девятого.
тех, которых называют самостоятельными, - торопясь, почти бегом вошла в
подъезд дома два "а", пробежала по коридору, поставила фанерный чемоданчик
на пол и заранее приготовленным ключом открыла дверь.
нахмурив лоб, израненный мальчишка. Спал солдат.
кроватью на стул, предварительно положив пистолет на стол, и долго-долго
смотрела на Сашу. Разглядела уродливый шрам на левой, более тонкой руке,
потрогала его осторожно, а потом вдруг стремительно приникла щекой к
откинутой ладони правой.
повернулся лицом к стене и натянул одеяло на голову. Женщина улыбнулась и
встала со стула. Увидела на спинке другого стула новый Сашин пиджак,
пощупала материю и озабоченно счистила ногтем только ей заметное пятнышко.
китель, рассматривала награды, а рассмотрев, повесила обратно. Вдруг она
кинулась к окну, и с ненавистью содрала полуспущенную бумажную штору.
громкоговорителя, и черная тарелка извергла из себя неистовый фанфарный
марш. Женщина вернулась на стул у кровати, мягко и решительно тронула Сашу
за плечо:
радостно и спокойно:
растрепанным волосам и плакала. А марш гремел, сотрясая тарелку, гремел,
сообщая всем о том, что завтра - нет, сегодня! - начнется новая прекрасная
жизнь.
под руку сына, отмеченного высокими наградами Родины. Она гордилась им. И
люди, которые в этот ранний час вышли из отдельных клетушек для того,
чтобы объединить маленькие радости каждого в необычайной силе величия
общую радость, понимали ее и, не завидуя, восхищались матерью и сыном.
понимал, что не имеет права на их торжество. Кто-то крикнул отчаянно
озорным голосом:
сначала слегка поволокли, а затем стали невысоко подкидывать. Вошли в
азарт и подкинули выше, но не удержали и он мешком брякнулся на землю.
злобно ворчал Саша, поднимаясь с земли и потирая место, что пониже
поясницы. Но теперь на него накинулись взрослые. Оторванный от матери, он
был уже не ее, он стал общим.
ли она. Но шел во Дворец спорта "Крылья Советов", твердо понимая, что
сегодня надо быть рядом со своим тренером.
всегда. Он слегка запоздал, с лихорадочной быстротой переоделся в пустой
раздевалке и ворвался в маленький зал, когда тренер уже скомандовал:
"Становись!"
сердце его больно сжималось от любви и жалости к этому человеку. Он был
такой, каким был всегда, каким пришел год тому назад - в аккуратных
широких шароварах из байки, в плотно облегающем жесткий мускулистый торс
черном свитере, стройный, четкий, невозмутимый. И, как год назад, пустой
правый рукав свитера был тщательно свернут, но свернут почти к плечу и
зашпилен большой булавкой. Шестнадцать пацанов привыкли за год к этому
пустому рукаву, но сегодня они впервые по-настоящему поняли, что среди
тех, кто принес Победу, был и их тренер.
тренировка началась. Разминка. Работа на снарядах, наконец спарринги.
его спарринга пять раундов с пареньком тяжелее на два веса. Первые три
Алик провел играючи. Зато последние два еле отстоял: паренек-полутяж все
чаще и чаще доставал его. Довольный, что достойно выкрутился, Алик
обернулся к Василию Сергеевичу, ожидая одобрения, но тот, глядя в пол,
сказал ворчливо:
запрещаю. - И, методично просвистев свистком-свирелью, громко объявил: -
Свободны!
торопясь одевались, когда в раздевалку вошел Василий Сергеевич. Вот таким
они видели его в первый раз, в гимнастерке, без погон, в галифе, ярко
начищенных сапогах, при всех наградах Василий Сергеевич помолодел лет на
десять. Он уселся на низкую скамью, достал из заднего кармана тонкую,
слегка выгнутую алюминиевую флягу и попросил ребят:
шестнадцать ринулись к нему.
уступили право на стакан самому медленному - тяжеловесу, который взял
стакан, обстоятельно осмотрел - чистый ли? - и принес его Василию
Сергеевичу. Налив из фляги до краев, тренер обвел отрешенным взглядом всех
и сказал тихо и раскованно:
победу. За нашу победу. За мою победу. И за неистовое ваше счастливое
будущее.
зажмурился, помотал головой, и, открыв глаза, предложил весело:
Зарядья, из Замоскворечья, от Манежной площади и улицы Горького текли в
огромное озеро Красной площади людские потоки.
Искали фронтовиков, а поймав, качали до тех пор, пока летающий фронтовик
не начинал умолять не подбрасывать его уже всерьез.
шестнадцать добросовестно тренированных им же самим ловких и азартных
парней.
с грузинским акцентом голос, обратившийся к народу, который совершил
невозможное:
"Эмка" стояла во дворе водонапорной башни, надежно прикрытая высоким и
плотным забором.
возник в окне автомобиля сотрудник.
говорит, что все ушли на Красную площадь.
месте я бы начинал...
перемещалось двое. Путь их лежал к переезду, но генеральное направление
они часто теряли, ибо были выпивши, да и к тому же еще пели:
подождет, обидится и уйдет. Знаешь, какая баба! - настаивал бас.