отработать назад:
с Рождеством и сказал, что реформы, проводимые в стране Народным
единством, угодны богу и поддерживаются его земными пастырями. Кардинала
сменил джаз, и все - Энрике, Карлос; Туана, Глориа - бросились в угол
комнаты: там, где стояла нейлоновая елочка, высилась гора подарков.
Младшие в семье - Исабель и Карлос, о котором Энрике сказал: "Он будет
героем социалистического труда, посмотри на его плечи", - начали раздавать
подарки. Заданная доверчивая нежность была в этом рождественском
церемониале: все ведь знают, какие подарки куплены родителями и кому они
загодя распределены. Но сколько счастья было на лицах Теобольдо, Исабель и
Моники! Так они счастливо разворачивали подарки, так затаенно горделиво
переглядывались папа Энрике и мама Туана, купившие все эти лакомства,
рубашки, пластинки и чулки своим детям, что, ей-богу, слезы на глаза
наворачивались. Мне досталась бутылка чинзано. На маленькой бумажечке,
прикрепленной к горлышку, каллиграфическая надпись: "Уважаемому сеньору
дон Хулиану от семьи Энрике". (Я убрал здесь и в ряде других мест фамилию:
теперь хунта бросает в концлагеря тех, кто "смел" дружить с красными из
России и принимать их у себя дома.)
горы святого Христофора, а потом сеньора Туана пригласила нас на
рождественский суп - касуэла. Это великое таинство - чилийский суп
касуэла! Огромный кусок дымного мяса, початок разварной кукурузы, перец,
морковь, лук - вкуснотища! Только нужно обязательно положить в касуэлу
чуть-чуть "ахи ин паста" - красного соуса, похожего на грузинскую аджику,
но еще более злого - аж глаза дерет. Под касуэлу у нас прекрасно прошли
три рюмки "агуа ардьенте", и Энрике, быстро допив свой кофе (он очень
торопился, он хотел двигаться, "раскаленная вода" требует, чтобы человек
двигался), вышел на середину комнаты и начал танцевать. Он танцевал один,
сам с собой, торс его был неподвижен, а лицо заданно мертво, двигались
только ноги, да и то лишь начиная от колен (точнее - кончая коленями). Он
танцевал самозабвенно, лишь иногда ослепительно улыбаясь, и сразу же
становился похожим на женщину - так же хитро и застенчиво увлекал всех нас
к танцу этот сорокапятилетний отец и дед. И все мы поднялись и стали
танцевать. Мы танцевали и кукарачу, которая сейчас снова популярна в Чили,
как и сорок лет назад, и ча-ча-ча, которая популярна во всем мире, и
"казачок", родной наш "казачок", ставший "национальным" немецким,
чилийским, японским и бог знает чьим еще танцем...
немецкий бар - там я обычно завтракаю. Какой-то пьяный парень, одетый в
шелковый бело-красный, немыслимый костюм, доказывал свое истинно
аристократическое итальянское происхождение рыжему испанцу из Виго. Они
пили кружку за кружкой белое, пенное пиво, опохмеляясь после глубокого
рождественского пьянства. Было в баре пусто и тревожно, - такое ощущение
обычно появляется после веселой бессонной ночи.
широкую Апокуинду и скрылся в здании фашистской "патриа и либертад". Ночью
молодчики, подобные этому, расклеивали на стенах домов лозунги: "Долой
Альенде!" (Через полтора года люди, подобные этому, будут сжигать на
улицах книги и расстреливать людей.)
городе действует фашистское подполье; готовятся антиправительственные
выступления; вынашиваются планы захвата власти ультраправыми. Знакомый
полковник карабинеров рассказал мне, что рядовые полицейские, несшие
дежурство сегодняшнюю ночь, не очень-то и ворчали, потому что чувствовали
глухое, тайное напряжение в столице - острее тех, кто сидел за праздничным
столом.
валяются обгоревшие доски, которые еще вчера были нарядными, уютными
лотками. Ночью они были разрушены карабинерами. Пожарники трудились всю
ночь, сжигая картон, фанеру и бумагу. Шумная ярмарка праздника кончилась,
начинаются будни.
почувствовал, как пол заходил у меня под ногами. Фернандо, мажордом нашего
"Каса-де-лос-Эскриторес", выскочил из кухни, белый, как простыня, и
страшно закричал:
Карлос с ревом выбежал из туалета, не успев надеть штанишки, такой же
испуганный, как отец.
