городу поздно вечером. Вдруг из кустов выскочили трое громил и без всякой
причины отделали меня. Разумеется, как и подобает добропорядочному
американцу, я показал всем троим, 1де раки зимуют, но одному из них все же
посчастливилось найти брешь в моей обороне.
сумки - у нас мало времени до посадки. Дайте-ка я вам помогу.
возвращаться.
менее я занял место у иллюминатора. Лу сказала, что ей все равно, где
сидеть. С борта самолета панорама везде одинакова, по ее словам, а она уже
дважды летала по этому маршруту, собирая материал для своей статьи.
летим на высоте девятисот метров и что в Лулео мы прибудем приблизительно
через два с половиной часа. Лу сообщила мне, что высота полета составляет
примерно две тысячи семьсот футов, поскольку, по ее словам, европейский метр
чуть больше американского ярда - тридцать девять и четыре десятых дюйма,
если быть точным. Внизу под нами уже показались леса, поля, красные крыши,
множество озер и ручьев и опять леса, леса... У меня было такое чувство, что
я уже когда-то все это видел, хотя в этих краях никогда не был - только в
Британии и в континентальной Европе. Просто подобные картины рисовались в
моем романтическом воображении при воспоминании о том, что мои далекие
предки - выходцы из этой страны. Должно быть, парень по имени Келли должен
испытывать то же самое" пролетая над зелеными просторами Ирландии.
пальцем, отделяющим Швецию от Финляндии, и скоро смотреть было не на что:
кругом расстилалась водная гладь, взъерошенная порывами бриза. Я обернулся к
своей спутнице и увидел, что она спит. Во сне она выглядела очень мило, но в
свои двадцать шесть - эту тайну выдала ее анкета - она уже не была столь
молода, чтобы, увидев ее спящей, мужчина мог бы испытать сентиментальные
чувства. Только юные во сне кажутся истинно прекрасными. Их окружает некая
аура невинности - вне зависимости от того, какими бы капризными чудовищами
они ни оказались после пробуждения. Многие из нас уже давно растратили
подобную невинность. Так что нам уже стоит благодарить Всевышнего, если мы
спим с закрытым ртом и не храпим.
- и такой же свитер с достаточно высокой горловиной, чтобы скрыть шрам на
шее. Свитер был связан из хорошей шерсти, но не из кашемира: она, видно, не
любила шибко тратиться на тряпки. А вот ее обувь была несколько не по
возрасту. На ногах у нее были здоровенные английские ботинки на толстой
подошве. Хотя я по достоинству оценил ее здравомыслие, должен все же
заметить, что отдаю предпочтение женщинам в туфлях на высоких каблуках. Ну,
во всяком случае, она оказалась достаточно благопристойной, чтобы не забыть
надеть чулки. Если и есть что-то на свете, от чего меня тошнит, так это вид
взрослой женщины в девчачьих гольфах,
мои свободно потекли... Короткая фраза в послании Мака имела классический
колорит, размышлял я: "Осознай всю трудность задания, войди в наше
положение". В сущности, меня просили вычислить местонахождение и не спускать
глаз с тигра-людоеда - но ни при каких условиях не убивать зверя. "Повторяю:
ни при каких условиях. Это приказ.
что-нибудь похожее на "самооборону". У него начались какие-то неприятности
политического свойства, и он не хотел, чтобы его профессиональный пейзаж
оскверняли невесть откуда появившиеся трупы, пока он все не уладит.
но и... А имела в виду она, конечно же, вот что: она направила решительный
протест в Вашингтон по поводу моего задания. Как сказал Вэнс, это было
смешно. Интересно, что бы она подумала, узнав, что этим своим поступком она,
пусть и на время, просто оттягивала акт возмездия за свою гибель. Конечно,
эти идеалисты-мечтатели ужасно упрямы, и вполне возможно, что она просто
имела склонность подставлять вторую щеку...
он сам сказал однажды во время войны, самая главная опасность для нашей
группы исходит не от нацистов, а от одного добросердечного американского
сенатора, который, только произнеся краткую речь, может нас уничтожить.
Сегодня все принимают как должное разработку планов - и создание целого
арсенала военно-технических средств для осуществления этих планов - по
уничтожению нескольких миллионов человек в мгновение ока, но вот послать
одного парня с заданием прищучить другого парня, который становится все
более опасен, - это до сих пор почему-то считается аморальным и
предосудительным.
