по пустынным кабинетам. Я и сам не раз, по щиколотку в воде, занимался
поисками нужных мне бумаг в этом пруду, схоронившем не один процесс, и
только случайность позволила мне в результате пятилетних изысканий выудить
322 разрозненных листа из более чем 500, которые должны были содержаться в
деле.
очевидно, что этого человека сжигала литературная лихорадка. Без сомнения,
он читал испанских классиков и некоторых античных и хорошо знал Ницше,
модного в те времена среди судейских чиновников. Замечания на полях- не
только из-за цвета - казалось, были написаны кровью. Загадка, которую
подбросила следователю судьба, привела его в такое замешательство, что он
позволил себе множество лирических отступлений, явно противоречащих
необходимой точности его занятия. И кроме того, ему показалось незаконным,
что жизнь подстроила такое количество запретных для литературы случайностей,
чтобы беспрепятственно могла приключиться смерть, о которой столько людей
было оповещено.
он не нашел ни малейшего - даже самого недостоверного - свидетельства того,
что Сантьяго Насар действительно был виновником причиненного зла. Подружки
Анхелы Викарио, ее сообщницы по обману, долго потом рассказывали, что она
поделилась с ними секретом еще до свадьбы, однако имени им не назвала. В
материалах дела содержится их заявление: "Чудо она нам открыла, а чудотворца
- нет". Сама же Анхела Викарио стояла на своем. Когда следователь спросил ее
в своей уклончивой манере, знает ли она, кто такой покойный Сантьяго Насар,
она бесстрастно ответила:
и где он лишил ее чести, не дается. Во время суда, который длился всего три
дня, особое внимание обращалось на слабость обвинения. Следователь был
настолько сбит с толку отсутствием улик против Сантьяго Насара, что
временами выказывал явное разочарование, поскольку проделанная им большая
работа сводилась на нет. На листе 416 он собственноручно красными
аптекарскими чернилами написал на полях: "Дайте мне предрассудок, и я
переверну мир". Под этим перефразированным изречением, свидетельствующем об
унынии, он теми же самыми кровавыми чернилами довольно удачно нарисовал
пронзенное стрелой сердце. В его глазах, как и в глазах ближайших друзей
Сантьяго Насара, поведение того в последние часы решительно доказывает его
невиновность.
встревожился, хотя прекрасно знал, какой ценой пришлось бы расплачиваться за
оскорбление, которое вменили ему в вину. Он сознавал, в каком ханжеском мире
живет, и должен был понимать, что простодушные близнецы не способны снести
такой обиды. Никто как следует не знал Байардо Сан Романа, но Сантьяго Насар
знал его достаточно, чтобы видеть: за светским лоском скрывается человек,
подверженный не меньше любого другого предрассудкам, которые впитал с
молоком матери. А следовательно, его сознательная беззаботность в то утро
была самоубийственной. Кроме того, узнав в последний момент, что братья
Викарио поджидают его, собираясь убить, он не ударился в панику, о чем уже
не раз говорилось, но скорее растерялся, как растерялся бы невиновный
человек.
умирает. После того как он пообещал моей сестре Маргот прийти к нам
завтракать, Кристо Бедойя под руку повел его вдоль берега, и оба выглядели
столь далекими от происходящего, что ввели всех в заблуждение. "Они шли
такие довольные,- сказал мне Меме Лоаиса,- и я возблагодарил Господа, решив,
что все уладилось". Разумеется, не все любили Сантьяго Насара. Поло Карильо,
хозяин местной электростанции, считал, что Сантьяго Насар был так спокоен не
оттого, что невиновен, а оттого, что циничен. "Думал, его не тронут, думал,
деньги его защищают",- сказал он мне. Фауста Лопес, его жена, пояснила: "Они
все такие, эти турки". Индалесио Пардо зашел в лавку Клотильде Арменты, и
там близнецы сказали ему, что, как только епископ уедет, они убьют Сантьяго
Насара. Как многие и многие, он подумал, что все это болтовня с недосыпа да
перепоя, но Клотильде Армента убедила его, что это правда, и попросила найти
Сантьяго Насара и предостеречь.
мертвый.
Индалесио Пардо с Сантьяго Насаром, и, должно быть, решили, что это тот
самый человек, который может помешать преступлению безо всякого для них
позора. Индалесио Пардо увидел Сантьяго Насара в толпе, покидавшей порт: они
шли под руку с Кристо Бедойей, и он не решился тревожить их своими
предостережениями. "Тревога утихла, отпустило",- сказал он мне. Он только
похлопал того и другого по плечу, и они пошли своей дорогой. Они его даже
едва ли заметили - так были поглощены подсчетами свадебных затрат.
