Чтение 13–й страницы книги ~Противостояние~

свое имя, просит, чтобы звали, как меня - Дина.

- Дора Семеновна, кажется, так? - продолжал свое Костенко.

- Дора Сергеевна, если уж точно, - отчего-то обрадовался Журавлев, -
не Семеновна, а Сергеевна.

- Она что - подруга ваша? - спросил Костенко Журавлеву.

- Нет. Знакомая. Раза два Миша - когда приезжал сюда с рудника
погулять - приводил ее к нам.

- Они у вас ночевали? - спросил Жуков.

- У меня семейный дом, - ответила Журавлева, и глаза ее снова
сузились.

- У нее, значит, спали? - уточнил Жуков.

- У нее нельзя, - ответил Журавлев, - одна комната, ребенок и мать ее
первого мужа.

- А откуда вы все о ней знаете, если видели всего два раза? - спросил
Жуков.

- Видите ли, я приезжал к ним па квартиру, когда щенилась их собачка,
карликовый доберман... Тогда, кстати, Миша с нею и познакомился - он был у
нас в гостях; я предложил ему съездить со мною, помочь" если придется...

- А где Дора Сергеевна работает? - спросил Костенко.

- Вы меня спрашиваете? - снова уточнила Журавлева.

Костенко поднялся, сказал Жукову:

- Пойдемте, майор, вызывайте этих свидетелей на допросы, надоело мне
в игры играть... А Миша, ваш знакомый, убит, разрезан на куски, расчленен,
как мы говорим профессиональным языком, и только что - сгнившим -
обнаружен недалеко от аэропорта...

- Ой, - прошептала Журавлева, - Рома, Рома, какой ужас...

Журавлев вскочил с кресла, обежал стол, схватил жену за руку:

- Диночка, что с тобой?! Дать валидол?! - Он обернулся к Костенко: -
У нее ж порок сердца, зачем вы так?! Смотрите, как она побелела!

- Сами спрашивали, "что случилось", - ответил Жуков. - Завтра
приходите к девяти, пропуска вам будут выписаны... Или повестку прислать?

- Погодите же, - сказала Журавлева. - Погодите... Дайте мне
успокоиться, сядьте, пожалуйста. Хорошо, что вы сказали эту страшную
правду... Присядьте же, сейчас я буду все вспоминать, вам же каждая мелочь
важна... Рома, принеси воды...

Журавлев выбежал на кухню. Жуков посмотрел вопросительно на Костенко;
тот опустился на стул; майор тоже сел, но скрывая неудовольствия.

- Это было осенью, в октябре, да, в октябре, - начала рассказывать
женщина, - действительно, шел мерзостный снег с дождем. Когда я вернулась
из парикмахерской, Миша собирался уходить. "Нет, нет, - говорил, - я
полечу, мечтаю завтра в море выкупаться, может, кто другой передаст вашим
посылочку, не сердитесь".

- В каком еще море? - спросил Жуков. - Он же в Москву летел?

- Нет, нет, у него было два билета: Магаран - Москва, а потом Москва
- Адлер, в Весьегонск он должен был заехать на обратном пути или же
отправить посылку из Москвы, отсюда очень дорого, только самолетом...

- У вас в доме телефоны провели? - спросил Костенко.

Журавлев, вернувшись со стаканом воды, который жена его, не пригубив
даже, поставила на стол, ответил:

- На пятом этаже, в семнадцатой квартире, там заведующий овощной
базой, ему протянули воздушку.

- Позвоните по поводу Доры, - сказал Костенко Жукову, - чтобы к
нашему возвращению что-нибудь было уже.

- Сколько этой Доре лет? - спросил Жуков, по-прежнему не глядя па
Журавлевых.

- Лет тридцать.

- Живет где?

- Не помню, - ответил Журавлев, - не стану вводить вас в заблуждение,
где-то на окраине...

- Когда хотите, можете культурно говорить, - пробурчал Жуков, - а то
ведь словно с нелюдями какими обращались...

- Но я не знала, в связи с чем вы пришли!

Костенко поморщился:

- Это изящная словесность. Мой коллега интересуется адресом Доры. Нам
надо ее найти, обязательно найти сегодня же. Это, надеюсь, вам понятно?

- Да, да, а как же! - ответил Журавлев. - Она очень важный свидетель.

- А вы что - не важные? - заметил Жуков, поднимаясь. - Тоже важные.
Вы его на другой день видали?

