Чтение 13–й страницы книги ~Уилт Непредсказуемый~

отправиться, -- ляпнул Уилт и пожалел.

Исполненный ненависти взгляд дамы говорил об одном: если Уилт
действительно сейчас сыграет в ящик, то исполнит ее самое сокровенное
желание.

-- Послушайте, -- уже спокойнее проговорил Уилт в надежде успокоить эту
стерву, -- простите, пожалуйста, если я вас обидел...

-- Нахамили, лучше скажите!

-- Пусть нахамил, как вам угодно. Но войдите в мое положение: напился
яда, упал, сломал руку... тут поневоле выйдешь из себя. -- И в подтверждение
своих слов Уилт бережно погладил правой рукой "сломанную" левую.
Регистраторша все равно поверила и снова взялась за ручку.

-- Бутылку-то принесли?

-- Какую?

-- Из-под яда, что вы хлебнули.

-- Для чего?

-- А откуда мы узнаем, от какого яда вас спасать?

-- А на ней не написано. Простая лимонадная бутылка с ядом. В гараже
стояла.

-- Откуда вы взяли, что там яд?

-- Потому что на вкус это совсем не лимонад. -- Уилт совсем запутался и
пришел в отчаяние.

-- Не все то яд, что не лимонад, -- резонно заметила дама.

-- Так-то оно так, но на вкус это был страшный яд. Скорее всего,
цианистый калий.

-- Никто из живых не знает, каков на вкус цианистый калий, -- изрекла
регистраторша. Железная логика напрочь отметала все доводы Уилта.

-- Ну, ладно, -- сдался он наконец. -- Бог с ним, с ядом. В конце
концов у меня еще есть перелом и ранение, а они-то уж требуют срочного
вмешательства врача.

-- Тогда ждите своей очереди. Все-таки где у вас рана?

-- Сзади, на чем сидят, -- соврал Уилт и поплатился за это; ожидая
вызова, он простоял целый час, ни разу не присев, чтоб подкрепить свою
версию ранения. Все это время регистраторша пристально следила за ним с
подозрением и неприязнью.

Чтоб хоть как-то отвлечься, Уилт пристроился к одному из пациентов с
газетой и, заглядывая ему через плечо, стал читать. Тому тоже требовалась
неотложная помощь -- об этом свидетельствовал забинтованный палец на ноге.
Но Уилт все равно завидовал ему: небось сразу поверили. "Но правда всякой
выдумки страннее", -- вспомнил он строчку из Байрона. Да нет, не только
правда. Его собственный опыт показывал -- ври не ври, все равно не верят.
Может, всему виной его нерешительность? Вечно он норовит взвесить все "за" и
"против". Это, наверное, и заставляет людей держать с ним ухо востро. Им
подавай правду попроще, чтобы вписывалась в привычные рамки. Чуть что
необычное, нетривиальное -- тебя сразу подозревают во лжи. А мыслить
тривиально Уилт не умел. Появись проблема -- Уилт придумает множество
способов решить ее, да таких, что и в голову никому не придут. Тем более
Еве. И не потому, что Ева вообще не соображает. Просто она с поразительной
легкостью меняет мнение по десять раз на дню, что совершенно не под силу
Уилту. Его всегда одолевают сомнения. У каждой проблемы Ева видит только
одно решение, Уилт -- не менее десятка, и все они противоречат друг другу. И
даже здесь, в унылой приемной, после стольких злоключений, Уилт не отрешился
от мирской суеты, а сразу же нашел достойную тему для размышлений.

На первой полосе газеты выделялся крупный заголовок: "НЕФТЯНОЙ ВЫБРОС:
ПОД УГРОЗОЙ ПОПУЛЯЦИИ МОРСКИХ ПТИЦ". Остальные заголовки, информирующие о
менее ужасных событиях, были набраны помельче. Так, сообщалось о вооруженном
нападении на машину инкассаторов. Водителю угрожали ракетницей, а охранник
получил пулю в лоб. Убийцы стащили 250 000 фунтов стерлингов, но разве это
сенсация, особенно если вспомнить, что чайкам угрожает нефтяное пятно. Уилт
задумался: а разделяет ли эту точку зрения жена убитого охранника? И с каких
это пор птичья жизнь стала важнее человеческой? Вероятно, род человеческий
настолько обеспокоен своим глобальным вымиранием, что уже не обращает
внимание на гибель отдельных индивидуумов, а лишь плотнее сомкнув ряды,
созерцает, воспринимая крушение двух супертанкеров, как предзнаменование
собственной грядущей катастрофы. А может быть...

Услышав свое имя, Уилт оторвался от газеты и увидел, что с
регистраторшей шепчется медсестра с крысиной физиономией. Последняя тут же
исчезла. Вскоре появился пожилой и, судя по свите, обладающий властью
доктор. Его сопровождал целый сонм врачей помоложе, медсестер и санитарок.
Уилт уныло глядел на доктора, пока тот изучал список его болезней. Затем он
поверх очков посмотрел на Уилта и, видимо, решив, что лечить такое
ничтожество -- ниже его достоинства, кивком передал Уилта одному из
ассистентов и, ухмыляясь, удалился.

-- Мистер Уилт, -- позвал молоденький доктор, и Уилт робко шагнул ему
навстречу. -- Пройдите в смотровую и подождите.

