Чтение 13–й страницы книги ~Квадраты шахматного городка~

все заинтересованные стороны.

Тут мое внимание привлек уже знакомый мне большой черный лимузин,
который остановился возле тротуара. Из него вышли миловидная дама в
вечернем платье с большим декольте и бриллиантовой диадемой в волосах и
поджарый респектабельного вида господин, в котором я сразу же узнал Марио
Герреро - председателя гражданской партии Вадоса.

Сэм пристально следил за прибывшей парой, которая направилась в отель.
Герреро вялым, равнодушным взглядом окинул окружающих, но, заметив Сэма,
внезапно остановился и обратился к нему по-испански. За последнюю неделю
мой слух к этому языку настолько обострился, что в последовавшей словесной
дуэли я понял каждое слово.

- О, сеньор Фрэнсис! Добрый вечер! - воскликнул Герреро. - Кто бы мог
подумать, что вас можно встретить здесь! Понравится ли вашим сторонникам в
деревне ваш пробуждающийся вкус к шикарной жизни?

Сэм парировал мгновенно:

- Возможно, они сочтут, что я заслуживаю этого в большей мере, чем вы!

Его испанский звучал не менее отшлифованно, чем у Герреро.

Как по мановению волшебной палочки, вокруг тут же собралась толпа
любопытных и среди них мужчина, вооруженный фотоаппаратом. Взгляд Герреро
задержался на этом человеке, и он затаенно улыбнулся. Дама, сопровождавшая
Герреро, дернула его за рукав, но он не обратил на это внимания.

- Откуда фоторепортер? Не из "Тьемпо" ли?

- Конечно, нет! "Тьемпо" не заполняет свои колонки групповыми
портретами бездельников.

- Неужели? - живо обернулся Герреро. - У меня сложилось иное
впечатление. В каждом номере непременно увидишь вашу фотографию.

Я заметил, что мужчина с фотоаппаратом усмехнулся, поняв вдруг, что
здесь замышлялось.

- Не сомневаюсь, что те из ваших сторонников, кто достаточно образован,
чтобы при случае почитать "Либертад", с интересом полюбуются тем, как вы
здесь развлекаетесь, - сказал Герреро, изобразив на лице приветливую
улыбку, когда фотограф щелкнул затвором.

Что и говорить, фотография, где "правая рука" вождя народной партии
дружелюбно беседует с главой оппозиционной партии - к тому же в столь
фешенебельной обстановке, - не могла не нанести урона репутации Сэма
Фрэнсиса. Герреро, очевидно, был весьма ловким политиканом. Однако Мария
Посадор разгадала его намерения. Она резко встала из-за стола. Вспышка
фотоаппарата осветила ее спину, загородившую Сэма Фрэнсиса. Герреро не
сумел удержать на лице улыбку - он был явно раздосадован.

- Думается, Сэм, мы не вправе дольше задерживать сеньора Герреро, -
сказал Мария Посадор спокойно, но твердо. - Его ждут более неотложные
дела.

Взгляд сеньоры Посадор задержался на спутнице Герреро: сказанное можно
было отнести только к ней. Затем они с Фрэнсисом стали пробираться сквозь
толпу.

Герреро молча смотрел им вслед, потом вперил пристальный взгляд в меня
и, уступая настойчивой просьбе своей спутницы, направился в бар.

Я допил вино и вошел в отель.

Черт возьми, что за человек была на самом деле Мария Посадор?

Я подошел к портье за ключом.

- Сеньор Хаклют! - окликнул меня посыльный. - Вас спрашивала какая-то
сеньора.

"Не иначе как я начинаю пользоваться успехом у дам", - подумал я в
надежде, что она уже ушла.

Но я ошибся. В холле меня ждала стройная седая женщина средних лет в
очках с зеленой оправой. Золотой шариковой ручкой она небрежно помешивала
лед в стакане. В кресле рядом развалился бритоголовый молодой человек с
перебитой переносицей. Он рассеянно рисовал в блокноте какие-то
абстрактные фигурки.

- Сеньор Хаклют, - произнес посыльный и удалился.

Дама с поспешностью отодвинула свой бокал, одарив меня восторженной
улыбкой, и протянула мне руку.

- Сеньор Хаклют, - пролепетала она. - Я так рада, что нам все-таки
удалось повидать вас. Присаживайтесь, пожалуйста. - Мой ассистент Риоко.
Меня зовут Изабелла Кортес. Я - с телевидения.

Я присел. Риоко с шумом захлопнул блокнот и отложил в сторону карандаш.

- Надеюсь, - любезно сказал я, - вам не слишком долго пришлось меня
ждать?

