Чтение 13–й страницы книги ~Пять президентов~

- Я хочу, чтобы у нас их было больше! И поэтому предлагаю их
производить, а не ждать, когда они появятся... - Дорон замялся. -
Естественным путем, - наконец добавил он.

- Значит, двойники. И сейчас я должен взять на себя всю ответственность
за этот шаг? Я должен разрешить дублирование людей, наделенных
божественной душой, разумом, чувствами?

- Да, господин президент. И еще дать разрешение использовать некоторые
суммы из государственного бюджета.

Президент пожал узенькими плечами.

- Но разве не тем же самым, господин президент, занимаются наши
казармы? Разве там не стараются сделать людей одинаковыми?

- Уж не думаете ли вы...

- Почему бы и нет, если нужно?

- Генерал, давайте говорить серьезно. Я не хочу, чтобы вы забывали о
таких понятиях, как общественное мнение и суд потомков. Для меня это,
поверьте, не пустой звук.

- Господин президент, вы вольны сказать "нет". Смею, однако,
предупредить, что рано или поздно установка будет создана в какой-нибудь
другой стране. Это неизбежно. Найдутся ученые, которые придут к той же
идее, и найдется правительство, которое скажет "да".

Президент задумался и посмотрел туда, где висели портреты великих
деятелей прошлого. Отблеск огня совсем ослаб, портреты покрывала тень,
лишь на ближнем портрете редкие вспышки пламени оживляли чей-то суровый
лик.

- Так вы полагаете, что эта идея изготовления солдат-двойников может
прельстить какое-нибудь правительство?

- Должен уточнить. Солдаты-двойники и армии неограниченной численности
- это в перспективе. Пока что дублирование слишком дорого.

- Сколько?

- Двести тысяч кларков экземпляр.

- Уф! Если не ошибаюсь, рядовой солдат стоит сорок тысяч?

- Совершенно верно.

- Так кого же вы будете дублировать, генерал? Уж не себя ли?

- Нет. Талантливых ученых.

Президент удивленно посмотрел на Дорона.

- По-моему, их у нас и так слишком много, - сказал он.

- Согласен. Ученых много. Но речь идет о талантливых, по-настоящему
талантливых людях.

- Это ужасный народ! Несносный! Их приходится терпеть, потому что они
полезны, но...

- Разрешите возразить. В наши дни побеждает тот, на чьей стороне больше
талантливых мозгов. Это аксиома, которую не поняли немцы. Этим они лишили
себя атомной бомбы.

Из бокового кармана куртки президент, помедлив, извлек маленькую
записную книжку.

- Сколько стоит ученый, господин генерал?

- Рядовой ученый - сто пятьдесят тысяч кларков, выдающийся... тут нет
точной цены. Иногда его мозг может стоить сотни миллионов. Мозг гения -
миллиарды.

Карандаш президента занес цифры в записную книжку. Минуты две он что-то
подсчитывал, беззвучно шевеля губами, потом удовлетворенно сказал:

- Итого получается: чистая прибыль - два миллиона кларков. Неплохо, мой
генерал!

- Простите, не совсем понял ваш баланс.

- Поясню. - Президент назидательно поднял палец - привычка с тех
времен, когда он был судьей. - Принимаем ориентировочный доход от
дублирования талантливого ученого равным... не миллиарду кларков, тут вы
хватили через край, генерал, а десяти миллионам. Для гениев вполне
достаточно. Теперь - расходы. Само дублирование - двести тысяч, создание
материальных благ для "новорожденного", - президент улыбнулся, - ну, это
мизер... Всякие там автомобили, виллы... Расходы на обработку
общественного мнения страны в пересчете на одного дублируемого человека -
два миллиона кларков. Впоследствии этот расход может быть снижен...
Затраты на обработку мирового общественного мнения положим равными трем
миллионам. Отчисления на амортизацию престижа страны - надеюсь, временную
- два миллиона, престижа правительства внутри страны - около миллиона... В
дальнейшем, особенно при массовом производстве, расходы могут быть
значительно снижены. И это, конечно, черновой расчет. Вы с ним согласны?

- Не совсем. Зачеркните графу "расходы на обработку общественного
мнения". Очень талантливых ученых, как я сказал, мало. Для начала мы
сделаем не так уж много дублей. Вопрос их статуса можно урегулировать без
оповещения общественности. Здесь есть свои трудности, но...

Его остановил жест президента.

