сперва икону закрой. Закрой икону..."
"Бесстыдница, ишь повадилась! - послышался снаружи голос Мавры Глебовны.- Не
видали вас тут... А ну катись отсюдова, чтоб духу твоего тут не было..."
Ей отвечал чей-то визгливый голос.
"Чего раскричалась-то?- возразила гадалка, собирая карты.- Не больно мы тебя
и боимся. А то смотри, беду накличешь..."
"Ах ты дрянь, еще грозить мне будет! - бодро отвечала Мавра Глебовна.- Я их
знаю, чай, не первый раз,- сказала она мне,- намедни Листратовну обокрали,
мальчонкины вещи унесли... Пошла вон из избы, кому говорю!"
"Беду зовешь, вот те крест, дом свой сгубишь, мужик от тебя уйдет... О-ох,
пожалеешь".
Женщины вышли наружу, я следом за ними. Прорицательница спрыгнула с крыльца,
перед домом ее ожидала другая, с куклой на руках.
вас тут больше не видела, поганки, шляются тут, людям спокою не дают,
ишь повадились!"
"Ты доорешься, ты доорешься",- приговаривала первая, поправляя платок.
товарке и повернулась задом к крыльцу.- На-кась вот, съешь!" - говорила она
из-за спины, подняв юбку и кланяясь.
бесстыдная, тьфу на тебя!"
"А вот тебе еще, вот этого не видала?"
"Как же, испугались мы! И надо же, прогнала их, они снова".
"Дрянь этакая, еще раз припрешься, я тебе..."
"Дурной глаз наведу, доорешься".
"И приду, тебя не спрошусь..."
Обе двинулись в путь, гордо покачиваясь и пыля почернелыми пятками. Мы с
Машей стояли на крыльце.
"Боюсь я их. Еще нагадают чего-нибудь".
"Верь не верь, а что цыганка наворожит, то и будет".
темнели в лиловой дымке. Немного погодя я побрел к реке.
Я шагал по широкой лесной дороге, и навстречу мне шла фигурка в белом, под
белым кружевным зонтиком, каким, может быть, защищались от солнца в
чеховские времена. "Роня,- воскликнул я,- какая встреча!"
Она остановилась. Я подошел и сказал:
"Представьте себе, мне сейчас нагадали, что мне не следует появляться за
рекой".
Она свернула зонтик и держала его двумя руками за спиной, мы пошли рядом.
визит, я мысленно отнес ее к типу девушки-подростка, который когда-то
называли золотушным: худенькая, почти истощенная, с нездоровой
голубовато-молочной кожей. Пожалуй, только густые темно-золотистые волосы
украшали ее.
что барышня была некрасивой, или из-за разницы лет: я смотрел на нее сверху
вниз, и она, очевидно, находила это естественным. Все же я должен был что-то
сказать и заметил, что мне нравится ее необычное имя, а как будет полное?
Она ответила: Рогнеда, явно стесняясь. Ого, сказал я. Есть такая опера
Серова. Любит ли она музыку? В таком роде продолжалась беседа.
Мы шли рядом, она спросила, глядя на свои белые туфельки, ступая несколько
по-балетному:
"Вы верите в судьбу?"
"Здесь становишься суеверным,- сказал я,- вам снятся сны?"
"Иногда".
задремал. И вижу, что я уже одет, утро, выхожу на крыльцо. Вспоминаю, что я
забыл что-то. Возвращаюсь и вижу свою комнату в шерстяном свете".
"Такое было чувство: мягкий и колючий свет".
"Собственно, да. На этом все закончилось. Но как-то очень запомнилось. И,
знаете, что любопытно,- продолжал я,- не то чтобы этот сон что-то особенное
значил. Но я не в состоянии решить, был ли это сон или... литературная
конструкция, которая возникла в полузатуманенном сознании и казалась очень
удачной, а когда я окончательно проснулся, то вижу - чепуха".
Я почувствовал досаду. Во мне шевельнулось было желание пококетничать перед
17-летней барышней или сколько ей там было, но что я мог ей сказать?
"Почему вы не отвечаете?"
"Я сам не знаю, Роня".
дело - что считать искренностью? Можно быть откровенным и вместе с тем
чувствовать, что говоришь не то.
"Скорее был им".
Я снова пожал плечами. Мне было приятно, что меня расспрашивают, и в то же
время скучно отвечать.
"Гм... так тоже сказать нельзя. Я попробую объяснить, если вам так
интересно, но сначала ответьте мне на один вопрос..."
Я взял у нее из рук белый зонтик из шелковой ткани вроде той, из которой
шьют абажуры, с кружевной оборкой, с тонкой костяной ручкой, открыл, снова
закрыл.
Она отняла у меня зонтик. Она ждала продолжения.
которое, должен сказать, внушает мне большую симпатию!"
"Спасибо".
какая-то игра... Ваши родители, дядя... Или кто он там".
"А разве ваши слова, то, что вы сейчас произнесли,- не игра?"
"Не понимаю".
семейство?"
"Да,- сказал я,- мы с вами так выражаемся. Это наш язык".
происходит при царе Горохе. Может, и нас тоже давно уже нет?"
"Вы так думаете?" - сказал я рассеянно. Поперек поляны лежало дерево, я
расстелил свою куртку на замшелом стволе. Роня села и раскрыла зонтик.
что-то счищала с внутренней стороны коленок.- Пожалуйста, отвернитесь".
так целый день, без передышки... Откуда такая энергия?"
"Ваш дядя..."
"Двоюродный",- поправила она.
"Он православный".
"Он очень хорошего происхождения".
поводу явления двух нищих и спросил:
"А чем он, собственно, занимается?"
"Он доктор искусствоведческих наук... Но вы мне не ответили".
"Я первая спросила".
"Вы приехали сюда, в эту глушь, чтобы?.. Или я вас неправильно поняла".
"Интересует".
ХIХ
На самом деле мне хотелось говорить. Может быть, эта девочка слегка
волновала меня, может быть - если уж на то пошло,- во мне заговорил инстинкт
охотника, хотя, чего уж там говорить, я принадлежу скорее к породе мужчин,
которые предпочитают не охотиться, а чтобы за ними охотились. Но мне не с
кем было говорить о предмете, который был моей последней надеждой, от
которого зависело теперь все мое существование.
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Прозоров Александр
Афанасьев Роман