раздражал Элистэ, но на сей раз показался уместным.
рассвета мы отправимся в дом первого нашего сообщника - я знаю такого, он
живет недалеко от университета. Там мы оба выпьем снотворной настойки - не
пугайтесь, она совершенно безвредна, - и на восемь или девять часов
погрузимся в полное забытье.
Элистэ не проронила ни слова.
ящики перепоручат наемному вознице, который вывезет их через Северные
ворота и через несколько часов доставит получателю груза - нашему второму
сообщнику в Средней Совани. Возница сдаст груз, с ним расплатятся, и он
уедет. Сообщник номер два извлечет нас из ящиков, после чего мы обычным
дилижансом отправимся в Фабек и Дерриваль. Преимущества этого замысла...
сознание, перестанем думать, и Буметта не учует в воротах запах мысли.
Возница ни о чем не подозревает, а поэтому не боится, так что в его мыслях
не будет ничего криминального. По-моему, план хороший. Но, выбравшись из
столицы, мы не сможем путешествовать дилижансом без подорожной и
паспортов, иначе нас арестуют на первой же заставе.
займет не более суток - у меня на примете есть отменный мастер по этой
части.
сих пор Возвышенные не бежали из Шеррина таким способом?
принуждает, поймите. Если угодно, оставайтесь здесь, тут вам ничто вроде
бы не грозит, а я один отправлюсь в Фабек и постараюсь как-нибудь все
уладить. Пожалуй, лучше нам так и сделать. Это будет безопаснее.
самой заветной мечтой было выбраться из Шеррина. За городскими стенами
открывался путь к спокойной и устроенной жизни, и мысль об этом
поддерживала ее в минуты самого черного отчаяния. Но вот появилась
возможность к бегству, и все оказалось не так, как она себе представляла.
Более того, бегство из Шеррина теперь виделось началом новых опасностей и
невзгод. Чего бы проще и естественней - ответить отказом и остаться в этом
теплом и надежном убежище? Дреф уедет ненадолго. Без ее помощи ему ни за
что не добраться до дядюшки Кинца, он возвратится к ней, и жизнь пойдет
своим чередом. Если, конечно, у Дрефа все обойдется. Шорви Нирьен
погибнет, Уисс Валёр укрепит свою власть, но какое это имеет значение?
Вероятно, никакого. Да, но что будет с Дрефом? Что прочтет она в его
глазах? Их взгляд станет другим, а ведь это зависит и от нее. Странно,
Дреф такой самоуверенный, и тем не менее это правда: в ее власти зажечь
или притушить блеск в его глазах.
было бы лучше для него самого, и для дядюшки Кинца, и для нее, Элистэ. Но
он никогда не успокоится, ни сейчас, ни потом: Дреф верен себе.
она как бы помимо собственной воли и была отчасти вознаграждена взглядом,
который он на нее бросил.
быстротой. Сразу после разговора Дреф куда-то ушел - уладить то да се, как
туманно объяснил он. В ожидании новостей Элистэ прождала его сколько
смогла - почти до рассвета, тронувшего румянцем небосклон на востоке. Тут
веки ее налились свинцом, она сдалась и отправилась в кровать.
Пробудившись через некоторое время, Элистэ обнаружила, что Дреф безмятежно
спит в своем кабинете. Ей очень хотелось его растолкать, но она взяла себя
в руки и дала ему отоспаться. Он очнулся около двух. Как выяснилось, ее
долготерпение не оценили и не вознаградили. Дреф торопливо проглотил
краюху хлеба со вчерашним супом, который даже не стал разогревать, и снова
куда-то исчез, ничего не объяснив и не взяв ее с собой, несмотря на ее
настойчивые требования.
мучительно долго. Дреф вернулся только к ночи. Элистэ буквально кипела от
бешенства. Она встретила Дрефа ледяным молчанием, даже не взглянув в его
сторону. А он словно и не обратил внимания на ее раздражение. В отличном
настроении он уселся за стол, положил себе еды и налил вина. За ужином
Дреф рассказал ей, чем занимался днем - в основном добывал фальшивые
подорожные и паспорт для Элистэ. Человек, подделывающий документы для
нирьенистов, недавно отбыл на свидание с Прекрасной Дамой. Необходимо было
срочно найти другого, не менее надежного, и поиски отняли у Дрефа много
времени. Но, судя по всему, он преуспел и в доказательство кинул на колени
Элистэ бумажный пакет.
