скинув обувь. Джефи был уже полчаса как там, опять одетый - все же
похолодало. Подтянулся улыбающийся Морли. Мы посидели, глядя на крутой,
покрытый оползнями склон Маттерхорна, путь на вершину, нависший над нами,
как неизбежность.
понимаешь, что это еще тысяча футов?
стоянки не добраться, а до машины у озера доберемся не раньше утра, ну, в
крайнем случае, ночью.
чтобы доказать, что я могу залезть на вершину, главное - побывать в этих
диких краях.
что через несколько сот футов нас начнет сдувать с пути.
огибая оползни бегом. Оползень - длинная полоса мелких камешков и песка,
взбираться по нему очень трудно, он постоянно осыпается из-под ног.
обернувшись, я задохнулся: под синим небом с планетарными облаками на три
стороны распростерся весь штат Калифорния, со всеми своими долинами и даже
плато, а может, кто ее знает, и Сьерра-Невадой. Страшно было смотреть вниз
на Морли, дремлющее пятнышко, ожидающее нас у крошечного озера. "Что ж я,
дурак, не остался с ним?" Я начал бояться, что окажусь слишком высоко. Начал
бояться, что меня сдует ветром. Все мои страшные сны о падениях с гор и
небоскребов с необычайной ясностью проносились в голове. Каждые двадцать
шагов выматывали нас полностью.
дыша. - Поешь изюма с орешками, сразу воспрянешь. - Подзаправившись нашим
горючим, мы вскакивали и без слов устремлялись вперед, еще на
двадцать-тридцать шагов. И снова падали, задыхаясь, вспотевшие на холодном
ветру, на самой верхушке мира, шмыгая носом, как мальчишки, допоздна
заигравшиеся в субботу на зимнем дворе. Ветер завывал, как в кино о
Тибетском призраке.
различить было точечку-Морли у лужицы-озера.
Времени очень мало. - Я взглянул на вершину. Совсем близко, через пять минут
я буду там. - Еще полчасика! - крикнул Джефи. Я не поверил. Через пять минут
яростного карабканья я упал; вершина не приблизилась. И, что мне не
нравилось, облака со всего света неслись, рассекаемые ею, как туман.
так влип? - Джефи сильно ушел вперед, арахис с изюмом он оставил мне,
мрачная решимость была в его одержимом беге - любой ценой, сдохнуть, а
добраться до вершины. Он больше не отдыхал. Скоро он опередил меня на целое
футбольное поле, на сотню ярдов, все удаляясь, уменьшаясь. Я обернулся - и
со мной случилось то же, что с Лотовой женой. - Слишком высоко! - крикнул я,
охваченный паникой. Джефи не услышал. Я пробежал еще несколько футов и в
изнеможении упал ничком, проехавшись немножко назад. - Слишком высоко! -
заорал я. Было по-настоящему страшно. Вдруг я так и буду сползать, эти
оползни того и гляди начнут осыпаться! А Джефи, горный козел проклятый, знай
скачет себе с камня на камень сквозь клочья тумана, вверх, вверх, только
подошвы сверкают. "Разве за ним, маньяком, угонишься?" И все же я следовал
за ним, с отчаяньем и упорством сумасшедшего. Наконец я долез до уступа, где
можно было сесть прямо и не цепляться, чтоб не упасть, всем телом вжался я в
этот уступчик, угнездился в нем, чтобы ветер не выковырял меня оттуда,
взглянул вниз и понял: с меня хватит. - Я дальше не пойду! - прокричал я
Джефи.
вскочил и побежал дальше.
