исполнение данного ею обета, что ни один мальчишка не переступит больше
порога ее заведения, и отличалась она главным образом отсутствием здравого
смысла во всех решительно отношениях. Это была сущая могила для всякого рода
мелких поручений и посылок, а когда ее отправляли на почту с письмами, то
нередко ловили на том, что она пытается засунуть письмо в первую попавшуюся
щель в чужой двери, воображая, будто любое отверстие в дверях годится для
этой цели. Это была маленькая старушонка, постоянно ходившая в плотном
фартуке с нагрудником спереди и лямкой сзади, с вечно перевязанными
запястьями, отчего казалось, будто у нее хроническое растяжение связок. Она
всегда очень неохотно отпирала входную дверь и ревностно стремилась запереть
ее снова; за столом она прислуживала в капоре.
младшим из джентльменов. Что до него, то он более чем оправдывал рассказ
миссис Тоджерс, ибо даже ей не удалось описать всей глубины его чувств.
Между прочим, он возымел самые устрашающие понятия о человеческой судьбе и
много говорил о том, что кому суждено, как видно черпая сведения из
недоступных другим источников; так, он, оказывается, знал наперед, что
бедной Мерри суждено было погубить его на заре жизни. Он стал неуравновешен
и слезлив, и, будучи уверен, что пастуху предназначено сзывать свирелью
стада, боцману - свистать всех наверх, одному - быть музыкантом, а другому -
платить за музыку, он забрал себе в голову, что ему лично судьба
предназначила лить слезы. Чем и занимался постоянно.
волны поглотили его, что колесница Джагернаута раздавила его, а также что
смертоносное дерево упас отравило его своим тлетворным дыханием *. Его
фамилия была Модль.
высокомерно, не имея склонности выслушивать панихиды в честь своей замужней
сестры. Это окончательно доконало несчастного молодого человека, и он,
беседуя с миссис Тоджерс, пожаловался ей.
возразила миссис Тоджерс.
джентльменов, - но ведь она напоминает мне дни, которые миновали
безвозвратно, миссис Тоджерс!
Тоджерс, - а потом снова познакомиться мало-помалу. Вот мой совет.
сил. О миссис Тоджерс, если б вы знали, какое утешение для меня ее нос!
частности - ее нос. Он так похож, - тут он дал волю своему горю, - он так
похож на нос той, которая принадлежит другому, миссис Тоджерс!
Чарити, которая сначала посмеялась, но в тот же вечер выказала мистеру Модлю
гораздо больше внимания и как можно чаще поворачивалась к нему в профиль.
Мистер Модль был настроен не менее сентиментально, чем всегда, даже, может
быть, более, однако не сводил с мисс Черри увлажненных глаз и, по-видимому,
был ей благодарен.
вы держались отлично. По-моему, вы начинаете приходить в себя.
возразил юноша. - Когда она говорит или улыбается, мне кажется, будто я
опять вижу ее черты.
и улыбалась самым обольстительным образом и, подшучивая над угнетенным
состоянием мистера Модля, пригласила его сыграть партию в криббедж *. Мистер
Модль принял вызов, и они сыграли несколько партий по шесть пенсов, причем
выигрывала всегда Чарити. Отчасти это можно было приписать галантности
младшего из джентльменов, но, конечно, объяснялось также и состоянием его
чувств, - - ибо глаза его то и дело затуманивались слезами, и тузы он
принимал за десятки, а валетов за дам, отчего временами несколько путался в
игре.
предложила им, вместо того чтобы играть на деньги, сыграть просто так, из
любви к искусству, замечено было, что мистер Моддь переменился в лице,
услышав слово "любовь". На четырнадцатый вечер он поцеловал в коридоре
подсвечник мисс Пексниф, которая шла наверх, собираясь ко сну: он
намеревался поцеловать ей руку, но промахнулся.
предназначено судьбой утешать его, а мисс Пексниф начала размышлять о
возможности сделаться в конце концов миссис Модль. Он был молодой человек
(мисс Пексниф была уже не очень молодая девица) с видами на будущее и
средствами, которых почти хватало на жизнь. Ну что ж, это было бы не так
плохо.
потешалась над ним, а один раз, говоря с сестрой, отозвалась о нем как о
своей победе. По наружности, по характеру, по манерам - во всех отношениях
он был гораздо лучше Джонаса. С ним легко будет поладить, легко заставить
считаться с капризами своей нареченной, его можно будет водить везде, как
ягненка, тогда как Джонас был медведь. Вот в чем суть!
заброшена, ибо младший из джентльменов стал пренебрегать ее обществом и
водить в театр мисс Пексниф. Он начал также, по словам миссис Тоджерс,
забегать домой в обеденный перерыв и уходить из конторы в непоказанное
время; и дважды, как он сам сообщил миссис Тоджерс, на его имя приходили
анонимные письма со вложением карточек от поставщиков мебели - явное дело,
выходка этого невоспитанного грубияна Джинкинса; только у Модля не довольно
было улик, чтобы вызвать его на дуэль. Все это вместе взятое, как говорила
миссис Тоджерс душеньке мисс Пексниф, было яснее ясного.
желанием сделать предложение.
возразила миссис Тоджерс. - Они всегда упираются. Я видела, что мистер
Тоджерс собирается сделать мне предложение за много, много месяцев до того,
как он заговорил.
образцом для всех.
разборчива, уверяю вас, - сказала миссис Тоджерс, приосанившись. - Нет, нет!
Вы должны выказать мистеру Модлю поощрение, мисс Пексниф, если хотите, чтобы
он заговорил; а тогда его и не остановишь, будьте уверены.
Он гуляет со мной, мы с ним играем в карты и сидим наедине.
моя.
моей спиной, знаете ли.
конечно мог бы кстати припомнить наказ о неуклонном выполнении долга, данный
лордом Нельсоном перед Трафальгарской битвой *. Все-таки, сказала она, авось
он еще одумается, а нет - так можно и заставить, попросту говоря; пускай
мисс Пексниф держится твердо и даст ему ясно понять, что он должен сделать
предложение.
молодая особа при первом же удобном случае приняла мистера Модля весьма
чопорно и в конце концов заставила его спросить унылым тоном, почему она так
переменилась. Она призналась ему, что считает необходимым сделать
решительный шаг для общего их спокойствия и счастья. За последнее время,
заметила мисс Пексниф, они очень часто бывали вместе, очень часто, и вкусили
сладость искренней, взаимной симпатии. Она никогда его не забудет, никогда
не перестанет думать о нем с чувством живейшей дружбы; но люди уже начали
болтать, обратили на них внимание, и теперь надо, чтобы они стали друг для
друга только тем, чем обычно бывают в обществе джентльмены и леди, не
больше. Она рада, что у нее достало мужества высказать это, прежде чем ее
чувство зашло слишком далеко; оно и так зашло далеко, надо сознаться; но,
несмотря на всю свою слабость и простодушие, она все же надеется, что скоро
справится с этим.
сделал из признания вывод, что ему суждено приносить другим то несчастие, от
которого он пострадал сам, а так как он является в некотором роде вампиром
поневоле, то мисс Пексниф предназначена ему судьбой в качестве жертвы номер
первый. Мисс Пексниф отвергла это мнение, как греховное, после чего Модля
заставили спросить, не может ли она удовольствоваться разбитым сердцем; и
когда из дальнейшего выяснилось, что может, он дал ей обет быть верным до
гроба, и этот обет был принят и возвращен.
Вместо того чтобы торжествовать, он пролил больше слез, чем когда бы то ни
было, и воскликнул, рыдая:
какой это был тяжелый день! Боже милосердный!