невосприимчивым, словно окружающая жизнь существовала отдельно, на
гигантском экране.
- Что-то не нравится мне вон тот "жигуль", - спокойно проговорил Грязев,
наклонившись к водительскому сиденью, и этим вытащил Глеба из глубины
мрачных размышлений.
Они уже миновали сложный дорожный узел с жестким контролем возле
Пятигорска, обогнули стороной Минеральные Воды - владелец машины отлично
знал объездные пути и после соответствующей беседы охотно их показывал.
Теперь пробирались проселочными и хозяйственными дорогами в сторону
Невинномысска, и этот автомобильчик с антеннами и тонированными стеклами
насторожил Саню не зря.
- Может, взять хотят? - предположил Глеб.
- Вышли-то чисто, где могли подцепить?
- На границе подшумели. - Головеров посмотрел на "ковбоя" - оба солдатика
настороженно прислушивались к диалогу.
- А кого ведут? Сразу всех, или кого-то конкретно?
- Скорее всего, меня.
- Смысл?
- Смысл вечный, как мир, - Глеб оставил руль и потянулся, разминая тело. -
Сделал дело, пора и в деревянный пиджак.
- Тогда бы из Чечни не выпустили, там удобнее, - предположил Саня. - Концы
в воду.
- Там удобнее, да искать не просто.
- Я же нашел тебя.
- То ты!.. А машинка, кстати, не нашей конторы. Похожа на эмвэдешную. РУОП
что ли? Или ОМОН?
- Вид, конечно, странный, - согласился Грязев. - Антенны будто напоказ...
Обсохший было владелец "Москвича" не понимал еще, в чем дело, но
почувствовал шкурой - снова начал потеть.
- А не духи ли это? - подал голос Анатолий Иванович.
- Если духи - то им на руку, что мы ползаем по этим проселкам, - рассудил
Глеб. - Впрочем, это всем на руку. Не будем же искать уединенных мест!
Поживем на людях!
Через полчаса он выехал на трассу Минводы - Невинномысск и встал в строй
грузовиков, с удовольствием давая дорогу всем легковым. Саня отслеживал
весь попутный и встречный транспорт, однако за добрых пятнадцать километров
хорошей езды ничего особенного не заметил. И только было успокоился, как
попавшаяся навстречу "Нива" вдруг далеко за спиной резко и опасно
развернулась и потянулась следом, прячась за тяжелыми КАМАЗами. Глеб
попробовал выжать из "Москвича" скорость и проверить "Ниву" на вшивость, но
старая машина выше ста десяти уже не ездила.
- Да, попался нам конек, - пробурчал он. - Только дым возить...
- "Нива" реагирует, - доложил Саня. - И надо сказать, довольно грубая
реакция.
- Менты - народ грубый, - со знанием дела заявил Анатолий Иванович.
Проехали еще двадцать пять километров. Поток транспорта на дороге резко
убавился, стало даже как-то пустынно и неуютно. "Нива" тоже куда-то
отвалила, а ее место занял "Москвич" последнего выпуска, но со знакомыми
антеннами на крыше.
- Это не духи, - прокомментировал Глеб. - Вернее, духи, да другие, скажем
так, официальные. Душман, он и в нашей конторе душман. Эх!.. И на людях нет
нам покоя!
Через километр он начал притормаживать, вглядываясь вперед - дорожное
полотно медленно сужалось, и было полное ощущение, будто сильная рука
неотвратимо сжимает горло...
4
От первой встречи, назначенной Миротворцем в своей штаб-квартире, дед Мазай
отказался, поскольку вовремя выяснил, что никакой обещанной конспирацией
там и не пахнет, а напротив, готовится своеобразное заслушивание генерала
на сборище единомышленников. Во второй раз, спустя четыре дня, он осознал,
с кем имеет дело, и теперь клялся, что не повторит прошлой ошибки и беседа
будет строго конфиденциальной. Дед Мазай предусмотрительно выслал разведку
и убедился, что Миротворец выехал на встречу только с
шофером-телохранителем.
