было давно, и с тех пор никто ничего о нем не знает. Я уже начал
отчаиваться, но решил дойти до конца списка. Последним в нем значился Павел
Сегун.
уникальную непотопляемость Поплавком, был одним из тех хороших общих
приятелей, кто получил приглашение Генриха, но на вечеринку прийти не смог.
Теперь понятно, где Селезнев пронюхал о нашем сборище у Генриха. Понятна и
удивительная осведомленность, которую он выказал в разговоре с Сержем.
Поплавок - большой любитель почесать языком - был в курсе почти всех наших
дел.
успел представиться и задать первый вопрос, он перебил меня словами:
"Слушай, Михалыч, ты бы подъехал ко мне, мы бы славно с тобой посидели.
Заодно я тебе все и расскажу. Понимаешь, я тут купил банку пива и воблу,
хотел позвать друзей, да не могу дозвониться. Приезжай, а?" Я, конечно,
поехал. "Банка" пива оказалась пятилитровым жбаном, поэтому желание Сегуна
зазвать кого-нибудь в гости объяснялось просто. Кроме того, как он
доверительно мне сообщил, в пятницу ему было велено отвезти жену с детьми к
имениннице-теще, из-за чего, к великой его досаде, пришлось отказаться от
участия в мальчишнике, который устраивали его друзья. "С утра пораньше
сорвался оттуда, купил пива, думал позвать всех к себе, наверстать
упущенное, и ни одна зараза на звонки не отвечает".
добавкой и домой добирался на автопилоте, а весь следующий день маялся
головной болью. Но в субботу удовольствие получил огромное - не столько даже
от пива, сколько от Пашиных рассказов. Сегун без околичностей выложил мне
всю подноготную Подкопаева, или Мефодия, как называли его соученики. Портрет
получился живописным. Я без труда представил себе образ мыслей и жизни
покойного (о том, что Подкопаев мертв, я, разумеется, не упоминал), а также
страдания его многочисленных жертв. Потом Паша перешел к анекдотам из
университетской жизни Мефодия, и мне едва не стало плохо от смеха. Даже
стало, если честно.
Самого главного ты еще не слышал". И, несмотря на мои мольбы, выдал мне
историю про алое сердечко. Я не стану ее пересказывать, Варвара Андреевна,
поскольку вы знаете ее лучше кого бы то ни было. Мне бы очень хотелось
услышать ее в вашем исполнении, но сейчас, наверное, не время.
смутная мысль, даже не мысль, а скорее намек на нее. Я попытался за него
уцепиться, но пиво уже оказало свое действие; пришлось оставить попытки. А
Сегун все не унимался, только теперь у него появился новый герой, вернее,
героиня. "У нас на мехмате оригиналов пруд пруди. Ты знаешь, что нашим
студентам в Кащенко отведена целая палата, - сообщил Паша не без гордости. -
Мефодий - еще не самая колоритная личность. Давай я тебе лучше про Варвару и
ее друзей расскажу. Как раз с ними я и должен был вчера пьянствовать, если
бы теща со своим днем рождения не влезла".
более отчетливую форму. Да ведь беременная вьетнамка, что едва не свела с
ума шофера "скорой", и эта их Варька - одно и то же лицо! - осенило меня в
конце концов. Правда, когда я спросил, не похожа ли Варвара на вьетнамку и
не ждет ли она ребенка, Сегун рассмеялся: "Варька? Ребенка?! Да у нее на них
аллергия! Стоит какой-нибудь мамаше с младенцем войти в вагон метро, Варвара
вылетает оттуда пулей. А замужества боится пуще смерти. И на вьетнамку
похожа не больше, чем я - на негра. Глаза - по пятаку и нос, что ястребиный
клюв".
желала. Чем больше я слушал, тем больше проникался уверенностью, что выходка
у больницы идеально вписывается в характер Пашиной героини. А в конце концов
выяснилось, что она - маленькая худая смуглая брюнетка. Это был последний
недостающий кусочек моей головоломки. К тому времени я уже знал, что жизнь
Варвары полна приключений, что она очень предана друзьям и ради них не раз
пускалась в самые рискованные авантюры. Я решил, что обязательно наведаюсь к
этой необыкновенной девушке, постараюсь с ней подружиться и когда-нибудь
расспрошу о представлении у больницы. Только вот не думал, что это
произойдет так скоро.
отправился на службу. Вечером меня вызвал начальник. "Федя, это ты у нас
сидел в больнице, когда там обнаружили тело некоего Подкопаева? Вот и
займись этим делом. Покойника-то, оказывается, под завязку накачали
атропином".
