Чтение 13–й страницы книги ~Долгое ожидание~

сделал на вашем месте?

- Разумеется: перерезал бы себе глотку. Замолчите и послушайте меня хотя
бы секунду. Я никогда не брал ни цента из вашего заведения. Да, я
действительно сбежал, но это мое личное дело.

Гардинер всматривался мне в лицо так пристально, что даже приподнялся
немного за столом.

- Что вы говорите, Макбрайд?

- Говорю, что меня ловко запутали, и все это было специально подстроено,
ясно?

- Нет.

- В таком случае объясню иначе. Почему именно меня обвинили в присвоении
этих двухсот тысяч долларов?

Гардинер никак не мог решить, следует ли ему изумиться или
забеспокоиться. Он несколько минут внимательно изучал свои руки, как будто
видел их впервые, а потом снова взглянул на меня:

- Знаете, Макбрайд, если бы закон наложил на вас карающую длань, я бы
даже не стал обсуждать этого вопроса. Но то, что вы добровольно вернулись
сюда, пусть даже выкинув такой трюк с отпечатками, заставляет меня
посмотреть на это дело несколько иначе.

- Так и следует поступить. Ведь до сих пор меня еще никто не выслушал.

- Что же именно вы хотите сказать?

- Сперва вы изложите, как все это произошло.

- Я.., я и сам теперь не знаю, что мне думать. Только мисс Уэст имела
доступ к этим документам. Она никогда раньше и не прикасалась к ним. Но
однажды я заметил их у нее в руках и удивился, чего это ради она извлекает
их из сейфа. Она объяснила, что вы хотели взглянуть на них. Я
заинтересовался происшедшим и решил тоже проглядеть книги. И я тут же
обнаружил следы подлога.

- Сколько же денег недоставало?

- Двести одна тысяча сорок восемь долларов, - произнес он таким тоном,
точно был удивлен, что я спрашиваю об этом.

- Не круглая цифра.

- Прокурор тоже это заметил. Видимо, подлоги совершались не один раз, и
сумма накапливалась постепенно. А со временем она стала бы еще больше.

- Понятно, а что произошло дальше?

- Я отправил вас и мисс Уэст в отпуск, а сам связался с окружным
прокурором, который и прислал в банк ревизора. Тот обнаружил недостачу, и
они обвинили в ней вас.

- Очень мило с их стороны, - заметил я.

- Макбрайд.., почему вы скрылись?

Я и сам хотел бы это знать. Знай я, почему Джонни сбежал, все проблемы
разрешились бы тут же. Но увы... Поэтому я неопределенно пожал плечами:

- Да просто струсил, вот и все. Но теперь я вернулся.

- Вы вернулись, чтобы оправдаться?

- А зачем же еще?

Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди:

- Это просто невероятно, и я не знаю, верить вам или нет.

- Это уж вам решать.

- Если.., учтите, если вы говорите правду, конечно, я хотел бы, чтобы вы
смыли с себя это пятно. До сих пор я не сомневался в вашей виновности. - Он
мудро улыбнулся. - Но мне тоже случалось ошибаться, и я всегда был готов
признать свою ошибку. Так что на сей раз я воздержусь от каких бы то ни было
суждений, пока все окончательно не выяснится. И я употреблю все имеющиеся в
моем распоряжении средства, чтобы установить истину. Однако пока что все
улики только против вас. Может быть, вы укажете нам, с чего все-таки следует
начинать?

- Найдите Веру Уэст. Ей все известно.

- А вы знаете, что произошло с ней?

- Кое-что слышал. Может, и вы слышали. Сначала она связалась с Серво, а
затем исчезла.

- В таком случае вам известно столько же, сколько и мне.

- Вы будете искать ее?

- Разумеется. По крайней мере, ее будет искать страховая компания,
которую я немедленно поставлю в известность.

- Когда она уходила отсюда, она что-нибудь оставила? Бумаги или
какие-нибудь письма?

- Ничего. Ящики ее стола были совершенно пусты. С тех пор она нам не
писала и не обращалась за рекомендациями.

Секунду я смотрел на него, а потом кивнул. Скользнув по кабинету взглядом
блудного сына, вернувшегося после долгой отлучки, я попросил его с улыбкой:

- Понимаете, а я ведь соскучился по банку. Не разрешите ли мне взглянуть
на мое прежнее рабочее место?

- Не понимаю, зачем... - недовольно проворчал он.

- Просто хочется после пятилетнего отсутствия вспомнить добрые старые
времена...

