жителей) известен прежде всего как международный горный курорт. Благодаря
близости к Италии на его извилистых альпийских трассах отдыхают
преимущественно итальянцы.
Италии всегда чувствовали себя там, как дома. Богачи из наиболее развитого в
промышленном отношении итальянского севера были клиентами банков Лугано. Это
позволяло им уводить свои капиталы от налогов и давало уверенность, что
деньги, несмотря на любые экономические кризисы, уцелеют: самая развитая в
мире швейцарская банковская система гарантировала их сохранность.
тайной в Швейцарии. Но его-то именно личные счета и интересовали...
потрясающим воздухом, он почувствовал, что наконец готов к решительным
действиям.
съехались, и можно было без предварительной брони получить место в
гостинице. Говорков прибыл в Лугано под вечер на серебристой "БМВ" и
остановился в небольшом пансионе неподалеку от "Банко дель Боггардо".
Перекусив на скорую руку, он отправился на прогулку: ему не терпелось
увидеть тот самый банк, за секретами которого он сюда и пожаловал.
озера, имя которого дало название городу, сделал круг по району, где среди
старых и солидных домов возвышалось такое же здание банка "Боггардо".
Наконец Савелий оказался на площади рядом с местной достопримечательностью -
старинным собором Сан-Лоренцо, построенным еще в тринадцатом веке.
узорчатого фасада, сотворенного мастером эпохи раннего Возрождения.
обернулся, чтобы взглянуть на обладательницу мелодичного голоса.
миловидная, с тонкими чертами лица брюнетка. Она была одета в длинное темное
пальто, на ногах у нее - по новомодному - красовались тяжелые туристические
ботинки.
Мне всегда бывает жаль, когда туристы пробегают мимо него, спеша на свои
дурацкие лыжные трассы и не замечая та-, кой красоты...
разговор.
спать и теперь до утра свободна. - Несмотря на некоторую двусмысленность
фразы, видно было, что девушка произнесла это без всякой задней мысли. - Я
вам не помешала? Может, вы хотели побыть в одиночестве? А то, знаете, я
целыми днями вожусь с ребенком; на то, чтобы завести друзей, совершенно нет
времени, даже просто поговорить не с кем. Тоска! Извините, что я к вам
пристала, но...
сегодня приехал и вышел посмотреть город. И я рад, что вы ко мне обратились.
Если вы свободны, побудьте немного моим гидом.
и общению. - А вы?
уклонился от конкретного ответа Савелий.
улочкам Лугано. Через полчаса довольно оживленного пустячного разговора
Савелий увидел витрину еще работающего кафе и предложил зайти выпить кофе,
так как заметил, что Мари немного продрогла на прохладном осеннем альпийском
ветерке.
большие чашки кофе, горячие бутерброды и две рюмки коньяка.
еще по рюмочке, потом Савелий повторил заказ, а когда они собрались уходить,
оказалось, что Мари немного опьянела после нескольких рюмок доброго
французского "Курвуазье". Савелию даже пришлось поддерживать покачивающуюся
спутницу.
меня... - И добавила: - Пожалуйста.
не выносил, когда женщины по пьянке вешались ему на шею, обычно они вызывали
у него гадливое чувство. Но тут... Эта француженка, которую он фактически,
хотя и без умысла, подпоил, запамятовав о коварных свойствах выдержанного
коньяка (пока сидишь и пьешь его, как будто все в порядке, но как только
встаешь и пытаешься двигаться, понимаешь, что ты уже пьяный...), понравилась
ему своей детской непосредственностью и беззащитностью. Наверное, она
напомнила Савелию его любимую Розочку, которая жила и училась так далеко от
него, что он иногда даже сомневался в ее существовании"...
Савелий остановил первое свободное такси, помог девушке усесться в машину и
сам сел рядом с ней. Она по-итальянски назвала шоферу адрес. Как только
машина тронулась с места, Мари неожиданно обхватила руками шею Савелия и
впилась в его губы. Ее губы оказались очень мягкими и приятными на вкус.
Савелий с удовольствием ответил на поцелуй, мельком отметив про себя, что он
все еще не перестает нравиться молоденьким девушкам.
небольшом городе все было рядом. Они вышли, Савелий расплатился с таксистом
и посмотрел на Мари. Та стояла у распахнутой калитки, от которой вилась в
глубь участка выложенная каменными плитками дорожка. В глубине виднелись два
дома: большой, в два этажа, с террасой-балконом поверху, и маленький, совсем
как игрушечный.
спросила Мари.
предполагал, что последует дальше, но уйти вот так, сразу, у него не было ни
сил, да и, откровенно говоря, желания. Девушка была так очаровательна, а
оставаться одному этим вечером совсем не хотелось!.."
специально для гостей и куда хозяева селили и тех, кто помогал им по
хозяйству.
кухонькой в углу, и совсем малюсенькой спальни, где помещались лишь широкая
низкая кровать и прикроватная тумбочка.
квартирке не было - похоже, хозяева не разрешали ей устраиваться тут
основательно и по собственному усмотрению. Мари скинула пальто и тяжелые
ботинки и, взяв Савелия за руку, потащила в спальню.
завелась..."
может думать ни о чем, кроме мужчины, которого держала за руку. Савелий
отчасти был прав, подумав, что у нее давно не было ни с кем сексуальной
близости. Тем не менее Мари завелась не на шутку прежде всего потому, что
Савелий оказался не таким хамом, как все те мужчины, которые ей до него
попадались. Он не лапал ее, не предлагал пойти после второй же рюмки в
отель, не пытался произвести на нее впечатление своими кредитными карточками
или мужскими достоинствами (то, что у ее случайного знакомого есть и то и
другое, она не сомневалась). В конце концов, этот мужчина был просто
привлекателен своей мужественной неброской красотой.
гибким телом, ее ! язычок пробежал по его губам, пытаясь проникнуть в рот.
Руки ее тем временем лихорадочно то расстегивали брюки Савелия, то стягивали
собственную ; юбку, срывали блузку и все остальное, что находи-;; лось под
ними, то снова принимались за одежду Савелия.
разгоряченными от желания телами. Мари, в пылу страсти уже не отдававшая
себе отчета в том, что делает, ласкала рукой возбудившуюся плоть Савелия и,
в предвкушении того, что этот могучий символ любви сейчас окажется в ней,
легонько постанывала от переполнявшей ее страсти.
чувствовал, как, в свою очередь, и сам заводится от прикосновений Мари.
ковер - прямо там, где так виртуозно раздевались, хаотично разбрасывая
одежду. Савелий отбросил оказавшиеся под ними одежды и, приподняв бедра
девушки, легко вошел в ее источающее сок лоно. Мари закрыла глаза и
застонала от наслаждения. Через несколько минут плавных движений, рывков и
бешеных толчков она закричала во весь голос и, обхватив бедрами ноги
Савелия, так вжалась в его тело, что казалось, хочет или раствориться в нем,
или утонуть в этой чувственной нирване наслаждений...
испытываемого в это мгновение блаженства, Мари стала бешено целовать лицо
Савелия; ее пальцы бегали по его телу, будто стараясь достать до каждого
изгиба, прикоснуться к мельчайшей мышце. Савелий блаженно лежал на Мари,