Чтение 13–й страницы книги ~В доме напротив~

- До завтра.

***

Остаток дня Адиль бей болтался по улицам. В городе был какой-то праздник.
На первом же перекрестке ему преградила путь конная милиция.

Он пошел другой дорогой. На главной улице стояли зеваки, изо всех окон
свисали красные флаги. От дома к дому были протянуты полотнища с какими-то
надписями. Над крышами парил чудовищно увеличенный, многометровый портрет
Сталина.

В тот момент, когда впереди показалась головная часть шествия, конная
милиция молча, без единого слова, с плетками в руках, оттеснила толпу, и
Адиль бея прижали к какой-то подворотне.

Он почти ничего не видел: шли люди, несли флаги, лозунги, знамена с
портретом Ленина. Потом появился военный оркестр, а за ним прошествовали
моряки, все в белом, с синими воротниками и длинными лентами на бескозырках.

Никто не кричал. Никто не разговаривал. Только музыка гремела в тишине.
Шествие двинулось дальше, толпа отхлынула. Все зеваки бросились в одном и
том же направлении. Адиль бей издалека увидел помост, украшенный красным
бархатом, но его опять затолкали, и он оказался на берегу моря.

На рейде среди иностранных судов стояли пять военных кораблей. Катера с
шумом носились по сверкающей воде. Молодые люди устанавливали на фасаде Дома
профсоюзов и клубов гигантские надписи из электрических лампочек.

Адиль бей вздрогнул, услышав сзади, чуть ли не в метре от себя,
автомобильный гудок. Он отскочил в сторону, а Джон, сидевший за рулем,
остановил машину и разразился дурацким смехом, заметив его испуг.

- Как дела? - Лицо его было красным, одежда в беспорядке. - Вам в эту
сторону? Садитесь! - Он открыл дверцу, и Адиль бей не решился отказаться.

- Разве вы не приглашены на банкет? Вечером состоится парадный обед с
танцами в честь офицеров флота.

Никогда нельзя было понять, шутит ли Джон или же говорит серьезно.

- Для начала одного расстреляли!

- Одного - кого?

- Какого-то субъекта! Это обычно происходит неподалеку от меня, во дворе
казармы ГПУ. Привели его часа в два. Приставили к стенке и влепили в него
несколько пуль. Говорят, это какой-то горец, переправлявший через границу
тех, кто пожелает...

Они ехали около нефтеперерабатывающего завода.

- Где вас высадить?

- Здесь.

Адиль бей был очень бледен. На мгновение он в нерешительности задержался
возле дверцы машины.

- У него были усы? - с трудом проговорил он.

- Пышные черные усы, как у крестьян в ваших краях.

- Спасибо.

- А как Неджла?

Но Адиль бей уже ничего не слышал. Не прячась от солнца, он быстро шел
вперед, и в голове гудело, будто его сопровождал рой мух. Дорогу опять
перекрыли, но он свернул в переулки и наконец оказался перед зданием, куда
ходил к начальнику Иностранного отдела. Дверь была открыта настежь. Все
внутренние двери тоже. Он прошел внутрь, обошел десять или двадцать
кабинетов - нигде никого не было, никто не откликался.

Когда он вышел на улицу, шествие, должно быть, окончилось, к толпе
присоединились сотни моряков; они шли по три - по четыре в ряд, румяные, с
бритыми затылками, и выглядели очень упитанными. Все они были
светловолосыми, рослыми, широкоплечими. Это были парни с берегов Балтики.
Они улыбались городу, солнцу, красным флагам и лозунгам.

То был настоящий праздник. Некоторые уже подхватили девиц в белых платьях
и веревочных туфлях, работающих в порту и на нефтепереработке.

Адиль бей искал Соню. Вернувшись в консульство, он убедился, что в доме
напротив никого нет, - окна семейства Колиных были закрыты.

Приняв внезапное решение, он минуту спустя звонил у дверей итальянского
консульства.

- Передайте мою карточку господину Пенделли. По террасе кто-то ходил.
Слуга пригласил войти, и госпожа Пенделли тотчас же приняла его, ласково и
приветливо, будто между ними никогда не было никаких недоразумений.
Пенделли, в светлом полотняном костюме, даже поднялся с кресла. Раздался
кокетливый голос: "А я? Со мной не здороваются?" Это была Неджла.

- Долго же вы нас знать не хотели, - пробормотал Пенделли без какой-либо
иронии в голосе.

На террасе было светло. Подали чай, как и тогда, в первый его приход.
Адиль бей заметил, что с балкона рядом с итальянским флагом свисает
советский.

- Вы вывесили праздничные флаги? - удивился он.

