Чтение 13–й страницы книги ~Табакерка императора~

- Да, - сказал дядя Бен.

- Но я хочу еще кое-что выяснить, - не унималась Ева. - Что это за
обиняки и недомолвки, и вопросы, каких я от вас раньше никогда не слышала?
Уж не на то ли вы намекаете, что "Профессию миссис Уоррен" надо бы назвать
"Профессией миссис Нил"? Так, что ли?

Елена оторопела.

- Нет, милая. Ах ты, господи! Конечно, нет!

- Тогда в чем же дело? Я знаю, что про меня говорят, во всяком случае,
говорили. Все выдумки. Но ведь если мне будут без конца такое твердить, так
ведь доведут же до того, что это станет правдой!

- Ну, а как насчет убийства? - спокойно спросила Дженис.

Дженис обладала детской простотой. Пора, когда она была задавакой,
воображалой и с видом умудренной опытности воротила нос от бесхитростных
проказ своих сверстниц, у нее уже прошла. Она сидела на низком стуле,
обхватив руками колени. У нее дрожали веки и подергивались губы.

- Понимаете, - пояснила она. - Мы ведь так вас идеализировали, что...

И опять она не докончила фразу. Ева., всей душой расположенная к этим
людям, не знала, куда ей деться.

- Вы еще любите Неда Этвуда? - допрашивала Дженис.

- Нет!

- Неужели вы всю эту неделю притворялись? Вы что-то скрыли от нас?

- Нет. То есть...

- То-то мне показалось, - пробурчал дядя Бен, - что она как-то осунулась.
Да ведь и мы все тоже... - Он вытащил перочинный ножик и чистил трубку.
Потом он поднял усталые, встревоженные глаза и взглянул на Елену. - Помнишь,
Долли?

- Что это я должна помнить?

- Я возился с машиной. И ничего я такого не сделал, только протянул к ней
руку и дотронулся до нее перчаткой, ну кожаной, темной перчаткой, а она чуть
в обморок не упала. Перчатка, конечно, была не очень-то чистая. Что верно,
то верно.

Ева прикрыла глаза ладонями.

- Никто не верит россказням, которые про вас ходят, - мягко сказала
Елена. - Но сейчас-то мы не о том, - она дышала с присвистом. - Вы так и не
ответили на вопрос Дженис. Выходили вы в ту ночь из дому или нет?

- Выходила, - сказала Ева.

- А кровь? Была на вас кровь?

- Да. Немножко.

В просторной гостиной, неярко освещенной отсветами уже зашедшего солнца,
настала мертвая тишина, которую нарушило лишь сопение дремотно разлегшегося
на паркете спаниеля. Даже поскребыванье ножиком в трубке и то прекратилось.
Трое в темном (две женщины в черном и мужчина в темно-сером) смотрели на Еву
с разной степенью изумления и недоверия.

- Ну что вы на меня так смотрите? - крикнула Ева. - Неправда это! Не
убивала я его! Я его так любила! Тут недоразумение! Ужасное недоразумение, и
не знаю, как его распутать! - У Дженис побелели даже губы.

- А сюда вы приходили в ту ночь?

- Нет, не приходила. Клянусь вам!

- Почему же у вас в пижаме был к-ключ от нашего дома?

- Ключ был не от вашего дома. Это был мой собственный ключ. Вовсе не от
вашего дома! Я давно хотела вам все рассказать про ту ночь. Тогда еще
хотела. Только никак не решалась.

Ева еще и слова не успела сказать, как уже поняла, сколько злой иронии
кроется в том, что ей предстоит им поведать. Кому-то все это, бесспорно,
показалось бы забавным. Если насмешливые божества управляли ее судьбой, то
теперь они, видимо, за бока держались от смеха. Каждое ее слово отдавало их
наглым хохотом.

- Я не решалась вам все рассказать, - ответила она, - потому что у меня в
спальне был тогда Нед Этвуд.

Глава 8

Мосье Аристид Горон и доктор Дермот Кинрос вышагивали по рю дез Анж
быстрее, чем хотелось бы коротышке префекту.

- Как назло! - кипел он. - Вот невезение! Эта девчонка, мисс Дженис,
конечно, побежала прямо к мадам Нил.

- Очень возможно, - согласился Дермот.

Префект полиции был в котелке, как нельзя лучше подчеркивавшем форму
редьки, присущую его голове; в руке он держал тросточку. Короткие ножки в
гамашах едва поспевали за широким шагом Дермота.

- Если вы согласны поговорить с мадам Нил и тотчас высказать свое
искреннее впечатление, то чем скорей, тем лучше.

