Чтение 13–й страницы книги ~Когда пробьет восемь склянок~

слышно было достаточно хорошо, чтобы различать деловитый и
оживленный голос дядюшки.

- Ну, Каролина, мы нашли наших пропавших друзей,- сказал
он.

- Сколько? - спросил я. Двусмысленные высказывания дядюшки
Артура не всегда столь понятны, как он полагает.

- Двадцать пять.- Это был весь бывший экипаж
"Нантсвилла".- Двое довольно тяжело ранены, но они
выкарабкаются.- Я вспомнил кровавые лужи в каютах механика и
капитана.

- Где? - спросил я.

Он дал мне координаты. Прямо к северу от Уэхсфорда.
"Нантсвилл" шел из Бристоля, он был в пути лишь несколько
часов, когда это случилось.

- Тот же метод, что в в предыдущих случаях,- продолжал
дядюшка Артур.- Их держали в заброшенном фермерском домике два
дня. Достаточно еды и питья и даже одеяла на случай холодов. На
третье утро они проснулись и увидели, что охрана исчезла.

- Не было ли каких-нибудь особенностей в методе захвата...
наших друзей? - Я чуть было не назвал "Нантсвилл". Дядюшке
Артуру это бы не понравилось.

- Никаких. Нельзя сказать, что они отличаются
изобретательностью. Сначала внедряют своего человека на борт,
потом используют тонущую рыбацкую лодку, вдруг появляется
больной с аппендицитом. Я думаю, скоро они начнут повторяться.
До сих пор они еще не повторялись - на этот раз они впервые
провели операцию в ночное время. Судно с пробоиной в носу, все
топливо вытекло на поверхность, спасательный плотик, и на нем
десять человек, терпящих бедствие. Остальное вы знаете. - Да,
Аннвбель.- Я знал остальное. Спасенные поднялись на борт с
криками благодарности, потом выхватили пистолеты, окружили
экипаж, надели всем на головы темные мешки, чтобы те не смогли
узнать корабль, вызванный по радио, переправили экипаж на борт
этого неизвестного судна, а затем высадили их где-то на
пустынном берегу и двое суток держали в заброшенном фермерском
доме. Всегда они используют заброшенную ферму. И всегда в
Ирландии - три раза в северной части, а теперь уже второй раз
на юге. Новый экипаж тем временем ведет похищенное судно бог
весть куда, а первые вести о нападении поступают лишь через
два-три дня, когда освобожденные моряки доберутся до телефона.-
А Бетти и Дороги? - спросил я.- Они оставались на борту, когда
остальной экипаж сияли с судна?

- Думаю, что да. Хотя точно не знаю. Подробности
выясняются, и побеседовать с капитаном не разрешают врачи.-
Только капитан знал, кто такие Бейкер и Дельмонт.- Теперь
осталось сорок один, Каролина. Что вы сделали?

Целую минуту я с раздражением пытался сообразить, что же
он имеет в виду. Затем я вспомнил. Он дал мне сорок восемь
часов. Семь из них уже прошли.

- Три часа я спал.-Он, разумеется расценил это как
бесполезную трату времени: его работники ее должны нуждаться во
сне.- Потом побывал в полицейском участке. И уже побеседовал с
одним состоятельным яхтсменом - его судно стоит на якоре рядом
с нами. Мы собираемся навестить его вечером.

Он помолчал.

- Что вы собираетесь сделать, Каролина?

- Сходить в гости. Мы приглашены - Харриэт и я. На
коктейль.

На этот раз он молчал гораздо дольше. Затем сказал:

- У вас остался сорок один час, Каролина.

- Да, Аннабель.

- Что то за яхтсмен?

Я сказал ему. Это заняло довольно много времени, поскольку
мне пришлось называть все имена по буквам при помощи его
дурацкого шифровального блокнота, а кроме того, я должен был
передать все, что сказал мне Скурос, и все, что сержант
Мак-Дональд сказал о Скуросе. Когда до меня вновь донесся голос
дядюшки, в нем слышалась настороженность.

- Черт возьми, я хорошо знаю его, Каролина. Мы обедали
вместе. Одна из лучших фамилий. И я знаю его теперешнюю жену
даже лучше, чем его. Бывшая актриса. Филантропка, так же, как и
он. Он ведь там провел пять сезонов. Разве человек с такими
деньгами стал бы все это строить, тратить свои деньги и время,
если бы он...

- Я и не утверждал, что подозреваю его, Анаабель. У меня
нет оснований подозревать его.

