арьергардом.
других изнурила усталость: они ложились врастяжку на траву или под сень
деревьев, всеми покинутые, отчаявшиеся, томимые мрачным предчувствием.
Позднее отстали те всадники, чьи лошади уже не могли тащиться дальше или
были ранены в пути.
крепких и способных сражаться.
Глава 3
ПУТНИКИ
более жестокое, два путника, верхом на отличных першеронах, в прохладный
ночной час выехали из городских ворот Брюсселя на дорогу в Мехельн.
широкого фламандского ножа, медная рукоятка которого поблескивала за поясом
одного из них; свернутые плащи были приторочены к седлам.
думу, быть может, одну и ту же у обоих, но ни один не произносил ни слова.
тогда ездили из Франции во Фландрию и обратно, бойко торгуя в обеих странах;
своего рода коммивояжеры, немудрствующие предшественники нынешних
краснобаев, они в ту далекую эпоху, по сути дела, выполняли ту же работу, не
подозревая, что подготовляют современную, огромного размаха коммерческую
пропаганду.
принял бы их за простых людей, озабоченных тем, как бы поскорее найти ночлег
после дня, проведенного в трудах.
тех разговоров, которые путники изредка вели между собой, - это ошибочное
мнение, основанное на внешности, круто изменилось бы.
отъехав приблизительно на пол-лъе от Брюсселя.
были правы, когда решили выехать ночью; мы на этом выгадали семь лье и
прибудем в Мехельн именно тогда, когда, насколько можно предвидеть, исход
нападения на Антверпен уже будет известен. Там упоение победой будет в самом
разгаре. За два дня небольших переездов, - они должны быть совсем
небольшими, иначе вы не отдохнете, - за два дня таких переездов мы достигнем
Антверпена, как раз к тому времени, когда, по всем вероятиям, принц
опомнится от своего восторга и, побывав на седьмом небе, соблаговолит
обратить взор долу, на землю.
одежду, ни единым словом не возражал против этого наименования, голосом
одновременно тихим, нежным и твердым ответил:
перестанет охранять этого презренного принца и жестоко покарает его; поэтому
мы должны как можно скорее претворить наши замыслы в дело, ибо я не
принадлежу к числу тех, кто верит в предопределение; я считаю, что люди
свободно распоряжаются своей волей и своими поступками. Если мы не будем
действовать сами, а предоставим действовать богу, - не стоило терпеть такие
муки, чтобы дожить до нынешнего дня.
плащ.
ни душевных терзаний.
времени он придерживал коня и оборачивался, стоя в стременах; тогда его
спутница, безмолвная, словно конная статуя, несколько опережала его.
спросила:
нас, после того, как он долго с изумлением нас разглядывал?
опасалась, что кто-нибудь ее услышит на этой пустынной дороге, - Реми, а не
сдается ли тебе, что он напоминает собой...
напоминает того несчастного молодого человека...
малейшего сходства; к тому же - как бы он мог узнать, что мы покинули Париж
и едем этой дорогой?
переезжали с места на место.
никому не поручал нас выслеживать, и, как я уже вам говорил перед отъездом,
у меня есть веские основания полагать, что он принял отчаянное решение, но
что это решение касается только его самого.
облегчит господь долю этого несчастного юноши!
продолжали путь; вокруг них тоже царило безмолвие, нарушаемое лишь цоканьем
копыт по сухой, звонкой дороге.
услыхал топот коня, мчавшегося галопом.
глаза тщетно пытались пронизать ночной мрак; ни один звук не нарушал
торжественной тишины, - и он вместе со своей спутницей въехал в городок.
здесь; лошади устали, да и вам необходимо отдохнуть.
мной. Вы чем-то встревожены.
женщине такое утомительное путешествие. Я сам едва...
фонарь; это - знак, по которому узнают гостиницы; поторопитесь, прошу вас.
всякий случай я чуть задержусь, чтобы удостовериться, обоснованы ли мои
подозрения или нет.
пришпорила своего коня и направила его в длинный извилистый переулок. Реми
дал ей проехать, спешился и отпустил поводья своего коня, который,
разумеется, тотчас и последовал за конем Дианы.
фламандскому обычаю, бодрствовала или, вернее, спала широкоплечая служанка с
мощными дланями.
проснулась, не выказывая ни малейшего недовольства, отперла входную дверь и
радушно встретила путешественника или, вернее, путешественницу. Затем она
открыла лошадям широкую сводчатую дверь, куда они тотчас вбежали, почуяв
конюшню.
не лягу, пока он не придет.
кухню, придвинула к огню табурет, сняла пальцами нагар с толстой свечи - и
снова заснула.
которого его предупредил конский топот на дороге.
поселок; как, доехав до переулка и завидев фонарь, он еще замедлил шаг,
видимо, колеблясь, продолжать ли ему путь или направиться к гостинице.
своем плече.
снова следует за нами. Что ему нужно от нас?
вперед, то назад, то в глубь переулка, нетрудно было угадать, что он
спрашивал себя, повернуть ли ему назад, скакать ли вперед или же постучаться
в гостиницу.
ехать!