растерянности не сознавая, что в их положении это стремленье отнюдь не
лучший способ остаться в живых.
усердия. Ловко свешиваясь с седел, добивали упавших. Две женщины,
неотличимые от мужчин, загнав в глухой тупик не менее сотни побежденных,
махали клинками до изнеможения, отдыхали и опять рубили; пока не покончили
с последним. Без вести исчез Юэ Бао. Принято считать, что история
несправедлива к побежденным. Вероятно, так оно и есть, особенно если
побежденные чрезмерно возвеличиваются либо чрезмерно унижаются.
Человеческая история не только история человеческих страстей, но и зеркало
самих рассказчиков. Так ли, иначе ли, но Юэ Бао, чья жизнь менее всего
была добродетельной с точки зрения самых доброжелательных судей,
заслуживает как солдат самой лучшей эпитафии: сделал все, что мог.
деловито насилуя. Было известно, что богатые иногда глотают драгоценности,
поэтому некоторые монголы вскрывали животы убитых.
правителя, за два или три часа до этого произнесшего свой последний
приговор. Хао Цзай был знаком и с Гутлуком, и с Тенгизом. Гутлук не желал
ездить в столицу за ежегодными подарками Сына Неба монголам. Церемонию
перенесли в Туен-Хуанг, и Тенгиз всегда сопровождал отца.
предназначенном для почетных посетителей правителя. Тяжелая шелковая
одежда Хао Цзая была испачкана, изорвана тяжелыми руками монголов.
Случайное появление хана спасло правителя от судьбы других богатых людей
Туен-Хуанга.
Су-Чжоу совет покориться монголам, дабы спасти город и себя.
вежливой терпеливостью пояснял Хао Цзай. - Но ты требуешь от меня
бесполезного. Советы пленников доказывают либо трусость этих пленников,
либо их измену. Ученый правитель Су-Чжоу даже не посмеется надо мной.
просьбы? Может быть, я не откажу тебе?
грудью. - Я не сохранил доверенный мне город, - пояснил он.
главном, не имея равного себе собеседника, и ему хотелось говорить с
человеком, в котором он ощущал нечто, роднящее этого суна с Гутлуком. -
Когда монголы хотят, они могут многое, никто перед ними не устоит. Монголы
покорят и Восток и Запад.
монголы покорят Запад. Но Поднебесную - никогда.
особенного степного дикаря, который хотел рассуждать. - Нет, не настаивай,
это будет мелочь для тебя. Обещай, мне легче будет говорить...
равного нам числом и единством. Поэтому ни один народ не может нас понять:
Тебе, сыну малого народа, нас не постичь. Нужно происходить от многих
поколений, родившихся в Поднебесной, чтобы ее понимать. Знание доступно
только подготовленному к знанию.
переводить знаки-цзыры в звуки. Однако нужно сделать это, дабы посеять
сомнения в душе врага, который необдуманно расстегнул доспех в надежде на
забаву.
Тенгизе. Дикарь не так дик, он отдается, как хищная птица умному ловцу. -
Не все, - продолжал Хао Цэай. - Ты будешь, будешь побежден. Если не сам,
то в твоих потомках. Монголы уйдут на дно Поднебесной, как камни на дно
Океана. Поднебесная останется, как была. Она подобна кругу, замкнутому в
неизменности. В неизменности - настоящая сила. Никаких перемен в обычаях,
в семьях, на земле, на небе. Пусть нас упрекают, будто мы гасим сильных и
умных. Таков круг, такова вечность. Народ, разрушитель своего круга,
погибнет, пустившись в путь, тому много примеров. Все новые люди и мысли
растворяются в Поднебесной, как соль в Океане, он же не изменяется. Окрась
Янцзы - вода унесет краску, река останется желтой. Воюют не для войны, а
для мира. Кончались битвы победой или поражением, Поднебесная всегда
побеждала и будет побеждать. Тебе, сыну малого народа, - Хао Цзай едва не
сказал - дикарю, - тебе не понять этого, нет, не понять... - Хао Цзай
повторял, сам стараясь понять, не утомил ли он дикаря, вошло ли сомнение в
душу Тенгиза? И, удовлетворенный, Хао Цзай дал своему голосу перейти в
шепот, погаснуть.
