погреба, чтобы нацедить там себе стакан вина.
не помогло!.. Ему не удалось отговорить Фелиси: она все-таки оделась в тра-
ур, прицепила к своей смешной плоской шляпке вуаль из черного крепа, в ко-
торую драпировалась, как античная статуя. Чем она намазала лицо? Наверное,
хотелось скрыть синяки? Трудно сказать, ведь у нее свое особое понятие о
театральном зрелище. Во всяком случае, она казалась мертвенно-бледной. Лицо
ее, словно у клоуна, было намазано кремом и пудрой. В вагоне поезда, уво-
зившего их в Париж, она сидела неподвижно, торжествевнно, страдальчески ус-
тремив взгляд вдаль. Чувствовалось, что она хотела бы, чтобы все вокруг нее
думали: "Боже мой! Как она страдает... И как владеет собой!.. Это просто
воплощенная скорбь".
она захотела зайти в магазин, где продаются первые в сезоне овощи и фрукты,
он тихонько сказал:
тылку шампанского. Она обязательно хотела захватить цветов, приобрела ог-
ромный букет белой сирени и несла все это сама, не меняя выражения лица,
трагического и словно отсутствующего.
Он с облегчением узнал, что в Божоне как раз неприемный час: Фелиси выгля-
дела так, что, конечно, вызвала бы сенсацию среди посетителей. Однако же он
попросил дежурного врача разрешить ей заглянуть в палату, куда положили Жа-
ка Петийона. Палата находилась в конце длинного коридора: воздух в нем был
спертый, через открытые двери виднелись кровати, унылые лица, все белое,
слишком много белого, -- этот цвет превратился здесь в цвет болезни.
пакетами. Наконец к ним подошла санитарка; при виде Фелиси она широко рас-
крыла глаза.
ше... Главное, не разговаривайте... Не шумите...
взгляд в палату, утонувшую в полумраке, где Петийон лежал неподвижно, как
мертвый.
чтобы спасти его...
ки сложенный во много раз тысячефранковый билет и протянула его своей собе-
седнице.
выглядела такой смешной. На обратном пути Фелиси шествовала по коридору в
роскошно развевающейся черной вуали; навстречу ей попался какой-то больной
мальчуган. Она наклонилась и со вздохом поцеловала его:
так ли? В нескольких шагах от них стояла молоденькая санитарка с крашенными
в платиновый цвет волосами, вызывающе затянутая в халат, подчеркивающий ее
формы. Санитарка посмотрела на Фелиси, чуть не фыркнула, позвала из палаты
подружку, чтобы и та тоже полюбовалась.
ее родственником. Она слышала его отповедь санитарке и осталась ему благо-
дарна. На тротуаре, на залитой солнцем улице, он понял, что Фелиси уже не
так напряжена и свободно чувствует себя рядом с ним Воспользовавшись этим,
Мегрэ шепнул:
где на светлой и шумной площади Терн кишела толпа, и Фелиси последовала за
ним, ковыляя на своих слишком высоких каблуках.
шагов.
не знал имени того, кто прошлой ночью стрелял в саксофониста, однако он уже
понимал, что Фелиси... Как это выразить? Например, в поезде тем нескольким
пассажирам, которые видели ее, застывшую в театральной скорби, она показа-
лась смешной; в больнице слишком кокетливая санитарка не удержалась и прыс-
нула со смеха; хозяин танцевального зала в Пуасси прозвал Фелиси попугаем;
Лапи наградил ее прозвищем Какаду, да и самого Мегрэ долго коробили ее ре-
бяческие фокусы.
Мегрэ толкнул дверь ресторанчика, посещавшегося только завсегдатаями и в
этот час еще пустого, он заметил взгляд, который официант бросил на хозяй-
ку, сидевшую у кассы.
чется за внешностью самых эксцентричных чудаков.
хотите на завтрак?
ланными в них большими, немного потускневшими зеркалами; никелированные ша-
ры, в которые официанты прячут тряпки, ряды выдвижных ящиков, выкрашенных
под дерево, где завсегдатаи держат свои салфетки. Дежурное блюдо объявлено:
весеннее рагу из барашка с овощами. В меню почти к каждому блюду помечен
дополнительный гарнир.
ется придать своему лицу вызывающее выражение.
к другу у подножия скалы, в переулках, где текут помои.
себе Фелиси, долговязую девчонку с тонкими босыми ногами. Ее устроили судо-
мойкой в портовом ресторанчике, у Арсена. Она ночевала там в мансарде. Хо-
зяин выгнал ее -- она стащила из кассы несколько су, и Фелиси стала поден-
щицей у Эрнеста Лапи, плотника, работавшего на верфи...
зинец, и Мегрэ не смеется над ней.
мне... Мужчины такие свиньи...
двадцать четыре года, видишь только лицо нервной девочки и удивляешься, как
это ты мог хоть на минуту принять ее всерьез.
вас ревновал?
ременно удивленный и встревоженный, и гневный огонек, мелькнувший в глазах.
заклад, он запрещал вам бывать по воскресеньям на танцах в Пуасси и вам
приходилось убегать...
ревность старика, который ждал ее воскресными вечерами, даже ходил встре-
чать под гору, на дорогу, и устраивал ей ужасные сцены.
именами. Я даже думаю, не случалось ли ему поколачивать вас?
домике в Жанневиле они так же отделены от всего мира, как на необитаемом
острове. Ничто не связывает их ни с чем. С утра до вечера они сталкиваются,
следят друг за другом, ссорятся и все же нужны друг другу потому, что весь
мир для них ограничен только ими двумя.
ределенный час сыграть партию в карты в "Золотом перстне", то Фелиси тоже
иногда хочется во что бы то ни стало убежать в более веселое место.
Пехов Алексей
Махров Алексей
Шидловский Дмитрий
Андреев Николай
Андреев Николай
Перумов Ник