-- Простите, доктор, -- шепнул Уилт, -- можно вас на пару слов по
секрету?

-- Всему свое время, мистер Уилт, а сейчас, будьте добры, пройдите в
смотровую.

Он развернулся на каблуках и зашагал прочь по коридору. Уилт двинулся
было следом, но его тормознула регистраторша.

-- А вам туда! -- Она ткнула пальцем в противоположный конец коридора.
Уилт состроил ей рожу и поплелся в указанном направлении.

Тем временем дома Ева сидела на телефоне. Сначала она позвонила в
Гуманитех и сообщила что Уилт серьезно заболел. Теперь она разговаривала с
Мэвис Моттрэм.

- Даже не знаю, что и думать, -- жаловалась Ева. -- То есть сначала все
казалось неправдоподобным, а когда я поняла, что он действительно поранился,
стало его так жалко...

- Дорогуша! -- сказала Мэвис, которая всегда знала, что за чем кроется.
-- Не вздумай себя ни в чем винить. Твой Генри этим только пользуется.
Случай с крокодилами еще тогда должен был тебя насторожить.

-- Да ну, не будем об этом, -- отмахнулась Ева, -- все было давно и
неправда. Генри теперь другой.

-- Мужики всегда одинаковы, а у Генри сейчас тот самый возраст. Я тебя
предупреждала, когда ты сдавала комнату этой своей помощнице немке.

-- Ну, по хозяйству она не помогает, зато платит за комнату много
больше, чем я сначала запросила. Поступила на языковые курсы для иностранцев
в Гуманитехе и уже болтает по-английски весьма недурно.

-- Вот, вот, Евочка! Она ведь тебе ни словом не обмолвилась про
Гуманитех, когда пришла договариваться насчет комнаты?

-- Нет, -- озадаченно ответила Ева.

-- И не удивительно. Может, Генри спутал+я с ней еще раньше и намекнул,
что ты сдаешь мансарду.

-- Не может быть. Ведь он, узнав об этом, был так сердит, так
недоволен.

-- Дорогуша, ты недооцениваешь своего муженька! Как иначе он мог
отреагировать на это? Плясать и прыгать до потолка? Тогда бы ты сразу все
поняла.

-- Да, пожалуй... -- с сомнением проговорила Ева.

-- И еще, -- не унималась Мэвис. В лице Уилта она сейчас обличала
своего Патрика, всех мужиков, вместе взятых. -- Помнишь, перед летними
каникулами Генри допоздна засиживался в Гуманитехе? А как раз в это время
зачисляли иностранных студентов.

-- Но при чем здесь Генри? Он тогда составлял расписание занятий.

-- Вот именно! Занятий. Занятий чем, спрашивается. Ты думала, он пишет
расписание, а он на самом деле проводил с ней занятия. В кавычках.

Ева выслушала ее до конца, лишь чтобы возразить.

-- Генри вовсе не такой. И в конце концов, я бы сразу заметила в случае
чего.

-- Милая, пойми наконец: все мужики одним миром мазаны. Сначала я тоже
ни о чем не догадывалась, а потом было уже поздно. Патрик целый год
развлекался со своей секретаршей, пока до меня не дошло. И то случайно,
когда он высморкался в ее трусики. но

-- Во что высморкался? -- переспросила Ева, не поверив своим ушам.

-- Короче, он схватил насморк и как-то утром за завтраком по ошибке
вытащил из кармана ее красные трусики и высморкался. НУ, я сразу поняла, что
к чему.

-- Надо думать, -- согласилась Ева. -- А потом что?

-- Ничего потом. Все же и так ясно. Сказала ему что если думает
развестись со мной та<им образом, то зря старается, поскольку...

Мэвис все трещала про своего Патрика, а Ева кое-что начала соображать.
Память смутно подсказывала, что Ирмгард Мюллер тоже имела какое-то отношение
к событиям той ночи. После бурного скандала с Генри Ева никак не могла
заснуть. "Как он мог", -- думала она, лежа в потемках с открытыми глазами.
Сейчас-то она, конечно, знает, что ничего не было, но тогда... Кстати,
сколько тогда было времени? В четыре часа послышались тихие шаги на
лестнице, и Ева тогда подумала, что это Генри. Потом заскрипела лестница,
ведущая наверх, и она решила, что вернулась Ирмгард. Тогда и посмотрела не
светящийся циферблат будильника: стрелки стояли на четырех и на двенадцати.
Сначала ей показалось, что это двадцать минут первого... Но ведь Генри
заявился в три. Ева заснула, так и не сделав никаких выводов. Зато теперь,
несмотря на болтовню Мэвис, вывод напрашивался само собой. Неужели Генри
гулял с Ирмгард? Генри никогда не приходил так поздно. На него это, не
похоже. И Ирмгард не похожа на бедную студентку. Не тот возраст, да и денег
откуда столько? Точку в Евиных размышлениях поставила Мэвис.

-- Я бы на твоем месте глаз не спускала с этой немки. И мой тебе совет
-- избавиться от нее в конце месяца.

-- Да, -- согласилась Ева, -- я подумаю об этом. И... спасибо тебе за
поддержку.

Она повесила трубку и глянула из окна на буковое дерево перед домом.