А Ире так и надо, гадине, что я ее своими руками удушила. Эдик придет и
припрячет труп. Тише только, никого нет?
Мефодия и Люду.
некое черное существо, отчужденно сидящее рядом.
знала, что этим могло кончиться, ведь она им не родная дочь, я знаю. Убили!
Что ей теперь в аду-то делать?! Ведь могла бы пожить хоть малость на белом
свете, понаслаждаться...
оцепенение. Она и не заметила, как Мефодий встал и ушел.
зашевелилась в своем углу. Зоя прежде всего захотела взглянуть на труп Иры.
Володя по-хозяйски открыл дверь в комнату девочки.
девочки казалось по-вечному неподвижным и спокойным.
вспоминал свою недавнюю "любовь" с Ирочкой. Виновато он юлил вокруг Зои.
отпоили. Зоя, опять начавшая злиться на Володю, рассказала ей все. Особенно
старуху огорчила ссора с Володей.
не должна расставаться с мужем.
Эдик.
хмельно, а сосредоточенно: отделял и клал жирные ляжки в одну сторону, груди
- в другую, а плечи и пухлые руки - в третью.
профессиональных тайн. К тому же она считала, что ей надо действовать по
принципу наоборот: чтоб не мучили сны, чувства, и воспоминания, надо де все
просмотреть наяву, нудно и спокойно, все приняв, и тогда в уме ничего не
останется. Она курила и смотрела на девчонку, как на гуся.
они были полюбовниками... Старушка успела только опять прошамкать, что надо
де сохранить семейный очаг, но тут же сладострастно-старчески завизжала,
входя в за-бытие...
труп девочки.
телодвижений - словно ползла вверх, к потолку со звездами.
(глаз не было) и указал на Зою окровавленным топором.
лица пронзил ее до какого-то анти-экстаза, и она остановилась, точно
наткнулась на падшего ангела: лицо превратилось в кровавое мясное блюдо, и
только губы посреди этого мертвого месива сохранились почти такими же, как
при жизни: они были раскрыты в сладострастной улыбке. Это была улыбка самой
себе, себе, которая умеет так наслаждаться.
лицо чуть-чуть изувечил. Ну, ничего, не на бал отправляется. Ты только
деньги выкладывай. Не время для шуток теперь.
хмуро-помятый.
подмыла в последний раз пол. Девочка давно уже была уложена...
сладости...
Не нашего это ума дело...
много задумываетесь...
себе, мучаясь от противоречий внутри. Сразу же она решила - всякие внешние
действия (розыск трупа, милиция, земное возмездие) здесь бесполезны (хотя
она и возненавидела Зою), ибо смерть необратима, а послесмертное возмездие
страшнее земного.
гибели.
Люда, - я чувствовала это по каждому движению ее плоти, ее нежного, пухлого
живота... И что с ней теперь - в полу-аду, во тьме полу-бреда?! Чем ей
помочь, как спасти?
бросалась от медитаций к медитациям... И потом с ужасом почувствовала, что
она так мучается, потому что у нее возник страх за свое второе темное "я",
ибо Ира, может быть, и была для нее персонификацией такого "второго я".
Люду.
с душой Иры, что с ней в действительности теперь. Она продолжала также
молиться за нее и посылать ей потоки искренней любви от себя, чтобы смягчить
ее участь, но она чувствовала: надо точно знать, что с ней, в какой она
ситуации, и тогда только можно помочь... по-настоящему... Ибо, что бы ни
говорили мистики, в реальном состоянии души после смерти есть что-то не
только глубоко-индивидуальное, но и абсолютно непредсказуемое...
забавами. Она знала - тайна состояния души после смерти сокровенна и
охраняется от наглого взора смертных. Она подумала: может быть, можно как-то
косвенно, без вреда для нее узнать.
четвертый день после смерти, и можно было надсмеяться и сказать самой себе,
что это проекция собственных переживаний, но все-таки что-то в этом
"явлении" ее поразило.
смертью.
мне, чем разводить слюни...
дикий, далекий и умоляющий...
неизменным: идти и узнать, болезненно-напряженно узнать и охватить всю
картину в своем сознании.
восемь.
домохозяйством.
практики и в чем-то знатоки..." Раньше она порой испытывала некоторую
метафизическую брезгливость к ним - мол, позабыли о Духе, об Абсолюте,
копаются в могильном дерьме, но теперь, она почувствовала к ним некое
цельное влечение. В конце концов, и раньше она поражалась им и ласкалась в
их метафизической абсурдности и лихости - Бог, мол, далеко, а они - рядом.
"Настеньку", прикорнувшую в платочке на вершине могильного холма. - И сидит
она над трупами, голубушка, как кура заботливая над своими яйцами. Только
что из трупиков-то высиживает!?. ...Хлопотунья!!" Но теперь бешенство
искания овладело ею. Да откуда известно, что они об Абсолюте "забыли". Да и
мир, проявление Абсолюта, не менее бездонен и завлекателен, бормотала она.
Знают, знают они, Фодя и Настя, что-то очень важное, сокровенное, тайное...
Пойду за ними, и душу Иры, несчастной, может быть, найду.
дороги Мефодия и Настеньки...
себе, да, она теперь стала приоткрывать дверь в великое, вечное собственное
"Я", бессмертное и необъятное, но ведь существует и этот сюрреальный,
бредовый мир, который не уложить ни в какие рамки, ни в какие теории.
с тем было сильное, ясное желание познать судьбу родной и отвратительной
Иры.
решила, не откладывая ничего в долгий ящик, повидать Фодю. Выбрала момент,
когда тот был во дворе: прыгал головой вниз вокруг пня и шептал.
Семенова Мария
Мацумото Сэйте
Орлов Алекс
Русанов Владислав
Влодавец Леонид
Лукин Евгений