поставил котелок на пол и снял торбу с Габилана. Вид у пони сразу стал
лучше. Теперь он дышал свободно, и глаза у него приоткрылись шире.
его попоной. Может быть, к утру совсем поправится.
Ты с ним завтра побудешь, а если понадобится, сделаешь ему паровую
ванну.
о том, что кто-то покормил за него кур и наложил хворосту в ящик. Он
прошел мимо дома к темным зарослям полыни и попил воды из бочки.
Родниковая вода была холодная-холодная, от нее заломило зубы и пробрала
дрожь. Небо над холмами все еще не померкло. Джоди увидел сокола,
который летел так высоко, что лучи заходящего солнца били ему прямо в
грудь, и весь он светился, как искра. Два черных дрозда неслись за ним
следом и, налетая на своего врага, тоже поблескивали в солнечных лучах.
На западе опять собирались тучи.
Билли Бак взял свое одеяло и ушел спать в сарай. Карл Тифлин развел
жаркий огонь в камине и стал рассказывать разные истории. Он рассказал
про дикого человека с лошадиным хвостом и лошадиными ушами, который
бегал везде нагишом; рассказал про полузайцевполукошек, которые водятся
в Моро Кохо и лазают по деревьям за птицами. Он извлек из небытия
знаменитых братьев Максуэлл, которые напали на золотоносную жилу и так
искусно скрыли все ее следы, что потом и сами ничего не могли найти.
подергивались, и в конце концов отец понял, что он слушает не очень
внимательно.
рассказывал.
конюшне. Билли Бак спал на сене; дыхание у пони было чуть хриплое, но
ему явно полегчало. Джоди постоял около него, поглаживая пальцами
взъерошенную рыжую шерсть, потом взял фонарь и вернулся до мой. Когда
он лег в постель, в комнату вошла мать.
постояла у его кровати. - Пони выздоровеет, - сказала она.
рассвета. Утром зазвонил треугольник, и Билли Бак подошел к дому,
прежде чем Джоди успел выбежать во двор.
игла, острием. Он долго правил блестящее лезвие на маленьком точильном
камне. Не один и не два, а несколько раз пробовал острие и лезвие на
мозолистой нашлепке большого пальца и, наконец, провел ножом по
щетинистой верхней губе.
молодая трава и как быстро исчезает старое жнивье под самосевом. Утро
было холодное и солнечное.
у него были залеплены спекшейся коркой гноя. Он стоял, так низко
опустив голову, что почти касался мордой соломенной подстилки. При
каждом его вздохе слышался стон, глубокий терпеливый стон.
Джоди увидел, как из раны брызнул желтый гной. Он держал Габилану
голову, пока Билли смазывал надрез карболовой мазью.
из-за этой желтой гадости.
бросить небрежным тоном что-нибудь успокоительное, но вовремя
удержался.
поправлялись. Если это не воспаление легких, тогда вылечим. Ты побудь
здесь. Станет хуже, прибежишь за мной.
ушами. Пони уже не вскидывал голову, как раньше, когда он был здоров.
Стоны, сопровождавшие каждый его вздох, звучали все глуше и глуше.
и его здоровый вид так рассердил Джоди, что он схватил с пола сухой
черный ком земли и швырнул им в собаку. Бой с визгом побежал зализывать
ушибленную лапу.
паровую ванну. Джоди ждал, полегчает ли пони и на этот раз. Дыхание
стало немного свободнее, но головы Габилан уже не поднимал.
оттуда подушку и одеяло и устроил себе постель на сене. Он не стал
спрашивать разрешения на это. По тому, как мать посмотрела на него,
Джоди понял, что сейчас ему позволят почти все. Он зажег на ночь фонарь
и повесил его возле стойла. Билли велел время от времени растирать
Габилану ноги.
несмотря на свою тревогу, Джоди почувствовал, что его клонит ко сну. Он
залез под одеяло и задремал, но хриплые стоны Габилана проникали и в
его сны. А еще Джоди слышал, как где-то что-то грохнуло, и этот грохот
длился бесконечно и, наконец, разбудил его. По конюшне гулял ветер.
Джоди вскочил и посмотрел вдоль прохода между стойлами. Дверь стояла
настежь, и пони в конюшне не было.
который брел кудато в темноту, опустив голову и, словно автомат,
медленно переступая ногами. Джоди подбежал к нему, схватил его за
челку, и Габилан покорно дал отвести себя в стойло. Он натужно стонал,
дыхание со свистом вырывалось у него из ноздрей. Джоди больше не спал в
эту ночь. Сиплое дыхание пони становилось все громче и протяжнее.
Билли долго смотрел на пони, словно впервые видя его. Он пощупал ему
ляжки и уши.
лучше не смотреть на это. Иди домой, побудь пока там.
а то он дышать не может. Нос совсем заложило. А когда поправится,
поставим на это место маленькую медную затычку.
Страшно видеть, как рыжую шкуру разрежут ножом, но еще ужаснее знать,
что ее режут, и не видеть этого.
если не боишься, что будет тошнить.
как и в первый раз. Джоди задрал пони голову, чтобы шея у него была
вытянута, пока Билли нащупывает место. Джоди всхлипнул только раз,
когда острие блестящего ножа ушло в горло пони. Габилан слабо попятился
назад и замер, дрожа всем станом. Кровь густо струилась по ножу, по
пальцам Билли и стекала ему за обшлаг. Уверенная квадратная рука
прорезала круглую дырку, и от туда вместе с мелкими брызгами крови
вырвался воздух. Глоток кислорода сразу придал Габилану сил. Он ударил
задом, рванулся, пытаясь встать на дыбы, но Джоди не да вал ему поднять
голову, а Билли тем временем смазывал новую ранку карболовой мазью. Все
было сделано как надо. Кровь остановилась, и ранка равномерно всасывала
воздух и с бульканьем выпускала его обратно.
конюшни. Потом послышался звон треугольника, сзывавший к завтраку.
последить, чтобы ранка не затягивалась.
не хотелось рассказывать Билли, как дверь распахнуло ветром и как пони
ушел из конюшни. Он вышел на влажный свежий воздух и зашагал по грязи к
дому, с каким-то злобным наслаждением разбрызгивая каждую лужу. Мать
накормила его и переодела во все сухое. Она ни о чем не спрашивала
Джоди. Она понимала, что сейчас не время задавать вопросы. Но когда
Джоди опять собрался в конюшню, она сняла с плиты кастрюльку с горячей
едой.
есть",- и выбежал из дому. В конюшне Билли показал ему, как надо
наматывать вату на палочку к протирать ранку, чтобы ее не затянуло
слизью.
Володихин Дмитрий
Акунин Борис
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий
Браун Дэн
Корнев Павел