Чтение 13–й страницы книги ~Игра на вылет~

полетом металлоконтроль, нет при себе оружия. Он очень много знал.
Единственное, чего он не знал, - это то, что убитый им милиционер был не
один, что, чуть приотстав, за ним следует его напарник.

Убийца развернулся на меня, когда второй милиционер уже с обнаженным
оружием выскочил из-за дома и открыл стрельбу на поражение. Милиционер
сделал подряд три выстрела, вгоняя пули в стену возле самой головы
преступника. Он был неплохой стрелок, он быстро воспользовался оружием. На
подобное обстоятельство убийца не прореагировать не мог. Он отвел руку и в
ответ на три сделал единственный свой выстрел. Милиционер упал, выронив
пистолет. И все же ему повезло. То ли исполнитель занервничал, то ли его
внимание отвлекли разбивающие стену пули, то ли глаза припорошила
осыпающаяся кирпичная пыль, но выстрел оказался не смертельным. У
профессионалов такое случается редко.

На нейтрализацию второго милиционера понадобилась секунда. Но эта была та
секунда, которая дарила мне шанс. Мгновенно поняв, что убежать не успею, я
решился на атаку. При всей рискованности такого выбора, он был единственно
возможным способом сохранить жизнь. До завершения поворота ствола в мою
сторону я успел совершить два рекордных прыжка навстречу противнику. Если бы
я с ними выступил на олимпийском стадионе, я бы собрал все медали. Правда,
спортсмены при аналогичных условиях - за победу - жизнь вместо презренного
металла - показали бы еще лучшие результаты. Личная заинтересованность -
лучший двигатель рекордов.

Ствол пистолета довершил разворот раньше глаз держащего его человека. Он
был крепким профессионалом, мой убийца. Его вновь приобретенные рефлексы
были крепче природных. И все-таки он опоздал. Придержав пистолет левой
рукой, правой я нанес несильный, но точный удар противнику в висок. Убийца
осел, еще успев произвести два направленных в пустоту выстрела.

Теперь мне надо было срочно, пока не подоспели блюстители порядка,
уходить. Этот бой я, хоть и по случайности, выиграл. Правда, уверен, будет и
второй, и третий. Какой-то из них я неизбежно проиграю. Судя по
оперативности, которую проявили заговорщики, надежд на спасение у меня почти
нет. Наверное, я у них иду под номером один, если они решились на такое
"сырое" покушение.

Надо уходить, и желательно не только с места преступления. При всей
отвратности отступления как формы ведения боя других альтернатив нет.
Противник числом больше, возможностями выше, а у меня ни союзников, ни
четкого плана действий. Вся моя тактика: бьют - беги, причем так, чтобы
пятки земли не касались. Это позволит отсрочить печальный момент
передислокации с этого света на тот на неопределенное, если повезет,
достаточно продолжительное время.

Конечно, стыдно бегать словно травимый сворой псов заяц. И
бесперспективно. Все равно рано или поздно поймают и растерзают.

А если не убегать? К примеру, сдаться в руки правосудию и пересидеть
время в камере предварительного заключения, взяв на себя соучастие в
убийстве милиционеров? Преступление не рядовое, и, значит, охрана будет
соответствующая. А?

Нет, достанут, через все решетки достанут. Не пулей, так ???цом. Я им
теперь что кость в горле, после этого неудавшегося покушения. В особенности
если предположить, что не вся Контора продалась заговорщикам. Им нужна
гарантия моего молчания. А гарантией может служить только смерть. Смерть
или... Или?..

А вот это мысль. Правда, до конца обмозговать ее я не успею. Нет у меня
времени. Еще минута-другая, и на место преступления прибудет милиция. Все,
что я могу сделать, - я могу сделать сейчас. Рискнуть? Или бежать? Или
все-таки...

Я быстро отошел к милиционерам. Один безоговорочно мертв. Другой еще
дышит. Это обстоятельство решило исход моих сомнений. Я быстро поднял
потерянный пистолет, сунул его в безвольную руку милиционера и,
прицелившись, выстрелил. Пуля казенного "Макарова" ударила в лежащее без
сознания тело убийцы. Он дернулся и затих. На этот раз уже окончательно.
Навсегда. Моральная сторона встречного убийства волновала меня мало. Он шел
за моей жизнью - в результате проиграл свою. Все справедливо. По принципу:
кто с мечом к нам придет...

Меня волновала не мораль - возможный итог моей спонтанно начатой и очень
рискованной операции.

Вернувшись в подворотню, я случайным осколком стекла резанул себя поперек
руки, постоял несколько секунд обильно смачивая асфальт кровью, и, сунув
пистолет убийцы в карман, быстрым шагом прошел в темноту двора, не забывая
метить свой путь в заметных местах красными каплями.

Будущим следователям я оставил идеально составленную и однозначно
толкуемую мизансцену преступления: некто из неясных побуждений из темноты
проходной арки произвел выстрел в совершающего патрульный обход милиционера
и еще один в подоспевшего ему на помощь напарника. В свою очередь, напарник
ответил несколькими выстрелами из табельного оружия, вследствие чего
нападающий был убит. Осмотр указал на наличие вблизи места преступления еще
по меньшей мере одного человека, который был случайно или преднамеренно
ранен в результате перестрелки и с места преступления скрылся. Отсутствие на
месте орудия преступления позволяет предположить его соучастие в
преступлении.