- Конечно. Он приезжал за посылкой, - ответила Журавлева.

- Один? - спросил Костенко.

- Один.

Жуков вышел из квартиры - звонить.

- Что из себя представляет эта Дора? Какая она? - рассеянно продолжал
Костенко.

- Никакая, - ответила Журавлева, и что-то жестоко-презрительное
промелькнуло в ее глазах.

- Как понять? - спросил Костенко.

- Пегая она... Крашеная...

- Минчаков с чемоданом пришел?

Журавлевы переглянулись.

- По-моему, без, - сказал Журавлев.

- Нет, с чемоданом, - возразила женщина. - Мы еще смотрели, не
уместится ли там и паша посылка, ты что, забыл?

- Да, забыл, - сразу же согласился Журавлев.

- Что у него было в чемодане?

- Я не помню, - ответил Журавлев.

- Там были рубашки, - ответила женщина. - Белая и синяя. Бритва была,
электрическая бритва, и новые черные туфли с длинным носком.

- Это все, что вы запомнили?

- Да.

- Вы первым браком женаты? - спросил Костенко.

- Да, - ответили Журавлевы одновременно.

- А Минчакова помните еще с Весьегонска?

- Да, - ответил Журавлев.

- Вы там дружили?

Журавлевы снова переглянулись.

- Он там был моим соседом, - ответила женщина, - очень услужливый
человек Миша Минчаков; подвезти, помочь - всегда готов.

- Вы знали его еще до знакомства с вашим мужем?

- Да, а что? - тихо спросила женщина.

- У него в Весьегонске никаких романов не было? Увлечений?

- Он же очень маленький, невероятно страдал от этого, как ребенок
переживал, что не вышел ростом, - ответила Журавлева. - Он ведь очень
красивый... Когда сидел за столом и не видно было, какой он маленький,
просто глаз от него не отведешь - так он был мил...

- Понятно, - задумчиво протянул Костенко. - Теперь давайте
подытожим... Пришел к вам Минчаков в середине октября, точную дату вы не
помните, видимо...

- Это была середина месяца, - сказала Журавлева. - Погодите, я ж
накануне получала аванс, да, да, это было пятнадцатого или шестнадцатого
октября...

- Значит, по вашей просьбе Минчаков перенес вылет на шестнадцатое или
семнадцатое, так?

- Да, - ответила женщина и сделала маленький глоток из стакана; рука
у нее теперь чуть дрожала. - Он поехал за Дорой...

- А в день вылета Минчаков приехал к вам вечером, взял посылку, и
больше вы его не видели?

- Нет, - сказала Журавлева. - Не видали.

- Как вы упаковали посылку?

- В сумочке. Обшили материалом, крепко перевязали, нести удобно,
совершенно не громоздко.

- Теперь постарайтесь вспомнить, о чем вы с ним говорили во время
последней встречи?

- Да ни о чем, - ответила Журавлева. - "Спасибо, Мишенька, как
погулял с подругой, когда вернешься, может, ее с собой возьмешь в море
купаться?" Посмеялись - и все...

- Вы ему задавали эти вопросы, а что он вам на них отвечал?

- Ответил, что хорошо погулял, - сказал Журавлев, не отрывая глаз от
жены, - сказал, что Дору с собою не возьмет...

- С ней, сказал, самолет не взлетит, - усмехнулась Журавлева, - такая
она стала толстая, не следит за собой, хлеба ест по батону за один
присест...

- Какая у вас девичья фамилия? - спросил Костенко.

- Кузина.

- А отчество?

- Сергеевна.

- Сколько времени Минчаков пробыл у вас в последний вечер?

- Он даже в квартиру не зашел, - ответила Журавлева. - Мы обмолвились
парой слов на пороге...

Вернулся Жуков, кивнул Костенко, но садиться не стал.

- Что-нибудь новое?

- Да.

Костенко поднялся:

- Вы постарайтесь сегодня вспомнить все, что можете, начиная с того
дня, когда познакомились с Минчаковым, - хорошо? Завтра с утра вы должны
быть готовы к разговору, нас интересует все, абсолютно все...

Спускаясь по лестнице к машине, Жуков пробурчал:

- Ваш помощник, грузин этот, только что доложил из Москвы - по
минчаковским аккредитивам он же, Минчаков, получил двадцать третьего
октября деньги, все пятнадцать тысяч, в Адлере и Сочи.