Чтение 13–й страницы книги ~Сбежавшая медсестра~

- Она как-то сама проговорилась... Не важно. Я знаю это точно.

- Сколько лет мистеру Кастелло?

- Раймону? Около тридцати двух.

- Он хорош собой?

- Это он так считает, - презрительно усмехнулась она. - Хотя есть
дурочки, способные кинуться ему в объятия. Черноволос, черноглаз, с
донжуановскими манерами, до крайности самоуверен и самовлюблен.

- Значит, он водил машину у доктора Малдена?

- Обычно за руль садился сам доктор Малден, лишь иногда он уступал
место Раймону. Тот обслуживал главным образом катер и самолет.

- Катер?

- В тех редких случаях, когда доктору Малдену удавалось сбежать от
телефона, он отдыхал на своем катере.

- Вы катались на катере с ним вместе?

- Нет. Кроме Раймона, с ним, по-моему, не плавал никто. Доктор Малден
забрасывал якорь где-нибудь в тихом месте и рыбачил. В это время я
отбивала атаки пациентов. Отлучался он на день, не больше. Единственные
выходные дни, которые он себе выкраивал в своем жестком графике.

- Ладно, оставим это, - сказал Мейсон. - Значит, вы лично тоже
пользовались деньгами из сейфа в клинике?

- Я не считаю это кражей, - заметила Глэдис Фосс. - По сути я была
компаньоном доктора Малдена, фактическим партнером. Он состоял в браке с
женщиной, которую не любил. И его связь со мной являлась... если хотите,
формой сотрудничества!

- Как долго продолжалась ваша связь?

- Три года.

- Почему он не пытался развестись со своей женой?

- Стефани не собиралась давать ему развод, зачем ей терять
гарантированные деньги? Но если бы до этого дошло, на бракоразводном
процессе она обобрала бы его до нитки.

- Зато появилась бы возможность начать биографию с новой страницы,
и...

- В его-то годы... Есть еще одна деталь, о которой Стефани не знала,
а если бы знала, доктор Малден, возможно, жил бы поныне.

Мейсон вопросительно посмотрел на медсестру.

- Доктор Малден был обречен, он страдал сердечной недостаточностью.
Едва ли не все врачи, работающие с такой же самоотдачей, обречены в зрелом
возрасте на болезни сердца. Это чуть ли не профессиональный недуг.

- Выходит, не такой уж безоблачной была жизнь доктора Малдена, не
такой уж счастливой?

- Многие ли врачи счастливы? - горько усмехнулась она. - Они жертвуют
личным счастьем во имя всеобщего блага. Да, они добиваются относительной
материальной независимости. Но какой ценой? Ценой собственного здоровья и
изматывающего труда.

- Все-таки я хотел бы вернуться, к сейфу в клинике доктора Малдена.

- Доктор Малден не возражал. Пусть по ведомостям получаешь в точности
такое же вознаграждение, как и все другие медицинские сестры во всех
других клиниках, бери из кассы столько денег, сколько тебе необходимо, -
примерно так говорил он мне.

- Вы брали деньги под расписку?

- Нет, если бы мне захотелось, я взяла бы прямо из кассы.

- И сколько?

- Не имею ни малейшего представления, мистер Мейсон.

- С юридической точки зрения подобная ситуация весьма двусмысленна.

- Что вы хотите сказать?

- Предоставляя вам неподотчетные деньги, доктор Малден обязан был
взимать с них налоги в пользу государства.

- А если я брала их без его ведома?

- Тогда это уже воровство.

- И что дальше?

- Вас задержат и предадут Суду.

- Кто предаст меня Суду?

- Окружной прокурор.

- А от кого будет исходить иск?

- Мне кажется, исходя из ваших же слов, что Стефани Малден охотно
поставит подпись под таким иском.

- Стало быть, мне могут предъявить обвинение в хищении. А как быть с
доказательствами?

- И впрямь, нелегкая задача для окружного прокурора, - улыбнулся
Мейсон.

- Вот именно.

- Конечно, ваше признание в разговоре со мной...

- Я вам ни в чем не признавалась.

- Нет, вы признались, что брали деньги из кассы.

- Я всякий раз говорила "если". Пользовалась сослагательным
наклонением.

- Я заметил.

- Но ведь таким способом я могу обезопасить наследство и репутацию
доктора Малдена, верно?

