режиссер ударился в дикую ярость.
в середину лужи прямо в модных туфлях под всеобщий восторг
постановочной группы. Актриса только успела удержаться за его
широкую, твердую шею. Будто гранитную колонну - такое было
впечатление.
почти угадывая ее вес.
несколько дольше, чем разрешало приличие. И ей пришлось немного
выйти из себя.
тем самым условие.
открытку.
и написала этот автограф. Так обстояло дело.
что ли, - произнесла актриса, припоминая, она невольно впадала в
роль детектива. - Что еще? Лет двадцать семь. Он поджар. И немного
похож на Бельмондо. Знаете, такой французский актер?
Бельмондо
Будто вдали, в темных норах. И нос какой-то кривой.
сказала актриса, сбросившая нелегкое и ответственное бремя
воспоминаний.
раскраснелась от азарта. От удовольствия.
Леонид, может, не совсем убедительно.
мягко и даже коснулась его руки. - А мне потом расскажете? Идет? -
сказала она немного погодя, покидая машину возле магазина "Ванда".
пропустил актрису из машины и стоял рядом с дверцей.
потом я зайду к подружке. Здесь, по соседству.
подарила свою чарующую знаменитую улыбку.
долго оглядывался в заднее стекло. Хотя уже давно артистку
поглотили недра магазина.
приведя в порядок прически, они умчались на работу, а кормить
внучат и вести в детский сад пришлось Михееву. Сам он поесть не
успел и теперь рассчитывал на буфетное меню.
появление, буфетчица отправилась на базу. Он посмотрел на часы и
решился быстренько сходить в ближнее кафе.
Маркова. Заместитель демонстрировал пример соблюдения правил
уличного движения и, хотя вблизи не было ни одной машины,
терпеливо ждал зеленого света.
Сплошные дела. Не помню, когда ел горячее.
звонил, до сих пор неизвестно? - спросил Михеев, когда они сели за
стол.
Маргасовым?
Михеев был излишне навязчив.
Хотелось бы все это знать, - пробормотал Михеев, намазывая масло
на ломтик булки.
запил их бутылкой простокваши и поднялся.
преувеличенной озабоченностью.
последние дни их отношения стали скованными. Почему-то Марков
старался избегать тем касательно Маргасова. И если еще иногда
обращался сам по поводу подследственного, то только потому, что
был образцовым службистом.
"Не входить!". Она держалась на полудюжине кнопок и впечатляла.
с места. Сегодня тоже ничего не принесло. Михеев заметил это с
первого взгляда.
разношенные туфли, из которых изъяли шнурки. От этого туфли
казались домашними. В таких, отслуживших срок, ходят в комнате, и
они уютны, точно шлепанцы.
лежавший перед ним, сиял нетронутой белизной, и следователь,
стараясь развлечься, обводил чернилами числа в календаре. А Марков
расхаживал по кабинету, сцепив за спиной крепкие руки.
- Вы не мальчик, свой человек на допросе. И стаж у нас, пожалуй,
один и тот же. Ну, да, мы оба с тридцать девятого. Я - здесь, вы -
там, - и Марков показал на пальцах решетку. - Скоро настоящий
юбилей. Событие!
Видно, он чурался торжеств, и призыв Маркова не тронул его.
Маргасовым. - Молчание - золото. Но только не для вас. Оно еще
никогда не шло на пользу таким, как вы, учтите это, - и Марков
выстрелил в арестованного указательным пальцем.
не касалось все это.
инструменты и деньги? Раз. Где вы были утром такого-то сентября с
восьми часов до девяти? Два. Куда еще яснее? - не унимался Марков.
осоловевшего следователя. Он еле сдерживал зевоту.
хитрый расчет на слабину доказательства? Или стремление измотать
психически? Этакая дуэль на нервах? А если не то и не другое? Так
что же это?"
табачного дыма На окаменевшем лице Маргасова дрогнули ноздри.
- вдруг разверзлись губы Маргасова.
блаженство.
равнодушие к судьбе", - решил Михеев.
допросе, и энергичный Марков неутомим. От него нет спасу, он
говорит и говорит. И выстоять тут в силах только полное равнодушие
Вот он и заковался в этот панцирь отрешенности, Маргасов. Как муха
впадает в анабиоз на зимнее время до летнего тепла. И ждать ему
недолго. Он это знает. То, что вряд ли продлит прокурор его
пребывание под арестом.
арестованного новыми глазами. И возникшее чувство начало
потихоньку крепнуть.
которые развел заместитель. Наконец тот изнемог и высунулся в
коридор.