относятся к смерти, чем в других странах. И - к жизни. И мужчина у нас
иначе любит женщину, а женщина - мужчину. Сам смысл существования мы
понимаем иначе. И этого тебе тоже не познать, никогда не познать...
затянувшейся, как внезапно оказалось. Никогда ему не приходилось пытаться
выразить в словах высказываемое только немыми знаками-цзырами. Он совершил
подвиг, стремясь к последней заслуге перед Поднебесной, подвиг, который
останется неизвестным. Но удался ли он? С горечью Хао Цзай думал о
близорукой покладистости столичных сановников, которые согласились
перенести церемонии подарков в Туен-Хуанг. Этот хан дикарей не видел
своими глазами громады Поднебесной. Будь иначе... Зная тщетность подобных
сожалений, Хао Цзай не избежал общей судьбы.
молодой хан. - Я понимаю тебя, вопреки твоему многословию. Вы, суны, глядя
внутрь себя, находите не мир, который, по словам наших святых, больше
видимого глазами, а только самих себя. Вы, суны, как песчаные змеи в
пустыне, думаете, что во вселенной нет ничего, кроме сухого песка.
выразиться в произносимых словах. Ни твоя, ни моя речь не способна на это.
Произнося слова, я теряюсь, и моя мысль слабеет. Постижение доступно лишь
человеку, в молчании созерцающему знаки-цзыры.
огонь с грозным и жестоким весельем спешил по стопам победителя.
Гутлук научил сына ощущать заманчивую опасность мыслей, в каждой прячется
бездейственное сомненье. Монгол пойдет верхом, по-монгольски. А что делать
с правителем? Тенгиз сдержит слово.
просишь?
близкие погибли. Он утешил себя, отомстив дикарю истиной. Сунская стрела
не пройдет мимо цели. Все завершилось. Ни к чему, кроме отказа от
исчерпавшейся жизни, не мог стремиться бывший правитель Туен-Хуанга,
загубленного "степными червями". Хао Цзай, опустив глаза, ждал, вытянув
шею и опираясь руками в колени, на удобном стуле без спинки.
подкатился низкорослый монгол. Приподнявшись на носки - с седла было б
удобнее, - он чисто, как на состязаниях в рубке барана, скосил голову
бывшего правителя.
один из приграничных, но старых, коренных городов Поднебесной, защищался
крепкими стенами, не как Туен-Хуанг.
удаленных от водопада, который хлещет из прорванной дамбы.
легким и быстрым в движеньях конных сотен, соединенных в тысячи.
'Величество как бы само собой утяжелило сына Гутлука после первой победы.
Чтобы победа не изменила и дальше, великий хан сам обременил войско
тяжелым обозом. На верблюдах, вьючных и упряжных, на телегах, повозках
везли обильные запасы и припасы, везли захваченные в Туен-Хуанге боевые
камнеметы, разобранные на части, везли бревна, доски, уголь, железо,
инструменты, дрова.
победы остановил разрушенье и убийства. Монголы занялись разыскиваньем
ремесленников по приказу хана, выполняемому с охотой - полезность таких
людей, пусть и сунов, была понятна. На ходу создавались и новые
потребности, и способы их удовлетворенья. Холмы Тысячи Пещер монголы
посетили не как победители, а как паломники для преклоненья перед
святынями. Они дивились невиданным богатствам, притронуться к которым
воспрещено. Поучения святых были не напрасны.
населением по приказу правителя города, подкрепленному отрядами из солдат
гарнизона. В обозе монгольского войска было достаточно продовольствия:
предусмотрительность великого хана победила сунские уловки, как говорили
монголы. Они осторожно разведывали подступы, решаясь подходить вплотную к
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Браун Дэн
Орлов Алекс
Орловский Гай Юлий