плечо на толстого господина, выдвинувшегося поближе к свету из тьмы партера.
Толстяк явно был одним из бесчисленных звеньев цепи, вытянувшей мистера
Коллиера в Ноттвич, на это ответственное место у режиссерского пульта, в
этот вечный страх, что никто его не уважает и никогда слушаться не будет.
толстяк. - Если вы закончили. Я не хотел бы вас прерывать.
наших главных спонсоров.
Дэвенанта.
вздрогнуть. Толстяк произнес:
девушек пообедать со мной, пока этот спектакль в репертуаре. Просто чтобы
выразить каждой из вас признательность и показать, что я высоко ценю ваше
старание сделать все для успеха этой пьесы. С кого мне начать? - весело
спросил он.
занять свои мысли, и потому готовый на безрассудные поступки, лишь бы
заполнить вакуум.
хору мальчиков чистоту своих намерений, пригласив ведущего солиста.
присутствие в театре ее потрясло. Она верила в Судьбу и в Господа Бога, в
существование Добра и Зла, и верила в Младенца Христа в яслях, во все эти
Рождественские истории; она верила, что невидимые силы могут сталкивать
людей друг с другом, заставляя вступать на путь, которым эти люди вовсе не
собирались идти; но сама она твердо решила, что не станет помогать этим
силам. Она не станет подыгрывать ни Богу, ни дьяволу; ей удалось уйти от
Ворона, оставив его в ванной комнате крохотного пустого домишки на окраине
города, и дела Ворона ее больше не касались. Она не собиралась его выдавать;
она пока еще не присоединилась к бесчисленным легионам сторонников
организованности и порядка, но и Ворону помогать не хотела. И, выходя из
артистической уборной, сбегая вниз по лестнице и потом шагнув из дверей
театра на главную улицу Ноттвича, она решительно ступала по нейтральной
полосе.
была полна народа; толпа тянулась по южной стороне мимо входа в театр,
вплоть до рыночной площади. Люди не отрывали глаз от электролампочек над
большим магазином тканей, лампочек, бегущими буквами высвечивавших вечерние
новости. Энн не видела ничего подобного с последних выборов в Парламент, но
сейчас все выглядело иначе; никто не кричал "ура", толпа молчала. Читали о
передвижении войск по Европе, о том, какие меры предосторожности следует
принять на случай газовых атак. Энн была слишком молода, чтобы помнить, как
начиналась Первая мировая война, но она читала о толпах перед Букингемским
дворцом, об энтузиазме и очередях у вербовочных пунктов, и ей
представлялось, что все войны должны начинаться именно так. Она боялась
войны только из-за своих отношений с Матером, воспринимала войну как личную
трагедию, разыгрывающуюся на фоне развевающихся флагов и всеобщего
ликования. Но то, что она увидела, было совершенно иным: молчащая толпа
вовсе не ликовала. Здесь царил страх. Бледные лица были обращены к небу с
мольбой, только в этой мольбе не было ничего религиозного: люди ни о чем не
молили Бога, они лишь страстно желали, чтобы бегущие буквы несли им совсем
иные вести. Сообщения застигли их на улице, по дороге с работы, и они стояли
- кто с плоским чемоданчиком, кто с ящиком для инструментов - перед рядами
светящихся лампочек, предвещающих беды, которых эти люди не могли пока еще
осознать.
заячьей губой знают... Ну что ж, сказала она себе, я верю в судьбу. Видно, я
не могу просто вот так взять и уйти и бросить их всех. Все равно я влипла в
это дело по самую шею. Если б только Джимми был здесь. Но Джимми - вдруг
вспомнила она с болью - с теми, кто охотится за Вороном, он с теми, кто по
другую сторону. А Ворону нужно дать возможность довести до конца свою охоту,
прежде чем его схватят. Она отправилась назад, в театр.