Бедойей. Шли довольно густой толпой, однако Эсколастике Сиснерос показалось,
что друзья двигались свободно, как бы в кольце, толпа словно расступилась
вокруг них, потому что знала: Сантьяго Насар шел умирать, и не решалась его
коснуться. И Кристо Бедойя тоже припоминает, что люди вокруг них вели себя
необычно. "Смотрели так, будто у нас лица разрисованы",- сказал он мне.
Более того: Сара Норьега открывала свой обувной магазинчик как раз в тот
момент, когда они проходили мимо, и перепугалась, увидев, как бледен
Сантьяго Насар. Он успокоил ее:
выпить!
теми, кто вырядился ради епископа, и пригласил Сантьяго Насара выпить с ним
кофе. "Хотел выиграть время, обдумать все как следует",- сказал он мне.
Сантьяго Насар ответил, что он спешит - надо переодеться и идти завтракать к
моей сестре. "Я сплоховал,- объяснил мне Селесте Дангонд,- подумал: не могут
его убить, если он так уверен в том, что собирается сделать". Ямиль Шайум,
единственный, поступил как следовало. Едва до него дошел слух, он вышел из
своего магазинчика тканей и стал ждать Сантьяго Насара, чтобы предупредить.
Он был из тех арабов, что последними, вместе с Ибрагимом Насаром, прибыли в
городок, и до самой смерти того был его партнером по картам, а после остался
советчиком и другом его семьи. Более подходящего человека, чтобы поговорить
с Сантьяго Насаром, не было, никто другой не пользовался у него таким
уважением. Однако Ямиль Шайум подумал, что, если слух необоснованный, он
напрасно встревожит Сантьяго Насара, и решил посоветоваться прежде с Кристо
Бедойей, на случай, если тот знал больше. Как только друзья появились, он
окликнул Кристо Бедойю. Тот похлопал по спине Сантьяго Насара - они почти
дошли до площади - и поспешил к Ямилю Шайуму.
Шайуму, и тот ответил ему тоже по-арабски. "Это была наша с ним игра
словами, мы часто так развлекались",- сказал мне Ямиль Шайум. Не
останавливаясь, Сантьяго Насар махнул им на прощание рукой и завернул за
угол - на площадь. Они видели его в последний раз.
догонять Сантьяго Насара. Он видел, как тот завернул за угол, однако среди
разбредавшихся с площади людей он Сантьяго Насара не обнаружил. Несколько
человек, к которым он обращался с вопросом, ответили ему одно и то же:
добраться до дому, но тем не менее Кристо Бедойя решил пойти спросить, там
ли он - парадная дверь оказалась незапертой и даже приоткрытой. Он вошел, не
заметив лежавшей на полу записки, прошел через полутемную залу, стараясь не
шуметь - для посещений было слишком рано,- и все-таки собаки всполошились и
выскочили откуда-то из глубины дома. Он успокоил собак, позвякав ключами,
чему научился от их хозяина, и пошел в кухню; собаки побежали за ним. В
коридоре он столкнулся с Дивиной Флор, та несла ведро с водой и тряпку,
собираясь мыть полы в зале. Она уверила его, что Сантьяго Насар еще не
возвращался. Когда Кристо Бедойя вошел в кухню, Виктория Гусман только что
поставила на огонь тушить кролика. Она поняла все мигом. "У него был такой
вид словно сердце вот-вот выскочит",- сказала она мне. Кристо Бедойя
спросил, дома ли Сантьяго Насар, и она с притворным простодушием ответила,
что он не приходил ночевать.
дерьмо.
"Ну конечно, никакого дождя не было,- сказал мне Кристо Бедойя.- Еще не
пробило семи, но солнечный свет золотился в окнах". Он снова спросил у
Дивины Флор, уверена ли она, что Сантьяго Насар не входил в дом через эту
дверь. На этот раз она была не так уверена, как вначале. Тогда он спросил,
где Пласида Линеро, и Дивина Флор ответила, что минуту назад она поставила
ей кофе на тумбочку у кровати, но будить не будила. Так было заведено:
Пласида Линеро сама просыпалась в семь, пила кофе и спускалась вниз
распорядиться насчет обеда. Кристо Бедойя посмотрел на часы: было 6.56. И он
поднялся на второй этаж убедиться своими глазами, что Сантьяго Насар не
приходил.
вышел из дому через спальню матери. Кристо Бедойя не только знал дом как
свой собственный, но и пользовался в этой семье полным доверием: он толкнул
дверь спальни Пласиды Линеро, чтобы пройти через ее комнату в спальню ее
сына. Пыльный солнечный луч пробивался в круглое оконце, и красивая женщина,
которая спала в гамаке на боку, подложив руку под щеку, будто невеста,
Березин Федор
Маккефри Энн
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Ибсен Генрик