велел вам не распускать ваш проклятый язык! Мистер Фергюсон никогда не
разговаривает со своими работниками.
Вы же этого не сказали... Теперь буду знать. Все, что вы прикажете...
огни. Двойные двери были широко распахнуты. Мы вылезли из машины, я
следом за Маззо поднялся на двадцать мраморных ступеней, задержался,
чтобы бросить взгляд на огромную террасу, уставленную шезлонгами и
столиками, между которыми пестрели вазоны с многоцветными бегониями.
коридору. По его стенам были развешаны картины современных художников.
Мы подошли к лифту.
Фергюсон встретится с ним завтра утром. И он ушел. Маззо подмигнул мне,
открывая дверь лифта.
полез наверх, я сказал:
доставил нас в холл. Перед нами были две двери.
одну из дверей.
роскошно обставленную, что я замер на пороге.
письменный стол с многочисленными телефонами и регистрирующими
самопишущими приборами, комфортабельное кресло, два больших дивана,
телевизор, шикарный бар, большой камин, не говоря уже о
светло-коричневом ковре во всю комнату. На стенах висели современные
картины. Я узнал не менее трех Пикассо. Одну стену занимало огромное
окно-витраж и такие же двери, ведущие на заставленную цветами террасу.
дверь огромной комнаты.
кровать, в которой с удобствами могли спать не менее шести человек. И
тут на стенах - картины современных художников. - Симпатично, а? -
спросил Маззо.
Ванная вон там.
шелковую пижаму и тапочки от Гуччи. Это он положил мне на кровать. , -
Увидимся утром!
***
только в одну пилотку. Я бы уже догнал ее, но тут почувствовал тяжелую
руку на моем плече.
кровати. - Ведь я бы ее непременно взял. Он разразился своим особенным
смехом.
душ, побрился, надел роскошный халат и вышел в спальню как раз в тот
момент, когда Маззо вкатил туда столик, на котором стоял кофейник и
блюдо жареных почек с пряностями и специями.
в дом одного из известнейших киноактеров, который отличался необычайной
хвастливостью. Он с садистским наслаждением продемонстрировал мне свои
туалеты, и я буквально заболел от зависти. То, что я тогда видел, было
сущей ерундой по сравнению с гардеробом Джона Меррилла Фергюсона. В
шкафах ВИСЕЛИ сотни две костюмов, рубашек, рядами стояла обувь.
с маской. Вы сегодня будете участвовать в шоу.
спальню.
кремового цвета в тоненькую синюю полосочку, который сидел на мне
превосходно. Переодеваясь, я вспоминал слова Дюранта о том, что мне
предстоит встретиться с женой Джона Меррилла Фергюсона.
темно-синий жардановский галстук. Он тихонечко свистнул.
Предупреждаю вас, тут можно обжечься...
поделать, ему приходится с этим мириться, но с миссис Фергюсон надо
поостеречься. Для нее вы - Джерри Стивенс На актеров она смотрит свысока
Хорошо, если взглянет в их сторону, переходя через улицу. Даже босс
относится к ней осторожно, а мистер Дюрант ее явно побаивается. Па меня
она смотрит кик на поддельный чек трехмесячной давности, засиженный
мухами. Так что следите за каждым своим шагом!
и увидев там Джона Меррилла Фергюсона, который смотрел на меня, я
приободрился.
зуммер. Маззо вышел, поднял трубку и сказал:
осторожны, не испортите хорошую игру.
переступил порог киностудии, я прошел к письменному столу и сел на него.
Чтобы что-то делать, я взял в руки переплетенный в кожу
календарь-еженедельник с внесенными в него для памяти всякими
замечаниями, и стал просматривать эти записи. Каждые полчаса любого дня
были расписаны: какие-то неизвестные мне имена, совещания, свидания...
Джон Меррилл Фергюсон действительно был крайне занятым человеком. В июне
записей стало заметно меньше. Это было три месяца назад. За весь июль
было записано всего три имени, в августе - одно... Сентябрь был вообще
чистым.
сентябрьские листочки. Маззо тихонечко кашлянул, и тогда я поднял
голову.
Лореттой Меррилл Фергюсон. Есть женщины и женщины... По роду своей
профессии я видел самых лучших и самых худших, несговорчивых и не таких
уж несговорчивых, больших звезд и звездочек, хитрых, отчаявшихся,
дегенераток, сексуально озабоченных, нимфоманок и... Но для чего
продолжать? Я всех их перевидал, но я никогда не встречал такой женщины,
как миссис Джон Меррилл Фергюсон...
затаивал дыхание. Я не берусь подробно описать ее, могу только сказать,
что она была высокой, стройной, длинноногой. Всем этим обладают и
кинозвезды. Но меня-то потрясло се лицо... Окаймленное черными как смоль
волосами, оно сразу заставило меня подумать о Клеопатре. Оно было цвета
слоновой кости, и все его черты были безукоризненны: точеный носик,
широкий рот и большие глаза цвета фиалки.
которую я когда-либо встречал.
рассматривает меня, как пса на собачьей выставке. Дюрант обратился к
ней:
голос. Говорила она так, будто меня не существовало.
Фергюсона, одного из самых могущественных людей в мире. Никто не смеет
диктовать ему, что делать!
своей женой!
Глава 4