Чтение 13–й страницы книги ~Круглые сутки нон-стоп~

осажденные города, требуя, требуя, требуя...

Тишайший профессор в Беркли рассказывал:

- Тревожное было время, господа, и не совсем понятное. Однажды читаю я
лекцию, и вдруг распахиваются в аудитории все двери и входит отряд
"революционеров". Впереди черный красавец, вожак. "Что здесь происходит? -
гневно спрашивает он. - Засоряете молодые умы буржуазной наукой?" -
"Позвольте, говорю, просто я лекцию читаю по тематическому плану." - "О чем
читаете?" - "О русской поэзии, с вашего позволения." - "Приказ комитета,
слушайте внимательно: с этого дня будете читать только революционного поэта
Горького, и никого больше!" - "А Маяковского можно?" - "Оглохли, профессор?
Вам же сказано - только Макса Горького, и никого больше!" - "Однако
позвольте, но Алексей Максимович Горький больше известен в мировой
литературе как прозаик, в то время как Владимир Владимирович Маяковский..."
Они приблизились и окружили кафедру. Голые груди, длинные волосы, всяческие
знаки - и звезды, и буддийские символы, и крестики, а главное, знаете ли,
глаза, очень большие и с очень резким непонятным выражением. Нет, не угроза
была в этих глазах, нечто другое - некоторое странное резкое выражение, быть
может, ближе всего именно к солнечной радиации... "Вы что, не поняли нас,
проф?" - спросил вожак. "Нет-нет, сэр, я вас отлично понял," - поспешил я
его заверить... Между прочим, ба, как интересно! - прервал вдруг сам себя
профессор. - Вы можете сейчас увидеть героя моего рассказа. Вот он, тот
вожак!

Профессор показал подбородком и тростью - слегка.

Мы шли по знаменитой Телеграф-стрит в Беркли. Здесь еще остались следы
бурных денечков: в некоторых лавках витрины были заложены кирпичом. Витрины
этой улицы оказались, увы, главными жертвами молодежных "революций",
безобиднейшие галантерейные витрины. Я повернулся по направлению
профессорской трости и увидел чудеснейшего парня. Он сидел на тротуаре в
позе "лотос", мягко улыбался огромными коричневыми глазами и негромко что-то
наигрывал на флейте. Улыбка, казалось, освещала не только лицо его, но и всю
атлетическую фигуру, обнаженный скульптурный торс и сильно развитые грудные
мышцы и грудину, на которой висело распятие. Свет улыбки лежал и на коврике
перед флейтистом. На коврике были представлены металлические пряжки для
ремней - его товар. Рядом, склонив голову, слушая музыку, сидела чудаковатая
собака, его друг.

Я тоже прислушался: черный красавец играл что-то очень простое,
лирическое, что-то, видимо, из средневековых английских баллад.

- Вы видите, он стал уличным торговцем, - сказал профессор. - Многие
наши берклийские "революционеры" и хиппи стали сейчас уличными торговцами.

Я посмотрел вдоль Телеграф-стрит, на всех ее торговцев и понял, что
это, конечно, не настоящая торговля, что это новый стиль жизни.

На обочине тротуара была разложена всякая всячина: кожаные кепки и
шляпы, пояса, пряжки, поясные кошельки, джинсовые жилетки, поношенные
рубашки US air force с именами летчиков на карманах (особый шик), брелоки,
цепочки, медальоны и прочая дребедень. Торговцы, парни и девицы, сидели или
стояли, разговаривали друг с другом или молчали, пили пиво или читали. Одеты
и декорированы они были весьма экзотично, весьма карнавально, но вполне по
нынешним временам пристойно и чисто и, собственно говоря, мало отличались от
нынешнего калифорнийского beautiful people. Правда, все они курили не вполне
обычные сигареты и не вполне обычный сладковатый дымок развевал океанский
сквознячок вдоль Телеграф-стрит, но, впрочем...

В то время, когда одни бунтовали, другие ныряли в иные неземные и
невоздушные океаны, делали trip, то есть отправлялись в "путешествие" к
вратам рая. Страшный наркотик LSD открывал истину, как утверждали его
приверженцы. В газетах то и дело появлялись сообщения о том, что очередной
хиппи, приняв эл-эс-ди, вообразил себя птицей и сыграл из окна на мостовую.

Хиппи шли дорогой контрабандистов, но в обратном направлении, к маковым
полям, через Марокко и Ближний Восток в Пакистан, Индию, Бангладеш, Непал...
Себя они считали истинными хиппи, groovy people, в отличие от подделки, от
стиляг, от "пластмассовых".

Несколько лет назад девушка из нашей лондонской компании шестьдесят
седьмого года писала мне:

"Ты знаешь, у нас образовалась family, семья, и это было очень
интересно, потому что все были очень интересными, все понимали музыку и
философию и, конечно, делали trip.

...Мы были на острове Сан-Лоренцо в доме Джэн Т., которую ты, к
сожалению, не знаешь. Мы лежали по вечерам на пляже и старались улететь
подальше от Солнечной системы.

Однажды наш гуру Билл Даблью сказал, что его позвал Шива, и стал
уходить в море. Мы смотрели, как он по закатной солнечной дорожке уходил все
глубже и глубже, по пояс, по грудь, по горло... Всем был интересен этот
торжественный момент исчезновения нашего гуру в объятиях Шивы. Многим уже
казалось, что и они слышат зовы богов. Мне тоже казалось, кажется.