- Это необходимо. Поскольку наши правительства признали Советы... А вы?

- Не знаю. Я как раз пришел вас просить...

- Чашечку чая? Оранжад? - спросила г-жа Пенделли. Плечи ее за эти дни
потемнели от солнца.

- Спасибо. Говорят, только что расстреляли человека. Это был один из моих
подопечных. Он утром приходил в консульство.

Пенделли закурил тонкую сигарету и с равнодушным видом выдохнул дым.

- Что же вы хотите узнать?

- Прежде всего, правда ли это. А затем... Пенделли нажал кнопку звонка.
Вошел служащий в очках с черепаховой оправой, и консул сказал ему что-то
по-итальянски. Служащий бросил быстрый взгляд на Адиль бея и кивнул.

- Это правда, - сказал консул. - Его арестовали на перроне вокзала, он
ждал поезда на Тифлис.

- Садитесь же, прошу вас, - настаивала г-жа Пенделли. Он машинально сел.
Но не мог усидеть на месте. Ему надо было убедиться. Когда служащий вышел,
он сказал, тревожно озираясь:

- Сегодня утром он мне сознался, что переправлял через границу тех, кто
хотел уйти в Турцию.

- Ну и что же?

- Он это сказал мне лично, у меня в кабинете.

- Там больше никого не было?

- Никого. То есть, конечно, была моя секретарша... Неджла расхохоталась.

- Сестра начальника морского отдела ГПУ! - воскликнула она.

Пенделли пожал плечами.

- Что же вы хотите знать?

- Как вы думаете, за ним давно следили?

- Нет.

- Почему?

- Потому что в таком случае ему не дали бы добраться до вас.

- Вы не хотите пирожных, Адиль бей?

- Нет, мадам. Извините. Я ведь в первый раз...

- В первый раз слышите о расстреле? - вздохнул Пенделли. - Да ведь каждый
месяц, друг мой, исчезают несколько человек. И вы полагаете, это кого-нибудь
беспокоит? Полноте! У отца на глазах арестуют сына, и он даже не посмеет
спросить, за что...

- А что бы вы сделали на моем месте?

- Да ничего. Человек-то этот уже умер, не так ли? Будьте возможно
любезней с вашей секретаршей и не вздумайте с ней об этом заговорить.

Какое-то время Неджла внимательно смотрела на Адиль бея.

- Наш друг с ней, может быть, уж чересчур любезен, - сказала она с
неприязненной улыбкой.

- Что вы хотите сказать?

- Что она довольно мила собой и что я в первый раз вижу, чтобы русская
секретарша вела хозяйство своего шефа.

Пенделли улыбался, уставившись на кончик сигареты.

- Не надо дразнить Адиль бея, - вступилась г-жа Пенделли.

- Вы знаете, что он не любит шуток.

- Как бы то ни было, - заключила Неджла, - если это не шутка, у него еще
все впереди.

- Знаете, что вам следовало бы сделать прежде всего? - На этот раз в
голосе Пенделли не было иронии. Чувствовалось, что он говорит серьезно. -
Идите-ка поживее к себе и вывесьте красный флаг.

- Спасибо. Простите за вторжение.

- Какие пустяки! Этот дом для вас всегда открыт. Тем не менее уже с улицы
он расслышал смех Неджлы, потом тихий голос консула:

- Шш! Он может вас услышать.

- А мне-то что? - возразила она. Конная милиция возвращалась с
демонстрации. Всадники ехали по узкой улице, и она дрожала от стука копыт.

Густая толпа стремилась к порту - матросы с синими воротниками, девушки в
белых платьях. Адиль бей пробрался сквозь толпу, чтобы поскорее попасть к
себе и вывесить советский флаг.

На этот раз в доме напротив окно было открыто. Соня стояла перед зеркалом
в новом платье, а мадам Колина на коленях, с булавками во рту, поправляла
его. Платье было из черного шелка, и воланы на нем еще не успели обмяться.

Услышав, как зашелестел подымаемый флаг, Соня повернула голову,
улыбнулась чуть-чуть, украдкой, и тотчас же лицо ее снова стало серьезным,
она что-то сказала мадам Колиной, та встала с колен и закрыла окно.

На улице опять загремел оркестр, чуть было не заглушив телефонный звонок.
Когда Адиль бей снял трубку, никто не ответил.

Глава 7

Он глазом не моргнул, даже не попробовал улыбнуться, когда г-жа Пенделли,
убирая карты в ящик, сказала:

- А знаете, Адиль бей, вы ведь становитесь отличным игроком в бридж!

Пенделли отодвинул кресло, откинулся на спинку и закурил сигарету с