- Ценой собственной репутации, вас ведь могут обвинить в бегстве от
правосудия.

- В каком бегстве? Кто меня преследует? И за что?

- Это не мое дело.

- Вы адвокат Стефани Малден, так?

- Да.

- И поэтому считаете ее во всем правой и безукоризненной?

- Вовсе нет. Я защищаю ее интересы. Только и всего.

- Вот и предъявляйте от ее имени права на наследство. Когда вас
потревожит налоговая инспекция, напомните Стефани Малден, что я
по-крупному играю на скачках.

- У нее потребуют доказательства.

- Вы умеете разговаривать людей, - улыбнулась она. - Я даже сама
подскажу вам доказательства. Рей Шпенглер держит табачную лавку на углу
Седьмой улицы и бульвара Клифтона. Он - букмекер. У него я и делала
ставки. Сотни ставок на тысячи долларов.

- И как вы себе представляете эту картину? - усмехнулся Мейсон. -
Являются налоговые инспекторы к мистеру Шпенглеру и спрашивают, не
букмекер ли он? А он им отвечает, что конечно, именно так он и
зарабатывает на жизнь. И, в частности, много тысяч долларов принял из рук
Глэдис Фосс, той самой, что работала медицинской сестрой в клинике доктора
Саммерфилда Малдена. И что он, конечно, сожалеет, что преступил закон, но
как не сознаться, когда об этом просят хорошие люди?

- Все произойдет совсем не так, - ответила Глэдис Фосс. - Два месяца
назад Рея Шпенглера арестовали и оштрафовали за букмекерство на тысячу
долларов. Рей даст справку о ставках.

- А что тогда будет с вами? - поинтересовался Мейсон.

- Ради Стефани Малден я и пальцем бы не шевельнула, - с горечью
сказала Глэдис Фосс. - Но речь идет о памяти доктора Малдена. Нельзя
допустить, чтобы налоговые инспекторы обнаружили его прегрешения против
законности. Ради этого я готова пожертвовать чем угодно. Да, чем угодно.

- Если вы сумеете исповедоваться на Суде в проступках, которых не
совершали, чтобы оградить от посягательств память доктора Малдена,
которого любили... Что ж, это могло бы опрокинуть в глазах присяжных любые
обвинения.

- Тем более, что им не под силу доказать, будто я взяла из кассы
какую-нибудь конкретную сумму.

- Из показаний букмекера станет ясно, что на скачки вы тратили куда
больше денег, чем зарабатывали.

- На несколько тысяч больше.

- И как же тогда?

- Но я и выиграла за последние месяцы несколько тысяч. То есть,
инспекторы окончательно запутаются и ничего серьезного предпринять против
доктора Малдена не сумеют? Не так ли?

- Такой вариант возможен, - медленно произнес Мейсон, вглядываясь в
лицо медсестры.

- Тогда все в порядке, - сказала она и встала с кушетки. - Сегодня у
меня был очень трудный день, и я хочу спать, мистер Мейсон.

Она недвусмысленно вышла из гостиной и отворила наружную дверь.

- Было очень приятно познакомиться с вами, мистер Мейсон.

- Я хотел бы вас еще кое о чем спросить....

- В другой раз, мистер Мейсон. Я сказала вам все, что хотела бы
сказать и даже, наверное, больше. Передайте Стефани Малден, что ей не о
чем беспокоиться. Сообщите ей, что ради любви к человеку, которого она
ненавидит, я пожертвую своим добрым именем. Скажите ей, что деньги из
кассы доктора Малдена расхищала я.

- Вы не могли бы что-нибудь добавить о Раймоне Кастелло? - спросил
Мейсон уже у наружной двери.

- Отправляйтесь к нему, и сами увидите, что он за человек. Вы
прекрасно умеете вызывать людей на откровенность, мистер Мейсон. Вполне
вероятно, что шофер ответит на ваши вопросы. Порасспрашивайте его о своей
клиентке. Если вам удастся разговорить его, как только что меня, у вас
будет достаточно поводов для размышлений.

- Размышлений над чем?

Глэдис Фосс улыбнулась и сделала выпроваживающий жест в сторону
выхода. Мейсон кивнул на прощание и вышел.

Неожиданно она вновь открыла дверь и запоздало ответила на его
вопрос:

- Для размышлений над тем, как спасти вашу клиентку от обвинения в
убийстве ее мужа, доктора Саммерфилда Малдена.