порассказывать, про твои милые странности. А в меня Игоряша - нет, кончать
не боялся...
язычок. А помнишь, как у него очки падали, а он их не снимал, потому что
хотел все-все видеть? Зря ты его угробила, сука неблагодарная, какой же
дурак согласится теперь тебя...
человекоподобное, прикрытое лишь нижним бельем, стремительно вылезло из
кустов на освещенный тротуар. Девочка не растерялась, мастерским движением
метнула канат, который захлестнул чудовищу ноги. И вихрем закрутилась,
наматывая кольцо за кольцом. Женщина-монстр не сразу сообразила, что к
чему - захохотав, поднатужилась, но веревочки выдержали, тогда она поймала
канат рукой и дернула на себя. Милита опрокинулась, как кегля. Затем
вскочила и поскакала прочь, стискивая в руках опустевший рюкзачок.
Полуодетое существо, продолжая хохотать, затопало следом. Общефизическая
подготовка у обеих была отменная, однако у Даши все же чуть лучше.
Пробежали они метров десять. А возле киоска "Союзпечати" дичь, временно
превратившаяся в охотника, дотянулась рукой до удирающей соперницы. Та с
воплем врезалась в застекленную будку. Оглушительно зазвенело.
Кувырнувшись через прилавок, пробив собой что-то хлипкое, наспех
сляпанное, Милита оказалась внутри. Ее подруга, проскочив по инерции,
развернулась, размашисто подошла и, примерившись, обхватила киоск руками.
Упали пластиковые щиты, осыпались остатки стекла. Женскую ласку выдержал
только металлический каркас, и то потому, что юное создание берегло силу
для более важного дела.
вновь зрели слезы.
обладательница волшебной силы добралась, наконец, до объекта, достойного
своей ненависти, когда зашептала, зашептала магическое слово-детонатор, -
за мгновение до непоправимого, - школьница выстрелила. Был негромкий
бытовой звук.
Двигался, как паралитик. Громко икал. Позвал бесцветным голосом:
киоска.
открытые глаза не моргают. Не понимал, что телу, безмятежно раскинувшемуся
в осенней грязи, хорошо, как никогда прежде. Слабак, он и есть слабак.
Пусть симпатичный, пусть умненький... Милита заботливо сказала:
она остановилась:
разумеется, нет ни дома, ни на работе, что доченька сама тоже может не
приходить, и что вообще - ей плевать на них обоих, вот только непонятно,
почему ее разбудили в такую поздноту. Милита вежливо пожелала спокойной
ночи и дернула рычаг. Второй звонок был в клуб. "Привет, - сказала она, -
это Милита. А учитель есть? Передай ему тогда, что меня сегодня не будет.
Не-е, все в порядке, просто тут кое с кем разборка. Сама справлюсь, пока."
какой-то мужик орет дурным голосом. Чего там за игры такие?
молчал, ожесточенно моргая.
И вдруг рассмеялась, широко и свободно. - Ну, этот хрен и обрадуется,
когда узнает, что его любимую Дашеньку укокошили! Эх, увидеть бы его
рожу...
далась. Тогда он сделал шаг назад. Потом еще шаг. Потом развернулся и...
Пробежать смог всего полтора шага: его схватили за плечи, развернули
обратно, плюнули в лицо:
еще с тобой нянчись!
Про клуб наш... Там же такое творится! "Тест на унижение" - это он так в
нулевую группу принимает. Никогда ему не прощу! Представляешь, сказал, что
хочет ноги мои проверить, связал их резиной, вот здесь, внизу, а сам после
этого... - она зажмурилась на миг, зашипела. - С-сволочь! Предатель,
птичка сраная! Если будет у меня сила, хотя бы как у "старухи", я сверну
ему шею, точно. Дашка - дура, глупо быть чокнутой...
или нет, в конце концов! - Закусив губу, чтобы сдержаться, легонько
шлепнула его по щеке. Получилось не очень легонько, зато эффективно. Он
замер. Беспомощно посмотрел в ясное девичье лицо и выдавил вопрос сквозь
спазмы в горле:
в самом деле? Подумаешь, приключение! Случайно это получилось, понятно,
слу-чай-но. Я же хотела поймать Дашку, а потом выдать ей всю правду. Про
себя и про Игоряшу - пусть от ненависти лопнет. Месяц назад я струсила,
сразу не призналась. Идиотка! В зеркало теперь противно на себя
смотреть... А учитель лечить ее собрался, суку Баскервилей свою, потому
что она его из квартиры вытурила. Канат и шприц - это ведь его план, не
мой. Зато у меня папиных отмычек до фига...
Нервно переступал с ноги на ногу, часто моргал и думал. Моргал и думал...
Пробуждение силы зла, - думал он. Силы зла, - думал он. Пробуждение...
Мыслительный процесс гнусно циклился, циклился, циклился.
от холода, даже сунула руки себе под мышки.
как обезврежу женщину-монстра, как передам ее своему папаше, сделаю
товарищу майору подарочек. Ну, отец опупел бы! А то за человека меня не
считает, жлоб, хоть и любит. Хи-хи, да ха-ха. Твердит - надо быть
личностью... А учитель, подонок недоразвитый, твердит, что надо быть
сильной. Я так решила - надо быть и сильной, и личностью.
родичами?
мамаша, что ей все на свете по фигу. А отца дома нет, я только что
звонила. Запремся в моей комнатке... И вообще, малыш, не тем мы с тобой
ночью занимаемся!
эрзац-воздух наполнился чем-то одуряюще женским, естественным. Зов в ее
глазах бросал в жар, пьянил своим бесстыдством. Ее тренированная рука
легла на тощие съежившиеся плечи и нежно повлекла куда-то, отчетливо
ласкаясь... Но парень действительно очнулся. Вырвался одним махом и
помчался прочь. Очки с его носа прыгнули - выполнили фигуру высшего
пилотажа, мертвенно блеснув на прощание, и остались во тьме.
Старшеклассница бросилась следом - уверенно, молча, неудержимо. Увы,
догнать его на этот раз не сумела. Возможно, случился у того внезапный
"прорыв запредельной силы", ударил прямо в ноги - слишком уж нестерпимой
оказалась базовая эмоция.
какого-то "точечника". Зрителей вокруг не было. Рухнул на пустующую под
домом скамейку и зажал себе рот ладонью, изо всех сил сдерживаясь.
Принялся лихорадочно сосать язык и глубоко дышать, руководствуясь своими
скромными медицинскими познаниями. Но все-таки его вытошнило. Вытошнило
все-таки.
больно! Хоть куда-нибудь, но прочь. Ха! Лукавая резина хитрее слюнявых
вопросов: трудно с этим смирится. Он хочет отключить раскаленный мозг,
заснуть, забыться: ласковые руки старосты не дадут ему такого
блаженства...
Березин Федор
Корнев Павел
Акунин Борис
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Майер Стефани