что вы собираетесь работать на этого слабака Билла Конли, если он
вознамерится занять то место, которое его бывший босс так безвременно
покинул.
этом.
буду я, - внезапно блеснувший из-за ветвей луч солнца заставил его мигнуть.
- И запомните: когда по улице мчится паровой каток, благоразумный человек
либо отступает в сторону, либо запрыгивает на сиденье. Так я это себе
представляю. И у вас есть реальный шанс оказаться на сиденье, - он похлопал
Трейси по плечу. - Хорошенько подумайте об этом. Вам предстоит блестящая
карьера.
уверенно шагал через дорожку для верховой езды. На мгновение за кустами
мелькнул блестящий черный лимузин - и исчез за поворотом.
дождем. Стало душно, молодые мамаши спешно ринулись к выходу из парка,
толкая перед собою коляски.
человек развернулся и направился к Трейси. Руки у него были засунуты в
карманы, ветер раздувал полы плаща, и они хлопали по толстым твидовым
брюкам.
сожженного не успел остыть.
Трейси уже прекрасно понимал неизбежность встречи: именно это тогда прочла в
его лице Май. Они действительно не должны были больше встречаться. Но вот
Ким здесь, и это означало, что Фонд вспомнил о нем. Они о нем и не забывали.
приятелей на прогулке.
Трейси. - Было время, когда я думал, что ты нам больше не нужен. Видишь ли,
я всегда считал тебя талантливым, но ужасно капризным дитятком. И потому
бесполезным.
Ким снова кивнул.
словно муть со дна, потревоженного пловцами озера:
не мистический ужас. В Бан Ме Туоте они предпочитали называть действия
Кима ?волшебством чтобы не употреблять другое определение.
самых стойких.
дождь, и Ким поднял воротник плаща. - Хотя и должен признать, что был
несколько шокирован, когда Директор попросил именно меня встретиться с
тобой. Почему я? И знаешь, что он сказал? ?Я не хочу, чтобы его соблазнили
сладкими речами?.
остановился и повернулся к Киму. Они стояли под старым дубом, кора которого
была покрыта надписями, сделанными аэрозольной краской. - Я хорошо тебя
знаю, Ким. Твое ?волшебство?, резню, которую ты устраивал в джунглях. Когда
дело касалось кхмеров, ты превращался в машину для убийств.
по-настоящему заинтересован. Ты ненавидел кхмеров так же, как ненавидел
коммунистов. Это коммунисты убили твою семью, да?
дождь. Ноги у него уже промокли насквозь. Раздался какой-то резкий звук, он
повернул голову, и Трейси увидел белый шрам, сбегавший от уха к груди. Потом
Ким снова повернулся к нему и улыбнулся:
только из-за этого ты живешь и действуешь.
под дождем, и обмениваемся оскорблениями, словно пара школьников, - от дождя
все вокруг стало серым. - Ты совершенно прав, Трейси. Моя семья значила для
меня все. И ты знаешь меня очень хорошо. Слишком хорошо. Я сказал об этом
Директору, но он возразил, что в этом тоже есть свой плюс.
сказал Трейси, чтобы разрядить напряжение. В конце концов, он вовсе не
обязан принимать предложения. Он больше не служит в фонде, больше
подчиняется приказам.
Голос его стал мягче:
было посылать. Я прямо заявил ему, что не думаю, будто ты захочешь снова
иметь с нами дело.
на велосипеде мальчик, накрывшийся от дождя желтым капюшоном. Из-под колес
во все стороны летели брызги.
хочет именно этого. Но он также знал, что есть в нем и другое, то, что
разглядела, угадала Май. И это другое было сильнее.
говорят, что здоровье есть высшее благословение, довольство - лучшее
приобретение, а истинный друг - ближайший родственник.
вздрогнул, догадавшись, ради чего появился Ким. - Там, в Фонде, я загибался.
Именно потому и ушел. Ты тогда этого не понимал. Может быть, ты подумал, что
я струсил. Но мне все равно, что ты думал тогда, что ты думаешь теперь. И
только Джон Холмгрен вновь вдохнул в меня жизнь.
Трейси, - спокойно произнес Ким. - Мы не считаем его смерть естественной.
***
Ничто не могло сравниться с новостью, которую преподнес ему Ким. И хотя они
договорились встретиться вечером в особняке Джона, чтобы обсудить все
поподробнее, Трейси все же не мог ни о чем другом сейчас думать.
принадлежало ему, но Мэри его поддержала. Она не хотела сплетен и пересудов,
она не хотела, чтобы последние часы жизни Джона стали темой для сальных
шуток.
трех гудков, Мойра сняла трубку. Голос у нее был робкий, но, услышав, что
это Трейси, она заговорила уверенней.
Я не знаю, как благодарить тебя, Трейси. Я понимаю, что значит для тебя это
место.
закрыто. Никто тебя беспокоить не будет.
случилось, - он услышал, как она зарыдала в трубку. - Ох, Трейси... Мне так
его не хватает...
случилось, Джон в следующем январе уже бы произносил президентскую клятву.
Но произошло то, что произошло. И мы... мы оба должны встретить это с
открытым лицом. Я знаю, как тебе трудно, потому что у нас обоих были с
Джоном особые отношения. И мы оба будем скучать по нему. Долго. Очень долго.
делала бы без тебя, Трейси. Я хочу, чтобы ты понимал это.
прекрасно, Трейси. Я гляжу в золотые глаза и хоть на время успокаиваюсь.
повернулся в кресле и снял с книжной полки маленькую каменную статуэтку.
Точнее, не статуэтку, а кусок камня, надтреснутый в одном месте. Он был
старый, очень старый, скорее всего, XVII века. Задняя и боковые стороны все
еще шершавые, - достаточно свежий скол, но передняя сторона уже отшлифована
бесчисленными поглаживаниями.
Трейси пронес этот камень с собой через всю Юго-Восточную Азию.
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Володихин Дмитрий
Херберт Фрэнк