Милиционер, если выживет, ничего другого рассказать не сможет, вряд ли он
считал количество произведенных им выстрелов, один из которых, слава выучке
российских постовых, попал в цель. Следователям останется только отыскать
подраненного свидетеля-соучастника, который сможет подтвердить выводы
следствия.

Вот и все. Мосты, по которым можно было бы вернуться на исходные позиции,
сожжены. Теперь только вперед. Отойдя на несколько кварталов, я закрыл рану
и прямым ходом отправился домой. В остаток утра мне надо было переделать еще
массу не терпящих отлагательства дел.

В квартире я по-быстрому сбросил в сумку необходимые мне вещи и захлопнул
дверь. В ближайшее время появляться здесь мне было нельзя. Дальнейший мой
путь лежал в... отдел кадров самого крупного в городе завода. А где мне еще
было отыскать подходящие для задуманного дела кандидатуры.

- Дело у меня особого, сугубо конфиденциального рода, - предупредил я
начальника, точнее, начальницу отдела кадров, демонстрируя удостоверение
майора Безопасности.

Таких удостоверений в хозяйстве всякого уважающего себя конторского
Резидента отыщется не один десяток. Хоть на имя заместителя директора ЦРУ.

- Какого рода? - испуганно переспросила пожилая кадровичка.

- Конфиденциального, - заговорщицки повторил я. --Сугубо!

Не знаю почему, но заковыристое слово "сугубо" вкупе с демонстрацией
соответствующей формы удостоверения действует на канцелярских начальников
безотказно - они хлопают глазами и погружаются в легкий бюрократический
транс. Сколько раз проверял.

- Так вы мне поможете или как?

- Конечно, конечно, - засуетилась, задвигалась начальница. - Как же
иначе? Я же понимаю. Мы же в некотором роде коллеги...

- А раз коллеги, мне не надо лишний раз предупреждать вас о возможных
последствиях разглашения моего здесь пребывания. Вот и хорошо. Требуется мне
немногое: все подряд личные дела ваших работников мужского пола в возрасте
от тридцати до пятидесяти лет. Зачем - объяснять не имею права, но вам, как
человеку профессионально близкому, намекну - ищем мы одного, возможно,
скрывающегося в городе опасного преступника. Дела прошу приносить в этот
кабинет вас лично, чтобы остальные работники меня не видели. Ну что,
приступим.

За несколько часов сверхнапряженной работы, отсмотрев более полутора
тысяч личных дел, я отобрал десяток подходящих мне кандидатур. Один подходил
под все параметры просто идеально. Не всегда нам не везет, случаются и
удачи.

- Увы, - сообщил я начальнику отдела кадров итог своих работ. - У вас
пусто. Спасибо за помощь. Может статься, еще увидимся. Ну а если кто-то
узнает о моем к вам визите - увидимся непременно.

Требуемого мне мужчину я выцепил прямо в цехе, оттащив от фрезерного
станка.

- Давайте выйдем на улицу. У меня есть к вам несколько вопросов, - строго
сказал я, продемонстрировав удостоверение. Пусть немножко испугается, пусть
занервничает, вспомнит все свои и своих родственников, вплоть до третьего
колена, грехи. Это полезно. Это размягчает. - Поторопитесь!

Я добился своего. У бедного работяги, когда он застегивал спецовку,
трясущиеся пальцы не могли ухватить пуговицу.

- Следуйте за мной.

На улице, дав возможность страху настояться и загустеть, я резко сменил
гнев на милость.

- Скажу сразу, мы хотим поручить вам одно важное дело. Именно вам. Вас
рекомендовали люди, которым мы доверяем. В подробности вдаваться не будем.
Не скрою, дело рискованное. Но очень важное. Вы можете отказаться. И тогда
очень, очень нас подведете.

Фрезеровщик сглотнул слюну и огляделся по сторонам.

- За работу, близких вы можете не опасаться. Мы обо всем позаботимся.
Возможные издержки мы компенсируем. Вы, я слышал, ждете очередь на
квартиру?

- Да, - выдавил из себя кандидат в спецагенты.

- Вам ее не надо ждать - вы ее получите. В этом кейсе причитающиеся вам
за сотрудничество деньги. (Почти весь резидентский резерв.) Их хватит на
двухкомнатную квартиру. По завершении операции вы получите дополнительно
ровно такую же сумму еще на две комнаты. Берите. - Я сунул кейс в руки
рабочего. - Я приду через час, и вы скажете мне ваше решение. В любом случае
вы имеете право потратить десятую часть находящихся здесь денег.

Это очень важно - сразу дать деньги и разрешить их тратить. Нельзя
покупать человека теоретически. Заграничные фразы - "Мы положим на счет в
банке причитающуюся вам сумму" - у нас не проходят. Нашему человеку надо