- Ах, вот так! - Трудно в двух словах выразить я сердечную
радость, и облегчение, и чувство удовлетворения, но дядюшке
Артуру то удалось без особого труда.-Тогда зачем вы идете?
Слушая каш разговор со стороны, любой уловил бы в голосе
дядюшки Артура ревнивые нотки, и он был бы прав. У дядюшки был
только один пробел в воспитании - он был ужасный сноб.

- Мне нужно побывать у них на борту. Хочу посмотреть ва их
сломанный передатчик.

- Зачем?

- Я бы назвал это предчувствием, Аннабель. Больше ничего.
Дядюшка Артур вновь надолго смолк, что было характерно для
нашего разговора. Затем он сказал:

- Предчувствие? И только предчувствие? Утром вы говорили, что хотите что-то предпринять.

- Это само собой. Я бы хотел, чтобы вы связались с Главным
Управлением страховых банков в Шотландии. Кроме того, надо
поднять подшивки некоторых шотландских газет. Скажем. "Глазго
Геральд" "Скотяш Дейди Экспресс" и особенно еженедельника
Западного Хайленда "Обан Таймс".

- Ага! - На этот раз в его голосе звучало только
удовлетворение.- Это уже похоже на дело, Каролина. Что именно
вас интересует?

Я рассказал ему, что меня интересует, что опять
потребовало большой возни с шифровальным блокнотом. Когда я
закончил, он, сказал:

- Я дам своим людям задание проверять все это. Вы получите
всю информацию, которая вас интересует, в полночь.

- Тогда она уже не будет меня интересовать, Аннабель.
Полночь - это слишком поздно. В полночь мне это не нужно.

- Не просите у меня невозможного, Каролина.- Ои
пробормотал что-то себе под нос, я не разобрал.- Я нажму на все
педали, Каролина. В девять часов.

- В четыре, Аннабель.

- В четыре часа? - Когда он не хочет верить своим ушам, он
всегда кажется смертельно уставшим.- В четыре пополудни? Вы там
просто с ума сошли,

- За десять минут вы можете заставить работать десять
человек. За двадцать минут - двадцать. Есть ли такая дверь,
которая перед вами не откроется? Объясните им там, что
профессионалы не убивают просто так. Но они убивают, когда
вынуждены это сделать. Убивают, чтобы выиграть время. Для них
сейчас каждый час на вес золота. А если это так, то насколько
же дорого время для нас? Или вы думаете, Аниабель, что мы имеем
дело с дилетантами?

- Вызовите меня в четыре,- сказал он устало.- Посмотрим,
что удастся для вас сделать. А чем вы сейчас займетесь,
Каролина?

- Лягу спать,-сказал я.-Мне надо выспаться.

Мне казалось, что я лишь прилег вздремнуть ва минуту, и
вот уже набежало без десяти минут четыре. Я чувствовал себя еще
хуже после этого короткого отдыха - хуже даже, чем после нашего
нищенского ленча, состоящего на солонины и сушеного картофеля.
Право, если в старике Скуросе теплится хоть искра живого
человеческого участия, он просто обязан накорыить нас приличным
обедом.

Четыре часа пополудни осенью это уже скорее ночь, чем
день. Солнце еще не село, но не потому, что ему надо было
проделать слишком длинный путь, а потому, что не могло
пробиться сквозь массы мрачных тяжелых облаков, катящихся
куда-то на восток, к чернильному мраку за горизонтом. Косой
дождь вспенивал залив, снижая и без того малую видимость до
трех-четырех сотен ярдов. Поселок на расстоянии в полмили,
угадывавшийся в тени покрытых сосняком холмов вроде бы не
существовал вовсе. К северо-западу можно было различать огни
судна, огибающего мыс,- должно быть, Скурос возвращался на
катер из своего похода. На "Шангри-Ла" светились иллюминаторы
камбуза - там кок готовил роскошный обед, который нас с
Ханслеттом не пригласили. Я попытался не думать о еде, у меня
это не получилось, поэтому я поспешил отвернуться и пошел
следом за Ханслеттом в машинное отделение.

Ханслетт взял запасные наушники и пристроился рядом со
мной, держа на коленке блокнот. Ханслетт соображал в
стенографии не хуже, чем и во всем остальном. Я надеялся, что
дядюшке Артуру будет что рассказать, поэтому присутствие
Ханслетта может оказаться необходимым. Так оно и вышло.