рассказывал. Мисс Мэйдью и Альфред Блик уже ушли. Многие девушки пошли
переодеваться. Мистер Коллиер наблюдал за происходящим и слушал, что говорит
Дэвис, едва скрывая беспокойство: он пытался припомнить, кто же такой этот
мистер Дэвис. Мистер Дэвенант - это фабрика шелковых чулок, и он знал
Коллитропа, который был племянником человека, которому Дрейд задолжал
крупную сумму денег. С Дэвенантом Коллиер чувствовал себя спокойно, тут все
было в порядке. А вот Дэвис... Никакой уверенности... Этот спектакль не
будет же длиться вечно, и столь же опасно связаться не с теми людьми, как и
развязаться с теми. Возможно, Дэвис - тот, с кем поссорился Коуэн, или даже
дядюшка того, с кем Коуэн поссорился.
закулисья провинциальных театров в городках, где гастролировали труппы не
первого класса. Они могли вскоре докатиться и до третьего, и тогда начнутся
перестановки: кто-то поднимется классом выше, кто-то опустится классом ниже,
кроме тех, которым ниже - некуда. Мистер Коллиер нервно хихикнул и сверкнул
глазами в жалкой попытке одновременно связаться и развязаться.
проголодалась.
Дэвис - Чамли. - Передайте девочкам, мы еще увидимся. Куда мы отправимся,
мисс?
- Она вышла к рампе, под яркий свет, сознательно: ей хотелось увидеть,
узнает ли ее толстяк; но мистер Дэвис никогда не смотрел на лица. Он смотрел
сквозь них. Его огромная квадратная физиономия освобождала его от
необходимости демонстрировать силу при помощи игры в гляделки: кто кого
переглядит. Размеры этой физиономии, само ее существование уже
свидетельствовали о власти и силе, и при виде такого лица нельзя было не
подумать - как при виде огромного дога, - какое же количество пищи - в
чистом весе - требовалось ежедневно, чтобы поддержать эту форму.
глазами в ответ, и ответил:
это я его создал. - И продолжал: - Выбор здесь небольшой. "Гранд-Отель" или
"Метрополь". В "Метрополе" обстановка более интимная.
витрины; кто направлялся домой, кто - в кино. Энн подумала: где-то сейчас
Ворон? Как я его найду?
за углом. Вам там понравится, - повторил он, - обстановка там более
интимная, чем в "Гранд-Отеле".
менее располагавшее к интимности: здание из красного и желтого кирпича с
огромными часами на островерхой башне протянулось вдоль рыночной площади и
скорее напоминало вокзал.
Видно было, что он очень гордится Ноттвичем.
иначе прославившихся в истории города, - от Робин Гуда до мэра Ноттвича,
занимавшего этот пост в 1864 году.
даже издалека.
ресторана, и Энн заметила, что швейцар узнал толстяка. Выследить Дэвиса в
Ноттвиче будет не так уж трудно, подумала она, только как найти Ворона?
опирался на полосатые колонны, серо-зеленые с золотом. По вогнутой чаше
потолка, по синему полю были рассыпаны золотые звезды, созвездия - как
настоящие.
Я всегда оставляю себе столик под Венерой. - Он неловко засмеялся, поудобнее
устраиваясь в кресле, и Энн отметила про себя, что они сидят вовсе не под
Венерой, а под Юпитером.
Он склонился над перечнем вин. - Я знаю, дамы всегда предпочитают сладкие
вина. - И признался: - Я и сам сластена.
она его не интересовала; казалось, в этот момент все его интересы
сосредоточились на вкусовых предощущениях; начало было положено: он заказал
омара. Здесь он был дома, он сам выбрал для себя этот дом: огромный душный
храм изысканной пищи; таково было его представление об интимной обстановке -
отдельный столик посреди двух сотен таких же столов.
представлялось, что не так уж трудно будет прийти к соглашению с этим
мистером Дэвисом, хотя предложенный ритуал несколько напугал ее. Пять лет
гастролей в провинциальных театрах не смогли научить ее тому, как далеко
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Доценко Виктор
Земляной Андрей