- Мы пришли минут десять назад, - она взмахнула холеной рукой, на
которой блеснуло кольцо с крупным изумрудом. - У нас к вам большая
просьба.

Я попытался всем своим видом изобразить, внимание.

- Я главный редактор программы "Актуальные события дня" на радио и на
телевидении, - объяснила сеньора Кортес. - Ежедневно мы показываем
передачу о жизни Вадоса, о приезжающих к нам интересных людях и, конечно,
передаем выпуск последних известий. Сеньор Риоко подготовил для
сегодняшнего вечера передачу о новых сооружениях, предусмотренных планом
городской застройки. Мы весьма сожалеем, что не могли встретиться с вами
раньше, но...

Она взглянула на своего спутника, который одернул пиджак и наклонился
вперед.

- Можно было и самому додуматься, конечно, - сказал он не без
фамильярности. - ...Но на мысль эту натолкнул нас Энжерс из транспортного
управления. Сегодня утром мы брали у него интервью, и он порекомендовал
связаться с вами, потому что вы единственный, кто знает, как надо
поступать. И мы кинулись на розыски. Решили - самое надежное раскинуть
свои сети здесь и, как только вы появитесь, утащить вас в студию.

Мне показалось, что сеньор Риоко изучал английский не иначе как
где-нибудь в окрестностях Луизианы, а потом приправил его трафаретным
набором голливудских словечек.

Он взглянул на часы.

- Передача начинается через... через час с четвертью, в двадцать ноль
пять. Не возражаете прокатиться с нами и сказать телезрителям пару слов?

- Мы так надеемся, что вы согласитесь, - заискивающе пролепетала
сеньора Кортес.

- Не вижу причин для отказа. Дайте мне только время привести себя в
порядок, и я к вашим услугам.

- Прекрасно! - воскликнул Риоко.

Он удовлетворенно откинулся в кресле, приготовившись к ожиданию.

Тщательно бреясь в номере, я все время думал о том, какие еще дела, о
которых я и не подозревал, могли твориться за моей спиной и как могло
произойти, что до недавнего времени я ничего не заметил. Неужели мое
мнение настолько важно, что ко мне срочно примчались главный редактор и
ответственный за передачу? Если Энжерс задумал подключить меня к
телевизионной программе, то, вероятно, мысль эта осенила его не сегодня
утром.

Но куда больше меня волновало, откуда сеньора Кортес могла знать, что я
так рано появлюсь в гостинице. Ведь все предыдущие вечера я задерживался
допоздна.

Счастливое ли это совпадение или хорошо поставленная информация?

Можно было, конечно, предположить, что и сеньора Кортес и я
одновременно вошли в отель. Но логика подсказывала мне, что кто-то сообщил
о времени моего прихода. Это означало, что слежка велась за мной с самого
начала. А значит - мне не доверяли.

А может, наоборот, меня охраняли?

Я остановился, внезапно почувствовав, как холодок пробежал по спине.
Впервые я отчетливо представил себе, что могу стать мишенью, поскольку
вокруг проекта бушевали неподдельные страсти.

7

Здание центра теле- и радиовещания возвышалось над городом - оно было
возведено на горе. В роскошном автомобиле мы поднимались вверх по дороге,
минуя многочисленные повороты. За рулем сидела девушка в темно-зеленом
костюме.

Вечерний Сьюдад-де-Вадос расстилался внизу, словно расшитый алмазами
ковер.

- Самая прекрасная городская панорама, какую мне когда-либо доводилось
видеть, - сказал я сеньоре Кортес.

- Да, наш город очень красив, - подтвердила она, улыбнувшись. - И мне
хочется верить, сеньор, что вы поможете нам сохранить его красоту.

Риоко, сидевший рядом с девушкой-водителем, раскатисто рассмеялся,
хотелось думать собственным мыслям, а не словам сеньоры Кортес.

Как и многое в Вадосе, здание телестудии впечатляло своими размерами.
Мы остановились у ярко освещенного центрального входа. Погода стояла
теплая, и двери были широко раскрыты.

Дежурный в форме такого же цвета, что и у нашей девушки-водителя, с
поспешной готовностью распахнул дверцу машины и помог нам выйти.

В вестибюле с деловым видом сновало множество людей. Некоторые из них
кланялись сеньоре Кортес. Со скучающим видом прогуливались актеры и
комментаторы, грим отличал их от остальных сотрудников и технических
служащих.

Какой-то мужчина вел перед собой трех аккуратно подстриженных пуделей с
голубыми бантами. Выделялась фигура небритого юноши, бережно прижимавшего
к себе трубу. Пронеслась стайка высоких, стройных девушек. Судя по осанке,
они были из балетной труппы.