своей жестокой, разрушительной силой, заключил в свои объятия женщину,
мягко, с нежностью, но и с откровенной жаждой мужчины, слишком долго
страдавшего от неутоленной страсти.
землю рядом с матерью. Она улыбнулась ему. Ее волосы были такими же
желтыми, как и платье. Он машинально улыбнулся в ответ, но уже начал
поворачиваться в другую сторону. От нее, от мужчины и женщины, лихорадочно
обнимавшихся рядом с ними. Он чувствовал физическое недомогание. Во всей
гавани царил радостный хаос. У него начались спазмы в желудке. Он закрыл
глаза, борясь с тошнотой и головокружением, внезапно захлестнувшими его.
назвали. Было очень неприятно видеть, как шут, суррогат короля, вдруг стал
казаться пустой оболочкой, когда король выпустил на свободу собственные
чувства и сжал в объятиях эту женщину с недвусмысленной страстью. В нем
чувствовалась откровенная, взвешенная печаль, бросающаяся в глаза своей
неуместностью среди всеобщего ликования. Рун казался неподвижной,
молчаливой точкой бесчувствия среди возбуждения, слез и криков толпы.
деформированным лицом и ощущал смутное, непонятное родство с ним. Словно
между ними существовала некая связь, пусть только заключающаяся в их общей
неспособности понять, как на все это реагировать.
двадцатый раз. - Должен был". Он еще раз взглянул на Брандина, потом снова
отвел глаза, страдая от горестной растерянности.
пробраться? Подойти к тирану и убить его, а потом выкрикнуть имя Тиганы,
чтобы оно зазвенело в воздухе и вернулось в этот мир.
не вызывающий подозрений, с кинжалом у пояса, и всего один ряд людей
отделял его от человека, который замучил его отца.
наверняка. Он не проверил; не сделал попытку. Он стоял и смотрел.
Наблюдал. Играл со своим спокойным планом, стремясь управлять событиями,
направлять их к некой более крупной абстракции.
слишком ярко. Женщина в желтом не отошла; она продолжала смотреть на него
искоса, взглядом, который трудно было не понять. Он не знал, где отец
ребенка, но было ясно, что женщину сейчас это не очень-то волнует. Было бы
интересно увидеть, подумал он со свойственным ему извращенным поворотом
мыслей, сколько детей родится в Кьяре через девять месяцев.
слова извинения. Затем пошел в одиночестве сквозь праздничную, бурлящую
толпу к гостинице, где в последние три дня все трое расплачивались за
комнаты своей игрой. Сейчас музыка могла бы помочь, подумал он. Очень
часто лишь музыка ему помогала. Его сердце все еще странно билось, и
начало биться так в тот момент, когда эта женщина вынырнула на поверхность
с кольцом на руке после столь долгого отсутствия.
воспользоваться потрясением и страхом, которые воцарятся после ее гибели.
до того, как толпа взорвалась криками, Брандин Игратский, который стоял
совершенно неподвижно с того мгновения, как она нырнула, рухнул на колени,
словно ему нанесли сзади удар, лишивший его сил.
толку, а над гаванью и кораблями неслись вопли триумфа и экстаза.
танцующих людей. Это впишется в их планы, это можно в них вписать. Все
сходится. Как я и планировал. Будет война. Они столкнутся лицом к лицу. В
Сенцио. Как я и планировал.
кинжалом за поясом.
руку, когда он проходил мимо, и попытался втащить в пляшущий круг. Он
вырвался. Какая-то женщина влетела в его объятия и поцеловала прямо в
губы. Он ее не знал. Он никого здесь не знал. Он, спотыкаясь, брел сквозь
толпу, расталкивал ее и протискивался то туда, то сюда, его вертело,
словно пробку в потоке, но он упорно держал направление на "Триаду", где
ждала его комната, выпивка и музыка.
Эрлейна пока не было видно. Возможно, он все еще находился на корабле,
оставался на воде как можно дальше от Брандина. Словно чародей в данный
момент мог проявить хоть крупицу интереса к охоте на других чародеев.
стакан и бутылку вина. Алессан очень быстро опустошил стакан, а за ним
второй. Он уже налил и пригубил было третий, но тут Дэвин быстро
дотронулся до его руки, и он понял, испытав почти физическое потрясение,
что забыл о своей клятве. Голубое вино. Третий стакан.
рявкнул первый.
Азоли. - После того, что эта женщина для него сделала, я считаю, что
Брандина ждет удача, он получил благословение. И тот, кто называет себя
Брандином ди Кьярой, гораздо лучше, чем этот мясник из Барбадиора. Ты что,
друг, боишься сражаться?
спорщика: - "После того, что эта женщина для него сделала". Мы все знаем,
что она для него делала каждую ночь. Эта женщина - потаскуха тирана. Она
провела двенадцать лет в постели с человеком, который нас всех завоевал.
Раздвигала для него ноги ради собственной выгоды. И теперь ты, все вы
делаете шлюху вашей королевой.
говоря ни слова, изо всех сил врезал кулаком по лицу говорившего, вложив в
удар все силы своего тела и всю мучительную растерянность своей души.
Почувствовал, как под его ударом треснули кости; человек отлетел назад к
стойке бара и чуть не перелетел через нее, со звоном рассыпая осколки
стаканов и бутылок.
уже начинали распухать. Он подумал, не сломал ли себе руку. И еще подумал,
вышвырнут ли его из бара или все закончится веселой болтовней о его
глупости.
готовности идти на войну, радостно и сильно хлопнул его по спине, а
владелец "Триалы" - фактически их наниматель - широко улыбнулся,
совершенно не обращая внимания на осколки разбитого стекла на стойке бара.
перекрывая бурное веселье в зале. Кто-то подошел и пожал Алессану руку,
которая на удивление сильно болела. Три человека настойчиво и громогласно
сражались за право поставить ему выпивку. Еще четверо подняли
бесчувственного человека и бесцеремонно поволокли прочь, искать лекаря.
Кто-то плюнул в его разбитое лицо, когда его несли мимо.
стакан астибарского голубого вина. Он быстро взглянул на Дэвина, но тот
ничего не сказал.
и ерошил волосы, а кто-то еще протиснулся к нему сзади и хлопнул по спине.
- О Тигана, пусть память о тебе будет клинком в моем сердце.
схватил его и разбил об пол. Что вполне предсказуемо побудило других
сделать то же самое со своими стаканами. Как только позволили приличия, он
ушел из зала и поднялся наверх. Перед уходом он не забыл прикоснуться к
руке Дэвина в знак благодарности. В комнате он обнаружил Эрлейна, который
лежал на кровати, заложив руки за голову и уставившись неподвижным
взглядом в потолок. Чародей сперва мельком посмотрел на Алессана, когда
тот вошел, и тут же прищурился и с любопытством уставился на него.
которые продолжали болеть. Вино, естественно, не помогло. Он не мог
перестать думать о женщине, о том, что она сделала, как выглядела,
поднимаясь из моря, словно некое сверхъестественное существо. Он не мог
отделаться от образа Брандина, падающего на колени и закрывающего лицо
руками.
дальше, успел увидеть сокрушительное облегчение и пламя любви, сверкнувшее
в его глазах, подобно белому огню падающей звезды.
убедился, что ничего не сломал. Если говорить честно, он не знал толком,
почему ударил того человека. Все, что он говорил о женщине из Чертандо,
было правдой. Все было правдой, и все же ничто не было настоящей правдой.
Все, что сегодня произошло, совершенно сбивало с толку.
задать вопрос.
неуверенным тоном.