Это был третий человек, усиленно ищущий с ним общего языка. Завлаб -
непотопляемый, невероятно жизнестойкий в политике человек с бегающими,
испуганными навечно глазами, - после встречи с генералом невероятно
оскорбился, нашел себе соратников в лице Мерседеса с Участковым и, по сути,
развязал войну в Чечне. Могущественный, влиятельный "царедворец" Комендант,
пытаясь поправить положение, тоже пошел на контакт с генералом и
теоретически все сделал верно, однако не сумел выстоять перед натиском
своих противников, обрек полицейскую операцию на поражение и в результате
застрелился, хотя в официальном сообщении говорилось, что умер от инсульта.
Вообще-то за его смертью стояла некая тайна, раскроют которую, возможно,
лишь потомки лет эдак через пятьдесят. Как бы там ни было, Комендант имел
чистые помыслы государственника и волю русского офицера.
И вот теперь Миротворец, человек тоже в прошлом военный, после
Приднестровья широко известный как национальный герой. Для солдатских
матерей, впрочем, как и для воюющего населения Чечни, он как бы повторил
свой подвиг, заключив мирные соглашения, развел враждующие стороны,
худо-бедно остановил бойню, и теперь "генсеку" с командой его бы на руках
носить! А Миротворца вдруг вышибли из государственного аппарата буквально
на улицу, так что он, уже привыкший к правительственным кабинетам и
собственному аппарату, вынужден был снимать в гостинице два номера под
штаб-квартиру, где в окружении единомышленников приходил в себя и старался
проанализировать обстановку и свое положение.
Похоже, вспомнил о том, как все начиналось в Чечне, получил информацию о
"Молнии" и теперь искал контакта с ее бывшим командиром. Дед Мазай мог бы
махнуть на Миротворца рукой - они не были знакомы и генерал никогда
серьезно к нему не относился, - но смущало одно странное совпадение:
отрешение Миротворца от власти произошло чуть ли не в тот же день, когда
спецподразделение неожиданно передали в МВД, а командира вторично отправили
на пенсию. Точнее, вывели за штат. Но это уже роли не играло.
Генерал улавливал какую-то глубинную таинственную связь между этими
обстоятельствами. Не трогали же "Молнию", пока шла война, никому и в голову
не приходило переподчинить ее, ведь отлично знали, что МВД для офицеров -
вариант неприемлемый, что они немедленно подадут рапорта на увольнение и в
результате - полная ликвидация спецподразделения.
Дед Мазай сам назначил место встречи - В Кузьминском лесопарке, на берегу
пруда, куда заранее выслал своего человека, чтобы избежать всяких
неожиданностей, и еще прихватил с собой удочку для зимней рыбалки -
пенсионеру положено...
Лунку он не сверлил - хватало чужих, старых: весенний лед напоминал решето.
Миротворец не знал генерала в лицо, зато сам в пору своего взлета не
исчезал с экрана, и, воспользовавшись этим, дед Мазай минут пять наблюдал
за ним, скорчившись над лункой, прежде чем выставить знак - пластиковый
пакет с заранее условленной рекламой. Бывший национальный герой, примитивно
маскируясь солнечными очками и легкомысленной кепкой, бродил между рыбаков,
редко сидящих на льду, и часто попадал ногой в раскисшие от тепла снежные
ямы и лунки. Должно быть, промочил ноги...
Заметив знак, Миротворец сразу же подошел к генералу, потоптался и наконец
примостился на льду, подстелив пакет с рекламой.
- Что бы и вам не взять удочку? - сказал дед Мазай. - Глядишь, и напрасно
бы не пропало время.
Миротворец заготовил начало разговора, однако ироничный тон серьезного и
Посняков Андрей
Эриксон Стивен
Суворов Виктор
Березин Федор
Орлов Алекс
Шилова Юлия