участковым, на территории которого находится больница, вытянул из него
жалкие крохи собранной им информации и снова позвонил Сегуну - уточнить имя
и адрес его знакомого, у которого Подкопаев жил сравнительно недавно. На
этот раз Паша был трезв, и мой интерес к Подкопаеву вызвал у него
настороженное любопытство. Мне с большим трудом удалось отвертеться от
вопросов о роде моих занятий и получить нужные сведения.
и его поведение мне очень не понравилось. Архангельский вертелся как уж на
сковородке и явно что-то скрывал. С чего бы это, если, по его словам,
Подкопаева он не видел три месяца? А с какой неохотой он признался, что в
пятницу был на вечеринке у Луца! На той самой вечеринке, куда не удалось
попасть Паше.
усилий выцарапать у Архангельского имена участников. А вот имя человека, к
которому переехал Подкопаев, он сообщил мне без всякого нажима. Поэтому на
визит к Станиславу Малахову особых надежд я не возлагал. Малахов и правда
сообщил мне немногое: Подкопаева он выгнал три недели назад, после того как
гость залил три нижние квартиры и отказался оплачивать ремонт. Куда тот
подался потом, Малахов не знал. Тогда я вплотную занялся участниками
пресловутой вечеринки.
произошли по одному и тому же сценарию: люди пришли на работу, потом их
подозвали к телефону, и спустя какое-то время спохватившиеся сотрудники
нигде не могли их отыскать. Правда, это касается тех, кто работает вне дома.
Как исчезли остальные - неизвестно. Но исчезли все.
конечно, можете все отрицать, но водитель "скорой", вероятно, вас опознает,
соседи подтвердят, что у вас есть синий "Запорожец", в квартире Луца, скорее
всего, найдутся отпечатки Подкопаева, и кто-нибудь из жильцов, возможно,
вспомнит, что видел его в пятницу вечером. Не исключено, что найдутся и
свидетели, заметившие, как вы укладывали тело в машину.
пальцы.
Начальству ничего не известно о частном расследовании, предпринятом мною в
субботу. Я могу пустить следствие по другому пути: отыскать человека, у
которого Подкопаев жил последние три недели, проверить его алиби, выявить
многочисленные связи покойного и разбираться с ними до скончания века. Могу
даже сфабриковать улики, указывающие на самоубийство. Только мне нужно
знать, что произошло на самом деле.
подлокотники кресла и пожирала глазами сидящего передо мной сыщика. "Ему все
известно! Нам конец. Машенька... нет, об этом лучше не думать... Но что за
бред он несет насчет фальсификации улик? Для чего ему это? Ловушка? Он и так
знает не меньше моего. Или господин Селезнев желает, чтобы я преподнесла ему
убийцу? На блюдечке с голубой каемочкой? Ну-ну! Но за какую же дуру он меня
держит, если надеется, что я поверю в его желание помочь! Да еще такой
ценой! Будь это правда, я могла бы уничтожить его одним словом. Неужели он
считает меня самовлюбленной идиоткой, способной принять за чистую монету его
готовность сунуть голову в петлю ради совершенно посторонней ему девицы?
Надо полагать, за мои красивые глаза. Что наплел ему обо мне Пашка Сегун?"
если останусь сидеть на месте, и заметалась по тесной кухне, убирая со
стола.
Судя по тому, что мне известно, любовь к риску у вас в крови, а сейчас вам
просто нечего терять. Мы одни, я никогда не смогу сослаться на ваши слова. И
не буду. Доверьтесь мне.
глупость за свою отнюдь не безупречную жизнь. Здравый смысл надрывался: "НЕ
СМЕЙ!" - но остался в меньшинстве. Собрав последние остатки разума, я задала
прямой вопрос:
фальшиво. "Мысль изреченная есть ложь" - помните? Может быть, когда-нибудь
потом... хорошо?
надуете, я спрыгну с университетской башни, а перед этим оставлю записку с
точным указанием, где искать виновника моей смерти. Не надейтесь, что после
этого вам удастся долго протянуть. У меня хорошие друзья.
смысла. - Жаль, что мне не выпадет чести погибнуть от их руки.
достаньте вон с той полки стаканы. Раз уж вы стали моим демоном-искусителем,
предлагаю выпить на брудершафт.
Аникина Наталья
Афанасьев Роман
Шекли Роберт
Вронский Константин
Пехов Алексей
Чернецов Андрей