Чтение 13–й страницы книги ~Конечная остановка: Меркурий~

и сочинения Николая Кузанского... - ученый Коля по фамилии Кузанский у
фемок очевидно служил обозначением бессмыслицы. - Мы все живем в системе
симметрий. И если в неком месте становится больше, то в другом - меньше.
Что-то, допустим, сдвигается вправо, тогда кое-что влево. В какой-то точке
проклевывается "плюс", а в другой точке обязательно появляется "минус".
Причем, и левое, и правое, и "плюс", и "минус" - кусочки одного целого.

- Такое замечательное "одно целое", как бы с ним познакомиться.
Премного благодарен, что так замечательно ты все разжевала. Если бы дала
еще и проглотить. А где центр этих вот симметрий?

- Ты, наверное, и сам бы догадался когда-нибудь, что центров таких
много. И где главный, только Всезнатцу понятно. Но одним из является ядро
Меркурия.

- Которое вам фемкам, наверное, вместо папы. Впрочем, мне нравится
такая сказочка, она достаточно нестандартна... Кстати, когда я уже лежал
на полу придавленный твоим башмачком, Золушка, меня пробрало необычайное
волнение - однако не от страха за свое горло или твою подметку.

- С чем оно было связано, неужто с ядром планеты?

- С тем, что ударила ты меня все-таки нежно.

Плато Большой Гроб оказалось довольно милым местом. На нем лежала
толстая пылевая подушка, слегка покачивающаяся под воздействием солнечных
ветров, веющих из-за терминатора. Поэтому иногда казалось, что катишься по
дну ленивого моря. На хорошей крейсерской скорости получалось три дня пути
вместо планировавшихся полутора. Но зато здесь нас никто не видел и не
слышал. Полное уединение.

- Слушай, Шошана, у тебя есть мнение о том, что приключилось с
караваном "Дубков"? - справился я у малоразговорчивой попутчицы.

- Есть, - довольно вяло отозвалась она.

- Надеюсь, не слишком отличающееся от мнения всего дружного
коллектива фемов.

Она не стала пикироваться, а продолжила по существу:

- Это не грабеж, потому что сдача гафния перекупщикам не увеличилась.

- Я рад, что данные полицейского отчета, оказывается, известны не
только мне.

Она смерила меня взглядом, я бы сказал, довольно презрительным. Я же
в ответ растворил таблетку "Туборга" и глотнул хорошего пивка.

- А коли так, лейтенант, то это сделали люди из "Вязов", чтобы
подорвать систему перевозок конкурента.

- Я рад, но уже умеренно. Ты, собственно, высказала первое, что
приходит на слабоодаренный ум вроде моего. Какие еще есть версии?

- "Дубки" сами на себя напали, чтобы бросить густую тень на соперника
и выколотить из правительства побольше монет на укрепление безопасности.

- Высказывание достойное аплодисментов. Я так тоже считаю, Шошана, но
мне это объяснение кажется плоским, а не выпуклым. Мы ведь не должны
бросаться на первую же приемлемую версию, как тощая рыбка на жирного
червячка. Почему? Потому что рыболов, когда нанизывал на крючок этого
червячка, как раз и был уверен, что мы им соблазнимся. Ну, давай же,
проснись. Или, наоборот, засни. Ты ведь не просто две руки, две ноги,
длинные, кстати, ладная фигурка и приятное личико. Ты - объединение,
сверхорганизм, за тобой много рук, ног, фигурок, мозгов. Вспомни, лет сто
назад за телом какой-нибудь шпионки клубилась мощь целого государства,
которое подсказывало, когда надо стрелять, когда трахаться, когда
ворковать "люблю", когда шипеть "ненавижу".

Я специально хотел позлить ее и надеялся на то, что злоба будет
продуктивной. И я ее задел. Она бросила в рот "взрывной" леденец, тот,
который несколько раз меняет вкус, а потом мгновенно разбухает
кисло-сладкой пеной. Конфетки были, пожалуй, единственной ее слабостью,
потому, наверное, что помогали расслабляться. Фемка от раздражения даже
поперхнулась леденцовым взрывом, но потом решила объясниться.

- Мне не слишком нравится тон твоих разглагольствований, которые ты
выдаешь за рассуждения. Кроме того, не стоит беспокоиться, что кто-то в
ближайшее время скажет тебе слово "люблю". Вот тебе мнение, хочешь, считай
его личным, хочешь, групповым. Караванщики, или во время перехода, или до
него, еще на прииске, увидели и поняли то, чего им не надо было видеть да
понимать.

- Это уже версия, Шошана. Однако, смахивает на то, что по решению
твоего начальства можно выдать мне, если я стану слишком приставать. Но
твое личное окошко для выдачи правды-истины неплохо бы и пошире
распахнуть.