штука жизнь, за что мы обречены рождаться и подвергать свою нежную плоть
мучительным испытаниям высокими горами, камнем, пустым пространством?" - и с
ужасом вспомнил я знаменитое дзенское изречение: "Достигнув вершины,
продолжай восхождение". Волосы у меня встали дыбом; когда сидишь у Альвы на
циновке, это кажется такой изящной поэзией. Теперь же сердце мое колотилось,
кровоточа: зачем, за что я родился? "Достигнув вершины, Джефи действительно
продолжит восхождение, естественно, как вода течет, как ветер дует. Ну что
ж, а старый философ останется здесь," - я снова прикрыл глаза. - "И вообще,
- думал я, - пребывай в добре и покое, ты никому ничего не должен
доказывать". И тут ветер принес прекрасный срывающийся йодль, полный
странной, музыкальной, мистической силы, я посмотрел вверх: Джефи стоял на
вершине Маттерхорна, распевая песнь триумфа, песнь победы над Буддой Горы.
Это было прекрасно. И вместе с тем смешно - на этой совсем не смешной
верхотуре Калифорнии, в несущихся клочьях тумана. Он заслужил это: терпение,
выдержка, пот, и вот эта безумная человеческая песнь: взбитые сливки на
верхушке мороженого. У меня не хватило сил ответить на его клич. Он побегал
там, ненадолго пропав из виду, чтобы исследовать небольшое плоское
пространство вершины, несколько футов (как он сказал) к западу, а затем
ниспадание вдаль, до самых опилочных полов Вирджиния-сити. Это было какое-то
безумие. Я слышал, как он кричит мне, но только дрожал и вжимался в свое
убежище. Кинув взгляд вниз, где валялся у озера Морли с травинкой в зубах, я
произнес: "Вот карма трех человек: Джефи Райдер с триумфом достигает
вершины, я почти у самой цели сдаюсь и прячусь в этой проклятой норке, а
самый умный, поэт из поэтов, лежит и смотрит в небо, покусывая стебелек
цветка и слушая плеск волн, нет, черт возьми, больше меня сюда калачом не
заманишь".
12
видами заснеженных швейцарских Альп," - думал я.
сбегает с горы гигантскими двадцатифутовыми прыжками: летит, мощно
приземляется тяжелыми бутсами, прыгает футов на пять, бежит и снова летит с
безумным ликующим кличем вниз по скату крыши мира, и тут меня осенило:
идиот, с горы упасть невозможно, - и тут с воплем сорвался я с насеста и
помчался вниз вслед за Джефи, точно такими же гигантскими прыжками, и
буквально за пять минут (подошвы мои лупили по скалам, валунам, песку, мне
было уже все равно, только бы поскорее), мы с гиком, скача, точно горные
козы или, лучше, как китайские безумцы тысячу лет назад, ворвались в мирную
жизнь медитирующего Морли, который сказал, что, увидев, как мы слетаем с
горы, не поверил своим глазам. Последним огромным прыжком, с воплем
восторга, я приземлился у озерца, врезался пятками в прибрежную грязь и
шлепнулся, страшно довольный. Джефи уже разувался, вытряхивая камешки и
песок. Вот это да. Я снял тапочки, вытряхнул оттуда пару ведер мусора и
сказал: "Эх, Джефи, преподал ты мне последний урок: с горы упасть
невозможно".
восхождение".
в жизни. Жаль, магнитофона не было, я бы записал.
заметил он.
благосклонно внимать воплю покорителя вершин - нет, не заслужили они этого.
Да, когда я посмотрел, как ты несешься с горы - вот тут я все понял.
теперь, зная, как спускаться с горы, я понял, как на нее подниматься, и что
упасть невозможно, но все, поздно.
первый раз в горах, а старого ветерана Морли обскакал?
титул Тигра за его сегодняшние свершения?
Тигром.
нашей стоянки, потом через долину камней и по тропе вдоль озера, ого, боюсь,
засветло не поспеем.
голубом, но уже розовеющем, углубившемся небе. - Она осветит нам путь.
меня по дороге туда, показался шуткой, я шел вприпрыжку, пританцовывая, я
понял: упасть с горы невозможно. Не знаю, можно ли на самом деле упасть с
горы, но лично я понял, что нельзя. Таково было мое прозрение.
Бажанов Олег
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Посняков Андрей