подписях, по всей форме и даже со слегка потрепанными уголками. Элистэ с
восхищением изучала их. Отныне она превращалась в Ивиэн Сузоль, жену Муажа
Сузоля, восемнадцати лет, проживающую в Грамманте. Неизвестный мастер
предусмотрел все. Нет, это Дреф предусмотрел, как всегда. Устыдившись, что
так раскапризничалась, Элистэ заставила себя улыбнуться.
Прекрасно. Мне бы не хотелось, чтобы вы пускались в путь в дурном
расположении духа.
вас хватит времени упаковать небольшой саквояж, если захотите его
прихватить.
понимает.
свел ее вниз и они вышли в тупик Слепого Кармана, где тут же поймали
фиакр. Забираясь в карету, Элистэ бросила последний взгляд на пансион,
где, как она начинала понимать, прошли счастливейшие дни ее жизни. Она
подумала, что, может, уже не вернется сюда. При всей осторожности Дрефа
они не были застрахованы от случайностей. Какая-нибудь непредвиденная
помеха, неудачное стечение обстоятельств у Северных ворот - и не видать ей
больше тупика Слепого Кармана. Через несколько часов они с Дрефом могут
очнуться в "Гробнице". А чтобы этого избежать, стоит всего лишь отпустить
фиакр, возвратиться в дом, подняться к себе...
На Элистэ нахлынуло чувство беспомощности, свободного падения - как в тот
раз, когда она представила, будто бросается с Винкулийского моста. Что ж,
она сделала выбор. Назад пути нет.
покатили по Университетской улице, миновали Университетскую площадь.
Свободную Башню (бывшую Королевскую) и до омерзения пропагандистскую
скульптурную группу "Десять мыслителей", воздвигнутую на месте снесенного
ансамбля "Десять монархов". Затем фиакр свернул на одну из примыкающих к
площади многочисленных кривых улочек и остановился у какого-то безликого
перекрестка. Они вышли. Дреф расплатился и увлек свою спутницу в
безымянный переулок, к облупившемуся дому, над дверями которого
красовалась расписанная от руки вывеска "Зук и компания. Посредническая
контора". Он постучал условным стуком - два удара, пауза, четыре, пауза,
еще два, - и им сразу отворил дверь мужчина грубоватого крестьянского
вида, с седыми усами и красным ромбом на груди. Элистэ подумала, что это
сам мастер Зук, глава посреднической конторы, но убедиться в этом ей не
пришлось, потому что Дреф не стал их знакомить. Они перемолвились всего
парой слов, но в разговорах, видимо, не было надобности. Седой молча пожал
Дрефу руку, повернулся и провел их в скудно освещенную комнату, где стояли
два больших, доверху набитых книгами деревянных ящика. Элистэ
вопросительно посмотрела на Дрефа, но тот уже занялся делом. Вытащив из
одного ящика десятка два книг, он взялся за слегка выступающую внутреннюю
нижнюю кромку и поднатужась поднял дно, на котором покоилась добрая
четверть груза. Под этим дном обнаружилось второе, а между ними -
свободное пространство. В стенках из неполированных сосновых досок были
проделаны дырочки для воздуха, хитро замаскированные. Так вот в чем ей
предстояло путешествовать! Элистэ невольно подумала о гробе.
ни в какие ворота не лезет. Она бы с ним поспорила, но он сразу Поймет,
что ей страшно. Он и так, вероятно, догадывается, но ей было стыдно
открыто выказывать слабость. Вздернув подбородок, Элистэ подошла, села на
край ящика, перебросила ноги и улеглась на дно. Места вполне хватает,
сразу отметила она. Можно лечь на бок, немного поджав ноги; не так уж
плохо. Но ее брала дрожь при мысли о книгах, которые навалят сверху, о
темноте и тяжести, которую ей с места не сдвинуть. Да еще крышку
заколотят, точно у гроба, - у нее даже похолодели ладони.
которую она приняла без особой радости. Кружка до самых краев была
наполнена темным настоем. Элистэ опасливо принюхалась, вдохнула густой
приторный аромат. Все чувства подсказывали - "не пей". Но Дреф и Зук
ждали. Какой жалкой трусихой предстанет она перед ними, если заартачится в
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Дальский Алекс
Посняков Андрей
Мурич Виктор
Орловский Гай Юлий