Вот я перед тобой со всей своей подноготной, все у меня на физиономии
написано. Если ты умеешь слегка ковыряться в мозгах, известно тебе, и что
между строк нарисовано. Я всю жизнь страдал о том, как бы мне не
перетрудиться и не переотдыхать, что там зафиксирует карьерная машина,
которая ведет счет моим успехам и проколам. Имея в виде целей столь
скучные примитивные вещи, я тем не менее участвовал в процессе
космического масштаба. Искоренял порченных людишек, садюг, изнасильников и
прочих жлобов, среди которых на мутантов приходился, кстати, вполне
обычный процент. Тем самым крепилась мною наша космократия и я попадал в
бесконечную шеренгу типичных космиков, имя которым - "благородный нолик".

Но заодно я прощал частенько мелких жуликов, даже умеренных
мерзопакостников и порой не отказывался от подмазываний в таких случаях.
Почему нет, я же беру их грех на себя. Кроме того, я частенько залипал в
наркомультики. И все потому, что я пылинка, нет у меня ни деда с баяном и
орденом, ни мамки с кувшином молока, ни братана пьющего, ни сеструхи
гулящей, ни жены скандальной, ни деревни, ни двора. Я, кстати, понимаю это
в отличие от других "номерков". За мной не стоит никакая организация, нет
у меня высокого идеала. Я не верю ни в реальность, ни в нереальность, не
знаю, в какую сторону погоняет лично меня Всезнатец. Но в каких-то
бредовых снах Космика вкалывает на меня, а не наоборот.

Я на грани вылета из полиции. Я - сам по себе, ну так скажи мне, не
как единый коллектив с соответствующими лажами и вывертами, а как
человечек человечку, заглядывающему тебе прямо в глаза... Ну, Шошанка,
ведь это трогательно.

Было заметно, что я ее несколько озадачил, потому что она казнила
леденцы без устали. Я же успокоился и сунул в рот сигару хорошего
орбитального табака, подведя поближе к себе трубу вытяжки.

- Ты и сам многое скрываешь, лейтенант, - наконец проскрипела она.

- Ничего подобного... меня только спроси. Я могу еще поведать, что
все старатели, имевшие отношение к этому гоп-стопу, утратили румянец и
стали упокойниками. Что местный пахан дозволения на такой бандитизм не
давал. А его не слушаться, значит, себе вредить - не всякий решится. Что
подбил их человек из "Вязов", ныне неживой, его, в свою очередь, кто-то из
"Дубков", сбежавший - куда бы вы думали - на место преступления.
Соответственно, живой он, но недоступный. Что явное отношение к этой
петрушке имеет исчезновение и стирание из памяти народной одного из
"вязовских" директоров - Медб К845.

Само собой, я понимал, что хорошо подставился своим рассказом об
известном мне и интересующем меня. Если собеседница скорее неприятель, чем
приятель, тогда я себе серьезно навредил. С другой стороны, встревать в
серьезные дела на пару с личностью, которой ни на имперку не доверяешь,
тоже не вариант. Я должен найти какую-то педаль, которая открывает этот
черный ящик с надписью "Шошана".

Фемка отвернулась, будто ей совсем обрыдла такого сорта беседа.
Только было заметно, как ходят - при работе с леденцами - тонкие косточки
ее челюстей. Потом она, будто вспомнив нечаянно, произнесла.

- Как тебе кажется, могут на Меркурии обитаться какие-нибудь живые
твари помимо человека?

Хоть вопросом на вопрос, но уже ответ.

- Может, блоха в моем кармане? Или какие-то другие "неуловимые
мстители"?

- Надеюсь, все-таки, что блохи и прочие порождения немытости не
помешают нашему совместному проживанию. Я имею в виду не тех тварюшек,
которых космонавты-переселенцы переселили на себе. А местную форму жизни,
по крайней мере, неизвестную нам дотоле.

- И это ты называешь интересной темой, Шошана? Если бы, конечно, мы с
тобой были два соавтора и кропали на пару фантастические романы - совсем
другое дело... Правда, не знаю, как у тебя с литературным слогом. Ну,
хорошо, заливай для развлечения про разумных крокодилов или какие-нибудь
низконравственные, но хитрожопые кактусы, которых мы просмотрели за
двадцать лет хозяйственного освоения Меркурия. Какая тут еще есть
живность, что за зверье может посягнуть на наши вкусные потроха?

- Если бы кактусы и крокодилы. Такую тварь немудрено просмотреть,
потому что это иная форма материи, скорее всего паразитирующая на нашей. С
другой стороны ее жизнедеятельность - я не боюсь этого слова и ты не бойся
- напоминает о грибах и некоторых микроорганизмах.

- Что за ахинейство, ахинеанство, ахинеизм. Да вы, фемки, я посмотрю,
девчонки с фантазией...

И попутно с ухмылкой пробудился у меня мыслительный пласт. Товарищам
ментам во время полицейской экспедиции отнюдь не показалось, что на моем
месте очутился вихрь. Может, эта и была Шошанкина тварь, которая как-то
попаразитировала на мне. И отпустила потом. А директор Медб К845? Он же
влип каким-то схожим образом. Однако, если его использовали на полную
катушку, то меня, получается, лишь "задержали для опознания личности". А
теперь стоп. Хватит бредить, башка. Пусть даже отличился какой-то "гриб",
распространяться об этом происшествии не стоит. Неизвестно, каким боком
мне еще выйдет "пребывание во вражеском плену"? Надо забыть. Имейся