормить этого ягненка
через соску, как кормят грудных детей.

Я ужасно обрадовалась. Ведь я не знала, что ягнят можно кормить через
соску. Правда, ягненок был очень слабенький, и папа боялся, что он все равно
умрет. Но мы решили попробовать.

Мы с Анной побежали к тете Лизи и попросили у нее соску и бутылочку, из
которых она кормила Черстин. Потом мы вернулись к папе.

- Давай дадим ягненку сливок, - предложила я ему.

Но папа сказал, что если я накормлю ягненка сливками, он погибнет
наверняка. Новорожденные ягнята могут пить только молоко, и то разведенное
водой. Папа помог нам развести молоко и опустил бутылку в теплую воду, чтобы
молоко согрелось. А потом я сунула соску ягненку в рот. И, представьте себе,
он сразу начал сосать! Видно, он был очень голодный.

- Ну вот, теперь ты приемная мама этого ягненка, - сказал мне папа. -
Помни, его надо кормить и утром, чуть свет, и днем, и поздно вечером.
Смотри, как бы тебе не надоело!

Анна тут же сказала, что если мне надоест, я могу позвать ее, и она с
радостью покормит ягненка вместо меня. Но я ответила:

- И не думай! Мне никогда не надоест кормить ягненка!

Я назвала ягненка Понтием, и папа сказал, что он будет только мой. К
счастью, это произошло до того, как проснулись Лассе и Боссе, а то бы мы
обязательно поссорились из-за Понтия.

- Выходит, в воскресенье уже и поспать подольше нельзя? Ты спишь, а тем
временем Лизи достается ягненок! - сказал Лассе. Он очень рассердился, что
Понтий достался не ему.

В первые дни все дети прибегали смотреть, как я кормлю Понтия. Но
вскоре им это надоело.

Просто удивительно, как много едят ягнята! Каждое утро перед школой я
бежала в овчарню кормить Понтия. Он увидит меня и сразу подбегает, а сам