Ему все это не понравилось, но, в конце концов, у него не было причин мне
отказывать. Мы прошли с ним по длинному коридору, миновали две зарешеченные
двери и вошли в будочку кассира, которая выглядела точно так же, как и любая
другая в любом другом банке мира.

На табурете спиной к нам сидел ссутулившись какой-то парень. Он
оглянулся, а потом вернулся к прерванному занятию. Перед ним лежали пачки
бумажных денег, а рядом стояли три саквояжа с монетами. Прямо у него под
ногами я увидел кнопку вызова полиции, а другая такая же находилась на
уровне колена. Из-под крышки стола торчала рукоятка револьвера, там была
оборудована специальная полочка. Под нашими пристальными взглядами парень
засуетился, занервничал, уронил на пол никелевую монетку и полез ее искать.

Мы вышли из будки.

- Все-таки мне непонятно... - проронил Гардинер.

- Обыкновенная сентиментальность, - пробормотал я.

Черта с два сентиментальность. Мне стало жаль Джонни. Даже если он и
совершил преступление, его можно было понять: я, наверное, пошел бы на все,
лишь бы вырваться из этой клетки. И теперь я понимал, почему он предпочел
работать на стройке: да, там были дождь, грязь, постоянная ругань и
смертельный риск, но там человек мог дышать и оставался свободен.

Гардинер проводил меня до самого выхода из банка и, пока охранник отпирал
дверь, спросил:

- Вы, конечно, останетесь пока в городе? Я ухмыльнулся, подумав о том,
что кто-то непременно умрет прежде, чем я уберусь отсюда, если, конечно, я
вообще уберусь, и ответил:

- Разумеется.

***

На табличке значилось: "Объединение бизнесменов Линкасла".

Табличка была бронзовая, в рамке из красного дерева. Офис занимал первый
этаж большого здания. В просторный холл выходило множество дверей. Я выбрал
одну, на мой взгляд наиболее солидную, и вошел.

Охранник в синей форме, тщетно пытавшийся изобразить на лице вежливую
улыбку, указал на тянувшийся вдоль стены ряд скамеек, на которых сидели два
десятка мужчин и какая-то старая грымза. Все они бросали взгляды на стенные
часы. Я же бросил взгляд на секретаршу, и не зря. Платье на девице было
настолько узкое и низко вырезанное, что груди торчали вперед, словно кулаки
боксера в боевой стойке. Его черный цвет прекрасно оттенял светлое золото ее
волос. Она сидела, закинув ногу на ногу с таким расчетом, чтобы сидящие на
скамейках могли вдоволь насладиться их созерцанием.

Я приблизился к столу и сказал:

- Вам нужно перевесить часы. Девица подняла голову от картотеки и
взглянула на меня.

- Прошу прощения?..

- Никто не смотрит на вас.

- На меня?

- На ваши ножки. Самые прелестные ножки в городе - и никто не смотрит на
них. Все смотрят на часы.

Девица бросила взгляд на настенные часы, потом на свои маленькие часики.

- Они правильные, - удивленно проговорила она.

- Ладно, оставим это. Я хотел бы повидать Ленни. Жаль, что к такому
прекрасному телу прилагались куриные мозги.

- Сожалею, но вам придется подождать. Вы сказали... Ленни...

- Да.

- Вы друг мистера Серво?

- Вполне возможно.

Она нахмурила лобик, пытаясь родить следующий вопрос:

- Если вы по делу, то вам...

- Не по делу, красавица.

- О! Ну тогда вы друг. Что ж, я передам, что вы здесь. Как ваше имя?

Я назвался. Она взяла телефонную трубку и сообщила кому-то, что в
приемной находится некий мистер Макбрайд. Гул голосов за моей спиной стих:
эта публика явно замерла, ожидая чего-то необыкновенного. Но они были
разочарованы. Секретарша с вытравленными перекисью и высоко взбитыми
волосами торжественно кивнула и произнесла:

- Мистер Серво будет рад вас видеть. Прямо сейчас.

- Я бы предпочел остаться здесь и любоваться вашей неотразимой красотой.

- Но мистер Серво сказал...

- Знаю. Он увидит меня попозже.

Девица опять наморщила лобик, потом лицо ее просияло. До нее наконец
дошло, что это комплимент.

Я вошел в маленькую дверь с табличкой: "Посторонним вход воспрещен".
Здесь тоже сидела секретарша, точнее, секретарь, еще точнее - здоровенный
амбал, который развалился на стуле у самой стенки, жуя сигару. Из кармана у
него торчал пистолет.