- Я даю разрешение, генерал. Но только на проведение опытов. Во имя
науки. Ясно?

- Вполне, господин президент. Я вас еще ни разу не подводил.

- Я знаю.

Некоторое время они молчали.

- А что, - неожиданно с интересом спросил президент, - эти ученые...
Они согласятся?

Дорон улыбнулся впервые за весь вечер.

- Меня иногда интересует, - сказал он, - видит ли рыба крючок, перед
тем как попасться. Лично я думаю, что видит.

- Значит, все дело в приманке?

- Конечно. Наша главная слабость в том - ведь некоторым образом и я
ученый, господин президент, - что мы безумно хотим видеть конечный
результат своих опытов. Разве мало было исследователей, которые пробовали
на себе культуры всяких там зловредных микробов?

- Вот это-то, говоря откровенно, и страшит меня в ученых.

- А разве вы сами не хотите видеть результаты своей политики?

Президент досадливо поморщился и допил глинтвейн.

- Кстати, генерал, кто будет первым... э... Нет, я не так должен
спросить. Кто будет вести опыты?

- Опыты ведут профессор Чвиз и профессор Миллер, который однажды уже
испытал действие установки на себе (президент вздрогнул). Мы рассчитываем
закончить работы в течение года.

- Так. - Лицо президента приняло отрешенное выражение. - Год... только
год... Сегодня четверг? Через неделю вы представите мне подробный доклад о
всех аспектах проблемы. Опыты продолжайте. Должное финансирование вам
будет обеспечено.

- Благодарю, господин президент.

Дорон встал.

- Сегодня я проведу ночь в молитвах, - сказал президент.

После ухода генерала он включил свет и сел за неоконченный пасьянс. Его
губы беззвучно шептали что-то, и со стороны могло показаться, что
президент молится.

2. НЕОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ

До звонка оставалось ровно пять минут. Луиза успела еще раз взглянуть в
зеркальце и улыбнуться своему отражению. Ей ответило улыбкой миловидное
продолговатое лицо с маленьким прямым носиком, припухлыми губками и
серо-зелеными, чуть навыкате глазами.

"Пусть попробует эта рыжая девчонка, когда ей стукнет двадцать восемь,
выглядеть так же, - подумала она. - И что нашел в ней хорошего Питер?
Странные вкусы у этих мужчин..."

Она торопливо спрятала зеркальце и помаду в сумочку, потом достала из
ящика лабораторные журналы и стала раскладывать их на столе в раз и
навсегда заведенном порядке.

Луиза спешила. Она знала, что еще не успеет отзвонить звонок, как дверь
лаборатории резко распахнется и на пороге появится профессор Чвиз. Он
стремительно подойдет прямо к ее столу и, вскинув бороду, в тысячный раз
произнесет одну и ту же фразу: "Добрый день, Луиза. А где профессор
Миллер?"

Третий год работает Луиза в лаборатории старика Чвиза и уже привыкла к
тому, что здесь всегда все совершается по заведенному порядку, заведенному
и педантично охраняемому профессором Чвизом. И эти журналы, и этот
обязательный утренний вопрос о Миллере, и даже сама Луиза, безропотно и
пунктуально выполняющая все многочисленные распоряжения своего
придирчивого шефа.

В коридоре мелодично запел звонок. Открылась дверь. Появился профессор
Чвиз. Подошел к столу. Запрокинул голову, так что борода встала торчком.

- Добрый день, Луиза. А где профессор Миллер?

- Добрый день, шеф, - автоматически ответила Луиза. - Профессор Миллер
просил передать, что его сегодня не будет.

Чвиз что-то недовольно пробормотал, но, как всегда в таких случаях,
молча прошел в соседнюю комнату. Луиза видела, как он подошел к
умывальнику и, засучив рукава своей неизменной нейлоновой куртки, принялся
мыть руки.

Каждое утро он проделывал эту операцию с особой тщательностью, словно
врач перед осмотром больного. У Луизы никогда не хватало терпения
смотреть, как он долго и упорно трет один за другим каждый палец.

Она подвинула к себе журнал и, листая страницы, стала искать последнюю
запись.

"Слава Богу, с Миллером на сегодня покончено", - отметила она про себя.

Действительно, не было еще случая, чтобы на протяжении дня Чвиз
поинтересовался Миллером вторично. "Сейчас он усядется в свое любимое
кресло, - подумала Луиза, - и потребует, чтобы я читала вчерашние данные.