что я могу жить вдали от ребенка...
сына, оттого что мне нужны мужчины. Да ведь не правда все это! Плевала я на
мужчин!
семьями выходят люди на улицы Тулона. Военный оркестр играет в каком-то
павильоне. А солнечный свет сгущается по мере того, как близится закат, на
горы набегает тьма, и каждый прохожий отбрасывает такую плотную тень, что за
нее, кажется, можно схватиться рукой.
получат календарь, сразу берутся отмечать карандашом главные праздники,
высчитывают, удастся ли прогулять рабочий день между двумя выходными.
было эхом ее собственных слов.
жила когда-то в бедности и очень мучилась. Кстати, о первом муже она никогда
не говорит, а он ведь умер месяц тому назад. Ламотт утверждает, что он был
железнодорожным служащим...
замкнутое лицо.
быть, с каким-нибудь мужчиной. Там-то она и познакомилась с Лебланше и вышла
за него... А потом...
что она скорей умрет, чем согласится снова жить в бедности...
полные цветов машины, возвращавшиеся в Марсель, и клаксон лимузина сигналил
непрестанно.
Наверняка постарается заарканить каких-нибудь новых друзей... Нет! Она не
такая уж плохая женщина... Просто ей недоступны некоторые чувства. Утром я
чуть было ей не сказала, что не ей попрекать меня по поводу сына, лучше бы
сама не держала дочь при себе... Правда ведь? Какой она пример для дочери!
Она вас ни о чем не спрашивала?
всех нас... Когда Эдна уезжала, я бы охотно уехала с ней вместе, да в
последнюю минуту струсила. На худой конец, я ведь способна работать, жить
чуть ли не на гроши, но не тогда, когда есть рента - пять тысяч в месяц...
Понимаете?
этом его жесте не было ничего эротического. Просто в эти минуты он был очень
расположен к Жожо, потому что их мысли совпадали.
это лопнет, но она чувствовала: что-то стало поскрипывать в их теперешней
жизни. Должно быть, она тоже смотрела на праздничную толпу, на машины,
которые выбрались на природу, и казалось, что они в восхищении принюхиваются
к открывшемуся перед ними пейзажу.
же сохранял неподвижную позу шофера высшего класса.
под "хорошей семьей"? Дворянином он не был, а князем и подавно. Но у его
родителей, возможно, имелась отара в три-четыре тысячи овец на склонах
Кавказских гор. Владимир мог дать ей правдивый ответ, но ему это казалось
предательством.
в прислуги, чем жить так, как эти вот люди...
совершал воскресную прогулку со всей важностью, которая соответствовала
праздничному наряду. И тут она покраснела, внезапно поняв, что сказанное ею
о Блини относится точно так же и к Владимиру. Она ведь произнесла слово
"прислуга".
означавшей: "Очень мило с вашей стороны... Только вы это зря... Вы прекрасно
знаете, что я тоже прислуживаю..." К тому же он слуга, который, как она
только что уточнила, не способен на что-либо другое. Слуга, привыкший к
шампанскому, к виски, к машинам, ко всей этой нелепой роскоши.
левой руке снимок мальчика.
своей стороны также воспользовалась удобной минутой, чтобы напудриться и
подкрасить губы.
посоветовали?
машине, происходит, потом повернулась к Дезирэ, неслышно, за стеклом, шевеля
губами.
***
машины перед "Сейтра".
захлопнул дверцу и ждал распоряжений. А Жанна стояла на тротуаре и чуть ли
не враждебно спрашивала:
занимались....
изрядным нахальством, но в городе он стоял навытяжку, с фуражкой в руке.
тысяч людей? Из окон "Сентра" за ними с интересом наблюдали.
потратить выигранные минуты!
разыщешь нас.
на пальце сверкал тот самый огромный бриллиант. Когда они вошли, все на них
обернулись. Метрдотель, знавший Жанну, бросился навстречу, она небрежно
отозвалась на его приветствие.
безупречном фраке, отцу семейства, отслужившему в армии.
рассматривая их. Жожо, потратившая все свои нервные силы на разговор о сыне,
чувствовала себя опустошенной.
Владимира, что было для него полной неожиданностью.
неприятно, что Жанна отзывается о Блини с такой грубостью.
рассказал...
это, скорее, в назидание.
кое-какие грешки были на совести...
Ведь у него были основания думать, что Жанна говорит так именно потому, что
у нее смутно на душе, как и у него. На свою беду, в разговор вмешалась Жожо.
чтобы остаться...
обвинили в воровстве? - Еще как!
Все люди трусы, я первая. Это видно из того, что я тут сижу с вами обоими...
в ней что-то вскипало и все ее слова словно порождены были отвращением к
себе и к другим.