впечатление крупного, даже полноватого мужчины, когда стоял или ходил,
казался среднего роста, стройным. Волосы он носил длинные, но не
битловские, а красивые, вьющиеся. Лева пытался отгадать, чем он занимается
в свободное от бегов время, когда Сан Саныч сел рядом, налил две рюмки и
сказал:
свою рюмку.
комната просторнее. Сан Саныч тоже молчал, Лева, бесцеремонно в упор
разглядывая его, понял, почему он, сидя, выглядит старше. Вблизи можно
разглядеть в шевелюре седину, главное же - глаза, серьезные, глядевшие
чуть устало и насмешливо. Умные глаза, красивые. Он не скользил взглядом,
смотрел, точно показывал пальцем.
поджала босые ноги. Лева наконец понял, что все ее медленные ленивые
движения, позы и театральные повороты она скопировала с Сан Саныча. Таким
он был в ложе ипподрома. Только у него, как выражаются киношники, четко
проступал второй план, он действительно о чем-то напряженно думал, от
этого у него не хватало энергии на движения, Наташа же казалась позеркой,
плохой актрисой.
Филипповной и, томно зевнув, сказала:
бутылку.
занялся приготовлением бутербродов. - Икорка свежая, не сомневайтесь,
сегодня от Елисеева.
специальному рецепту.
по очереди, посмеиваясь над Сан Санычем, который танцевал скверно.
тоже направилась к дверям. Сказав, что нетрезвым машину не водит. Сан
Саныч остался в квартире. Не спросил разрешения, просто сказал:
где остается спать?
трехэтажном неказистом доме.
чем дальше, тем больше накапливалось вопросов. Многое было неясно, одно не
вызывало сомнений: Лева Гуров чем-то заинтересовал Сан Саныча. Чем?
Экспромт с вечеринкой умело и тонко подстроен. Почему? Лева выиграл по
подсказке, выигравший угощает. Естественно, Лева запутался, когда же
попытался изложить свои соображения на бумаге, получилась полная ерунда.
кабинете. На огромном старинном столе громоздились, папки с делами.
Следователь, крякнув, поднялся из кресла, протянул Леве руку. Как и в
прошлый раз, Левины пальцы потонули в широкой мягкой ладони. Следователю
было около шестидесяти, он был очень крупным, полным мужчиной. В кабинете
все большое - стол, кресло, не сейф, а необъятный железный шкаф, даже
папки на столе неправдоподобно пухлые. Следователь прошелся, разминая
затекшие ноги, тяжело дышал, сопел, словно перед приходом Левы не писал,
камни ворочал.
же стал вытирать платком лицо и шею. Увидев, как Лева достает свою
справку, следователь запротестовал: - Ой, бумаги надоели. Словами,
русскими простыми словами, пожалуйста. - Лева сел в кресло для посетителя,
начал было говорить, хозяин остановил: - Подожди. - Он кряхтел, долго
усаживался в кресло, попытался сложить разбросанные по столу папки в
стопку, безнадежно вздохнул - словом, готовился слушать многочасовой
доклад. - Ну, давай, - обреченно сказал он.
логически законченные куски, даже точнее, чем они были разделены абзацами
в справке. Когда Лева закончил, следователь ему подмигнул и сказал:
сию минуту вошел без стука.
употребляемые интеллигентами простонародные выражения, которые сегодня и в
деревне-то не услышишь. Толстенький, утирающий пот следователь Леве
нравился. 'Ты" у него звучало естественно, без упрощения и панибратства,
"чего" - он выговаривал вкусно, видно, нравилось ему слово. Следователь
закончил осмотр Левы, поворочался в кресле, хотел подняться, лишь вздохнул
и сказал:
огромный, во всю стену, сейф-шкаф.
сыростью и лежалой бумагой.
сургучными печатями пакет, положил на письменный стол. Следователь
подвинул пакет к себе, накрыл ладонями, хитро улыбнулся.
водостоке, перед этим нашла у тела Логинова.
спросил: - Что в пакете?
главное, больше по объему.
платок, как бы признавая свое поражение. Когда же Лева собрался влезть на
пьедестал, следователь тихо, как бы между прочим, спросил: - Когда
Григорьева принесла их?
сказал Лева.
показывают. - Вот так-то, - следователь говорил уже серьезно, без тени
юмора: - Возьми, поработай немножко. - Он протянул Леве бумагу, на которой
столбиками были выписаны цифры. - Номера билетов, покупали их в разных
кассах, но, может, кассирши что-нибудь подскажут. Они же знают
завсегдатаев. - Понимая, что Лева ждет от него другого разговора,
следователь смилостивился. - Дружок, ты сам здесь очень хорошо, точно,
главное, логично доказал: Григорьева и Логинов люди хорошие, от данной
печки и плясать следует. Доказал одно, а бросился в обратную сторону.
Решил, так не сворачивай, хуже нет метаться. Григорьева принесла мне
данный сверточек в четверг. Спрятала она его сгоряча, думала, обнаружат
рядом с мертвым наездником билеты тотализатора, запачкают билетики
покойного с ног до головы, дело ее любимое измажут, товарищей-наездников,
всех. Я вам в пятницу звонил несколько раз, - перешел на "вы" следователь.
- Мне сказали, вас не будет. Я и отложил до понедельника.
ни в чем не виновата. Все его выкладки оказались верны, кто-то играл
против Гладиатора. От этого непомерно высокая выплата за фаворита. Есть
билеты тотализатора, можно побеседовать с кассирами. Смогут они вспомнить,
кто делал такие крупные ставки? Судя по списку, ставки делались в двадцати
пяти кассах. Этим займутся братья-разбойники, Леве на ипподроме
расшифровываться нельзя.
кажется, разговариваю с вами.
напускает на себя сердитый вид.
один вопрос: сын или не сын".
вспомню. Иван мне как-то в горкоме встретился и рассказывал, мол, отпрыск
по сыскной части трудится. Да ладно. Не сын ты, личность. Признаю. -
Вспомнил что-то смешное, искорки забегали в глазах, потом нахмурился и
засопел.
- Что-то ты про звонок в кабинет рассказывал? Интересно, интересно, -
пытаясь сдержать улыбку, он хрюкнул, получилось ужасно смешно, тогда он
расхохотался вовсю. Непонятно, над кем он смеется, над Левой или над
собой. Вообще, как уже отметил Лева, старший следователь прокуратуры по
особо важным делам оказался непозволительно возрасту и положению смешлив.
"Платон мне друг, но истина дороже", сказал:
Роллинс Джеймс
Бажанов Олег
Маркелов Олег
Свержин Владимир
Прозоров Александр
Рыбаков Вячеслав