Но Билл не исчез в объятиях Шивы, а стал возвращаться. Он сказал, что
когда вода дошла ему до ноздрей, он услышал властный приказ Шивы -
вернуться!

Конечно, наша family после этого случая стала распадаться, ведь многие
стали считать Билла Даблью шарлатаном. Я тогда с двумя мальчиками уехала в
Маракеш, а потом, уже в 1971 году на фестивале в Амстердаме, ребята сказали,
что Билла убили велосипедными цепями в Гонконге, в какой-то курильне.
Все-таки он был незаурядный человек..."

Кажется, автор этого письма сейчас уже покончила с юношескими
приключениями и благополучно причалила к берегу в пределах Солнечной
системы.

Сейчас в Калифорнии я увидел, что трагическое демоническое увлечение
наркотиками вроде бы пошло на спад. Конечно, остались больные люди, и их
немало, но мода на болезнь кончилась. Сильные яды не пользуются прежним
спросом, лишь сладкий дымок зеленой травки по-прежнему вьется по улицам
калифорнийских городов. Односложные словечки "грасс", "доп", "пот", "роч"
услышишь чуть ли не в любой студенческой компании. Бумагу для самокруток
продают во всех винных и табачных лавках. В печати дебатируется проблема
легализации марихуаны. Сторонники утверждают, что слабый этот новый наркотик
не дает привыкания и гораздо менее опасен, чем древний наш спутник алкоголь.

Я пробовал курить марихуану. Ну как, скажите, писателю удержаться и не
попробовать неиспытанное еще зелье? В американские дискуссии вмешиваться не
хочу и тем более не даю никаких рекомендаций. Опишу только вкратце церемонию
курения.

Однажды мы ехали с Милейшей Калифорнийкой на студенческую вечеринку.
Неожиданно Милейшая Калифорнийка попросила остановиться. Я заехал на
паркинг-лот, а она выпрыгнула из машины, вбежала в ближайшую лавочку liquor
shop и через пару минут вышла оттуда, смеясь.

- Что это вы смеетесь? - спросил я.

- Да просто потому, что там все смеются. Я спросила у них бумагу, а они
говорят: что там случилось на паркинг-лот? Всем понадобилась бумага...

На вечеринке сначала ели стоя и пили вино, тоник и коку. Потом вся эта
стоячая масса, освободившись от тарелок, пришла в движение - начались танцы.
Новый танец bump, столкновение бедрами, для смеха припомним автомобильный
бампер. Потом, уже в разгаре ночи, уселись на пол в кружок, и по кругу
поплыла самокрутка. Каждый делает одну затяжку, задерживает дыхание и
передает соседу бычок. Затем бычок превращается в то, что у нас называется
чинарик, а в Калифорнии "роч". Выбросить "роч" нельзя - дурной тон. В него
вставляется кусочек спички, и он докуривается до самого конца, до деревяшки.
В перерывах между затяжками компания болтает, чешет языки на любые темы,
пьет вино, курит обычные сигареты, ест торт и тэ пэ... словом, никакого
трагизма или надрыва не обнаруживается.

Я уже сказал, что не вмешиваюсь в американскую полемику и тем более не
даю никаких рекомендаций, и не только по причине своей внетерриториальности,
но и по неопытности. Грешным делом, я не успел ничего особенного
почувствовать после курения марихуаны, если не считать какого-то
обостренного, но благодушного юмора да некоторой дезориентации во времени -
кажется, что ужи вся ночь прошла, а по часам всего пятнадцать минут.

Я хочу лишь сказать, что американское общество приспосабливает даже и
эту грозную страсть хиппи - наркотики. Демонический вызов обществу и
реальному миру оборачивается стилем, игрой. Не удивлюсь, если через год над
городами появятся рекламные плакаты сигарет с марихуаной, разумеется
снабженные предупреждением Генерального Хирурга.

А где же нынче хиппи? Нежто так быстро уже полопались эти очередные
"пузыри земли"?

Да нет же - еще пузырятся. Больше того, фигура хиппи уже стала одной из
традиционных фигур американского общества наряду с былинным ковбоем и
шерифом. Я видел колонии хиппи в лос-анджелесском районе Венес на берегу
океана. Они живут там в трущобных домах, сидят на балконах, поджариваясь на
солнце, или лежат на газонах и пляжах, стучат день-деньской в тамтамы,
слушают "лекции" бродячих философов-свами.

Одни хиппи ничего не делают, другие уходят в религиозные поиски.
Фанатики "Рами Кришна" - это тоже, конечно, разновидность хиппи. Есть сейчас
также и хиппи-трудяги. Одна family, например, держит ресторан.

Кстати говоря, это единственный ресторан в Лос-Анджелесе, куда по
вечерам стоит очередь. Называется он довольно забавно: "Great American Food
and Beverage Company", что впрямую переводится как "Великая американская
компания продовольствия и напитков", но если представить себе ресторан
подобного рода в Москве, то название это следует перевести иначе - ну,
что-нибудь вроде "Министерство пищевой промышленности РСФСР".

Как ни странно, еда здесь действительно потрясающая. Ребята сами готовят
национальные американские блюда вроде жареных бычьих ребер с вареньем или
трехпалубных техасских стейков и делают это с увлечением, наслаждаются
аппетитом гостей и очень обижаются, если кто-нибудь оставит хоть кусочек на
тарелке.

- Эй, folks, что-нибудь не так? Почему остановились? Нет-нет, нельзя,