Никто не атаковал Генри. Но что в таком случае стряслось с Кидом?!.
Режущий звук пронзил воду. Он несся повсюду и с каждой секундой нарастал.
В ужасе Генри вообразил, что это напарник, терзаемый рыбьим богом, кричит
в переговорное устройство. Генри поплавком вылетел на поверхность.
Выплюнув загубник, глотнул свежего воздуха. И тут же по глазам ударил
ослепительный свет. Неприятный гул превратился в гул приближающегося
мотора.
перевалили через борт.
плечо. Ослепленный светом прожектора, он ничего не видел. - Где твой
приятель?
этот олух попал в трал...
а потом исчез.
будем искать. Время еще есть.
мокрый от брызг поручень. Зрение постепенно восстанавливалось. Огни
главного крейсера маячили прямо по курсу. Выловленного из воды пленника
везли на флагманский корабль.
зеркала и картины, мохнатый ковер, покрывающий пол. Торес оказался
человеком лет сорока пяти, темноволосым и смуглым. Сидя в просторном
кресле, он скучающе разглядывал красивые ухоженные ногти и, казалось, не
слушал ответов Генри. Кроме него присутствовали еще двое: старшина с
"Веги" и неприятный маленький офицер с тонкими стрелочками усов и излишне
аккуратным пробором на голове. Собственно говоря, допросом это нельзя было
назвать. В течение пяти минут старшина коротко изложил Торесу все свои
наблюдения относительно "консультантов от прессы" Генри Больсена и Джека
Барнера. Когда он закончил, усатый офицерик немедленно задал вопрос:
Это кто-то другой.
когда вас об этом попросят, - офицер метнул в сторону старшины сердитый
взгляд. Чуть помешкав, снова обратился к пленнику:
что он услышал по дороге сюда, можно было понять следующее: военные до сих
пор не нашли его приятеля. Таким образом, Кид либо погиб, либо успел
благополучно вернуться на судно. О первой возможности Генри даже не
хотелось думать. Он не знал, что случилось с подводником, но, как бы то ни
было, откровенничать с Торесом и его людьми не собирался. Мертвому Киду
они бы не помогли, живой Кид меньше всего нуждался в подобном откровении.
Будь на его месте Барнер, уж тот нашелся бы, что сказать. Генри же не был
уверен в собственном красноречии, а потому предпочитал молчание. Кроме
того, мысли его занимал Стоксон. Он не мог поверить, что спокойный и
улыбчивый швед решился на предательство. Что-то здесь было не так, и
прежде всего сомнение вызывал тот факт, что военные не знали ничего о
Киде. Возможно, их заметили случайно? Есть же, в конце концов, ночная
оптика, подводные радары...
воду? - стрелочки усов на лице офицера нервно подрагивали. - Вы избрали
нелепую тактику. Рано или поздно все прояснится, но выводы, к которым мы
придем, будут для вас не самыми благоприятными.
властные раскаты. Почему-то ему подумалось, что командующий эскадрой
неплохо поет. Если он, конечно, вообще имеет обыкновение петь.
поднялся. - Разве вы не видите по его физиономии, что он о нас думает.
достаточно много. По крайней мере достаточно для того, чтобы не бояться
их.
предполагал Генри. Казалось странным, что такой невысокий человек владеет
столь мощными голосовыми связками. Дойдя до края ковра, Торес остановился.
Словно желая подтвердить мысли Генри, рокочуще произнес:
человек, который совсем недавно представлялся Генри сотрудником института
океанологии. На этот раз Дэмпси был облачен в мундир и держался более
прямо и строго. Но как и прежде, улыбка совершенно не шла его лицу.
приветствие?
показать, что мы знаем несколько больше, чем вам представляется. Я не
собираюсь затевать расследование. Скажу откровенно, вы меня совершенно не
волнуете. Подобное противодействие со стороны кого бы то ни было мы даже
предусматривали. Поэтому и старались вести себя со всей возможной
осторожностью. Вас волнует ваша судьба? Что ж... Могу успокоить. Вы
вернетесь к семье целым и невредимым. Более того вас будут охранять мои
люди. Вас и ваших друзей. Самого главного вы не увидите, а значит, не
сумеете и пересказать. Да, да, Дэмпси! Я прощаю их. И почему, собственно,
я не могу этого сделать? В конце концов, ими двигало элементарное
любопытство. Ведь так, мистер Больсен?
безобиден, - на губах Тореса заиграла непонятная улыбка. - А если найдутся
еще какие-нибудь не в меру ретивые активисты, то наших сил хватит и на
них. Мы живем в свободной стране, и каждый из нас имеет право возмущаться.
В этом и заключается определение свободы. - Вернувшись к креслу, Торес
присел на массивный подлокотник. - Не мы виноваты, мистер Больсен, что
закон и прочие преимущества на нашей стороне. Что поделаешь, государство
всегда было и будет орудием подавления. Весь наш прогресс - всего-навсего
путь к более гуманным и цивилизованным формам подавления. Так что
смиритесь с этим, мистер Больсен, и не обижайтесь.
руками. - Я практик и, надо вам сказать, неплохой практик. Неплохой,
потому что всегда добиваюсь того, чего хочу. Ребель! - Торес обернулся к
офицеру. - Я поручаю этого человека вам. А мы с Дэмпси вернемся к нашим
делам.
дверь. В сопровождении рослых морских пехотинцев он покинул салон.
уступая натиску зарождающегося утра. Багровое солнце, холодное и неяркое,
только-только оторвалось от горизонта. Кинув взгляд на расцветающий
красками океан, Генри представил себе тело Кида, медленно и безжизненно
погружающееся на далекое дно. Его передернуло. Нет, этого не может быть!
Это было бы слишком чудовищно...
проследовал в указанную ему каюту.
засыпать. Он не страдает бессонницей и не прибегает к снотворному. Даже
возбужденное состояние ему не помеха. То же самое произошло и с Генри.
Ночные события доконали его. Оставшихся сил хватило только на то, чтобы
стянуть с себя гидрокостюм. Стоило ему вытянуться на кушетке, как сон
смежил веки, заставив отключиться от всего окружающего.
соседней койке, зевая, ворочался Барнер - Джек Барнер собственной
персоной!
конечно, мы встретились в другом месте, но в конце концов и здесь не столь
уж плохо.
недостающие пуговицы и густая синева под левым глазом. Однако вопреки
всему Барнер жизнерадостно улыбался.
прочим, только что заглядывал стюард, спрашивал, будем ли мы ужинать. Так
будем или нет?
Роллинс Джеймс
Круз Андрей
Мичурин Артем
Махров Алексей
Куликов Роман
Роллинс Джеймс