военного времени: помню, как Мак в первый раз разъяснял мне задачи группы,
куда мне предложили вступить. Разговор состоялся в его лондонском кабинете,
за единственным закопченным окном которого высились руины. Я только что
завершил первую стадию тренировочного курса - того самого, который
приходится пройти в любом случае, пока они еще оценивают твои возможности и
способности и решают, стоит ли им связываться с тобой или нет. Мак тоща
взглянул на меня и, помолчав, сказал:
охоты в западных штатах. А потом заметил:
предстоит охотиться! - это было еще до того, как я взял себе кодовое имя
Эрик, с которым с тех пор не расставался.
прочь отправиться на крупного зверя, который сам может в вас выстрелить из
засады.
я уже не ручаюсь за дословную точность. Он всегда любил работать с людьми,
знающими толк в охоте. Это было первое, что он искал в каждом очередном
кандидате в группу. Не то что простых городских ребят нельзя было научить
этой науке, коль скоро речь шла о технической стороне нашей работы, но, как
он мне потом говорил, простые городские ребята не имеют того спокойствия
духа и умения держать себя в руках, которое присуще людям, привыкшим хотя бы
раз в год стрелять по живым существам, соблюдая при этом некие жесткие
требования и правила.
к факту смерти слишком серьезно, а к своей работе - с излишним
морализаторством - обычно такие выбывали из игры, не выдержав взваленного
ими на себя тяжкого бремени вины, - или же, оказываясь впервые в жизни в
ситуации вседозволенности, превращались в кровожадных мясников.
тогда несколько женщин в группе, да и сейчас есть, - я не знаю.
о ней и не говорил - возможно, потому, что мне были даны соответствующие
инструкции и я не должен был об этом говорить. Даже моя жена до недавнего
времени считала, что всю войну я просидел за письменным столом и занимался
пропагандистскими операциями в полевых условиях. Но когда моя Бет
столкнулась с правдой, она ее поразила. Наверное, эта правда полностью
изменила ее представление обо мне, о себе и о нашем браке. Она-то считала,
что ее муж - тихоня, уважаемый добряк с литературными наклонностями, - и
вдруг обнаружила, что связала свою жизнь с непонятным, непредсказуемым и
потенциально опасным субъектом" способным на такие поступки, которые она
себе даже вообразить-то не могла.
Занятая Бет позиция до сих пор меня раздражает, потому что я и сейчас
уверен: она ни за что бы не решилась разрушить нашу семью, узнав, допустим,
что я был одним из летчиков, бомбивших Хиросиму. Должен заметить, однако,
что мне это совершенно непонятно. Почему это я должен уважать и чтить парня,
который сбросил огромную дуру-бомбу, и в ужасе открещиваться от другого
парня, который, тщательно прицелившись, убивает одного-единственного гада?
Сара Лундгрен, кстати, была точно такая же. Она была готова денно и нощно
собирать информацию - это была ее работа! - для командования стратегической
авиации - информацию, используя которую можно было бы стереть с лица земли
целый город или даже два, - но она и помыслить не могла поделиться такой
информацией с человеком, вооруженным пистолетом.
группу, что было, можно сказать, своего рода моей реакцией на уход Бет, а
всегда испытывал некоторую гордость от того, что я был в команде Мака. В
конце концов это же была элитная организация, - "группа ликвидации",
"Mordsgruppe", как называли нас нацисты, - последняя надежда белоручек. Если
белоручки натыкались на кого-то" с кем им было не под силу тягаться, они
вызывали нас. "Группу У"...
стояли военные самолеты зеленого цвета с тремя золотыми коронами на
фюзеляжах; очевидно, это был символ шведских ВВС. От Лулео, если верить
картам авиакомпании, мы должны были вначале отправиться к западу, а потом
резко взять к северо-западу на Кируну. Когда мы опять поднялись в воздух, я
уточнил наш маршрут у стюардессы, и она сказала мне, что нам придется
сделать небольшой крюк, потому что шведское командование не позволяет
пассажирским самолетам летать над крупной крепостью в Будене. Я впервые
услышал об этой крепости и все ломал себе голову, что же это за крепость
такая в наш ядерный век и кто кого дурачит...
подсела к нам на свободное место и, приняв нас, видимо, за туристов,
привлекла наше внимание к величественной снежной гряде вдали - становому
Прозоров Александр
Лондон Джек
Каргалов Вадим
Русанов Владислав
Березин Федор
Сертаков Виталий