национализировал американскую шахточку, а потом унес в клюве 600 бумажек".
американскую туристку и вдобавок ко всему украл у нее 600 эскудо". Или еще
- в той же газете:
это делать, проснулся его приятель, и всем стало очень плохо".
Расшифровывается это так:
поиграть с невестой друга в пустой комнате. Жених, протрезвев, зашел в эту
комнату, увидал, что вытворяет его приятель, достал из кармана нож, всадил
его шаферу под лопатку, а затем хотел зарезать и благоверную, но его
скрутили родственники.
националистов на севере Чили; о близящейся забастовке летчиков
национальной авиакомпании "ЛАН"; об очередной атаке правых на министра
внутренних дел Тоа - ближайшего сотрудника Альенде, высокого аскета с
лицом Дон-Кихота.
Собралось пятнадцать человек. Пришли Диего Муньос, поэт Эктор Пенночет,
создавший очень интересную поэму о любви (в прошлом году он получил премию
Габриэлы Мистраль), приехал профессор Поли Делано, один из секретарей
союза. Великолепный специалист по английской филологии, он через два дня
улетает в Гавану: - избран членом жюри межамериканского литературного
союза. Вице-президент союза Альфонсо Гомес Ливано подарил мне книгу своих
стихов. Пришел Хорхе Телье, Луис Мерино улыбчиво сказал о нем:
во-вторых, в противоположность мне, лирик; в-третьих, он переводит всего
Сергея Есенина.
посвященную Че Геваре. Познакомился я с Роландо Монедино, аргентинским
писателем-эмигрантом, который живет в Сантьяго (он по праву считается
одним из лучших детских писателей). Антонио Монгоре, первый в Чили
писатель-фантаст, недавно выпустил роман "Не умереть". Пришел поэт Рикардо
Навиа - он закончил цикл стихов на тему романа "Братья Карамазовы".
только на "темы" ушедших гениев. А через сто лет станут писать на темы
"меня". Вот сумятица будет у критиков, а?!
трудом, он обязательно должен быть служащим - в банке, оффисе или в
газете. Чтобы поехать на Кубу, Поли Делано вынужден был обойти по крайней
мере десять журналов и газет, пока не достал денег на билет. (Он - видный
литератор и ученый - не считает возможным пользоваться какими-то особыми
привилегиями. Да и его отец, посол Чили в Стокгольме, мог бы оказать ему
содействие по линии министерства иностранных дел.) Поли добрался до
женского журнала "Моды", и там профинансировали его полет в Гавану,
заказав цикл репортажей о кубинских женщинах.
Естественно, их потрясают тиражи наших книг. И еще они отмечали, что ни в
одной стране мира нет такой детской литературы, как у нас. "Обойма" - как
определили в конце тридцатых годов Гайдара, Маршака, Чуковского,
Михалкова, Барто - вписала новую страницу в историю мировой детской
литературы. Мы же перестаем замечать привычное - нас не удивляет обилие
великолепных детских книг, а ведь нигде в мире этого нет. Со стороны, как
говорится, виднее. Если же сказать жестче, то получится: "Нет пророка в
своем отечестве". Сплошь и рядом мы начинаем ценить то, что есть у нас
дома, лишь попав за границу, "настроившись" на волну тамошней жизни. А
жаль.
газеты, член ЦК Рохас, сказал мне:
одиннадцать радиостанций столицы. Правые газеты в вечерних выпусках
нападают на министра внутренних дел Тоа. Атаку возглавил лидер центра
демохристиан Фуэнтэальба. В блоке с ним выступает националист Доминго
Годой и от правых радикалов Рауль Моралес. Мы чтим конституцию, но если
дойдет до схватки, - поверь мне, - правые разорвут ее, как листок бумаги...
"Хипико": "Во втором заезде побежит "Царевич" под управлением жокея,
пожелавшего остаться инкогнито. Его главным соперником будет
жеребец-трехлеток "Роммель". Прогнозисты пресс-клуба "Хипико" назвали
"Царевича" фаворитом, хотя его данные уступают и "Роммелю", и
"Навуходоносору", и "Батистини". Все-таки здесь неудержима тяга к
монархической геральдике. В этом сказывается "гишпанский" дух чилийцев,
хотя их по справедливости называют "англичанами Латинской Америки" - за
спокойствие, тягу к доказательному анализу и демократизм.)
Каменистый Артем
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Орловский Гай Юлий
Никитин Юрий