Следователь будет вне себя. Я ему звонил, но его не было на месте. Я
заранее знаю, что он сделает, когда ему расскажут. Он немедленно сунет ее в
салатницу, и сегодня же мадам Нил будет ночевать в скрипке.

Дермот смотрел на него во все глаза:

- Салатница? Скрипка?

- А! Забыл! Салатница - это... - Мосье Горон поискал слово. Затем он
прибегнул к помощи жестов.

- "Черный ворон"? - догадался Дермот.

- Ну да! Ну да! Я же ведь знал! Ну а скрипка - это то, что, по-вашему,
называется каталяжка.

- Каталажка. "Л" твердое.

- Ага. Надо запомнить, - сказал мосье Горон, вытаскивая свои крошечный
блокнотик. - Но я льщу себя надеждой, что говорю по-английски неплохо, а? Я
с Лоузами всегда говорю по-английски.

- Вы прекрасно говорите по-английски. Только умоляю вас: не говорите
"переспать" вместо "выспаться", Мосье Горон кивнул.

- Это не одно и то же?

- Совсем не одно и то же. Но...

Дермот остановился. Он оглядывал тихую улицу, чистенькую, провинциальную
и уютную в вечернем свете. Из-за серых садовых оград выглядывали каштаны.

Лондонские коллеги просто не узнали бы сейчас доктора Кинроса. Отчасти
это объяснялось вольностью в одежде: он был в просторном спортивном костюме
и довольно сомнительной шляпе. Но, помимо этого, в Ла Банделетте он стал
выглядеть не таким усталым, не таким замученным вечной работой. В глазах
появился блеск, оживилось и все лицо, лишь в некоторых поворотах выдававшее
следы пластической операции. Точнее говоря, свобода и покой были в его
чертах до той минуты, когда мосье Горон пустился ему рассказывать подробную
историю убийства.

Дермот хмурился.

- Где же тут, - спросил он, - дом мадам Нил?

- Прямо перед нами, - и мосье Горон ткнул тросточкой в высокую серую
стену налево. - А дом напротив, естественно, вилла "Привет".

Дермот оглянулся.

Солидную, основательную виллу "Привет" с белым фасадом покрывала
темно-красная черепица. Из-за стены не видно было окон первого этажа. Во
втором этаже было шесть окон, по два окна на комнату. Два окна в середине -
на этом этаже только они начинались от пола - выходили на балкон. На них-то
и устремились взгляды Дермота и мосье Горона. Серые стальные ставни были
плотно закрыты.

- Очень бы хотелось, - сказал Дермот, - поглядеть, каков этот кабинет
изнутри.

- Милый доктор, чего же проще. - Мосье Горон кивнул на дом Евы. Он все
заметней волновался. - Но мы ведь шли к мадам Нил?

Дермот оставил его слова без внимания.

- Сэр Морис, - спросил он, - всегда сидел по вечерам, не спуская штор?

- Скорей всего. Такая жара.

- Значит, убийца страшно рисковал?

- Чем?

- Что его могут увидеть из верхнего этажа любого дома напротив, - пояснил
Дермот.

- Нет, вряд ли.

- Почему же?

Мосье Горон пожал плечами, которые были редкостным достижением его
портного.

- Сезон в нашем прекрасном городе, - сказал он, - практически кончился. В
этих виллах сейчас почти не живут. Вы не заметили, какое тут запустение?

- Разве?

- Виллы по обе стороны от мадам Нил сейчас пустуют. Для верности мы
расспросили кого только возможно. Единственное лицо, которое могло что-то
видеть, - это сама мадам Нил. Но если бы вдруг, паче чаяния, и оказалось,
что не она убийца, то и тут бы она ничем не могла нам помочь. Потому что у
нее, как вы бы выразились, мания: она всегда, непременно зашторивает окна.

Дермот надвинул шляпу на лоб.

- Друг мой, - сказал он. - Не нравится мне ваше расследование.

- Ого?

- Например, мотивы, которые приписываются мадам Нил, простите, бред
собачий. Сейчас я вам докажу.

Но доказательства не последовало. Мосье Горон, весь внимание, поглядел во
все стороны, чтоб убедиться, что их никто не подслушивает. Заметив
приближающуюся к ним со стороны бульвара Казино фигуру, мосье Горон схватил
за руку своего спутника. Он увлек Дермота за ворота виллы Мирамар и закрыл
их за собой.

- Мосье, - прошипел он, - это сам Горацио Лоуз, без сомнения,
направляющийся к мадам Нил. Чтоб добиться от нее толку, нам надо его
опередить.

- Но...

- Прошу вас, не останавливайтесь. Вам нечего на него смотреть. Ей-богу,
ничего интересного не увидите. Вперед - и звоните в дверь.