бессмысленны. Но командир Коломейцев, этот высокий человек с бородкой,
похожей на плоскую кисточку, внешне был спокоен. Он выпрямился, как часовой
на посту. Брови пружинами подтянулись к переносице. Его распоряжения были
повелительны и коротки, как взмахи сабли.
прозванная Рожественским "Грязной прачкой". В нее попал снаряд около трубы,
подняв черный столб дыма. Труба свалилась.
несколько человек команды. Адмирала несли на руках. Это уже был не
начальник, не властный и бесноватый самодур, перед которым трепетала вся
эскадра. Теперь он производил жалкое впечатление: все платье изорвано,
покрыто грязью и копотью, одна нога в ботинке, а другая обернута матросской
форменкой, голова перевязана полотенцем, лицо запачкано сажей и кровью,
часть бороды обгорела. Поверженный в прах, адмирал больше не вызывал к себе
прежней ненависти. Нужно было с ним спешить. Уловив момент, когда палуба
миноносца, поднятая зыбью, сравнялась со срезом броненосца, Рожественского
перебросили на руки команды "Буйного". Адмирал устало открыл черные глаза и,
блуждая ими, вдруг удивленно расширил зрачки: на него, не то сожалея, не то
торжествуя, в упор, с какой-то загадочной настойчивостью смотрел ненавистный
ему человек, а теперь спаситель, капитан 2-го ранга Коломейцев. Это
продолжалось несколько секунд. Лицо адмирала дрогнуло, разбухшие веки тяжело
опустились. Командующего унесли в каюту командира.
капитан 1-го ранга Кланье-де-Колонг,
Филипповский, заведующий военно-морским отделом, капитан 2-го ранга Семенов,
минный офицер, лейтенант Леонтьев, флаг-офицеры Кржижановский и мичман
Демчинский, юнкер Максимов. Кроме того, успели прыгнуть на миноносец
четырнадцать человек из суворовской команды, матросы разных специальностей:
боцман, писарь, сигнальщик, кочегар, машинист, ординарец и другие.
и Вырубов. На предложение флаг-капитана оставить броненосец они ничего не
ответили, как будто не расслышали слов, обращенных к ним. Богданов скрылся в
глубине пылающего судна, а Вырубов остался на срезе. Осталась и команда,
состоявшая из девятисот человек (часть из них были убиты и ранены). И те из
живых, которые видели всю эту операцию, с тревогой смотрели на бегство
высшего начальства: пришлет ли оно какой-нибудь корабль к
"Суворову", чтобы снять с него людей?
ему отвалить от наветренного борта при такой зыби? Он дал задний ход и стал
разворачиваться.
еще один матрос. До этого момента он колебался, оставаться ли ему на
"Суворове" или спасаться. Но осколок, разорвавший на нем фланелевую рубаху,
рассеял его сомнения. Небольшой и худощавый, он с легкостью белки перемахнул
саженное расстояние и, цепко ухватившись за поручни миноносца, поднялся на
его палубу. В нем узнали минера Жильцова. Прыгнувший по примеру Жильцова
следующий матрос промахнулся и, не попав на уходивший миноносец, с криком
поплыл за ним.
около борта, пробил осколком носовую часть миноносца выше ватерлинии. На юте
был убит наповал спасенный с "Осляби" квартирмейстер Шувалов.
убиты. Прапорщик Курсель постоял немного и, понурив голову, направился к
корме, в свой каземат, где уцелела лишь одна трехдюймовая пушка. Лейтенант
Вырубов продолжал стоять на срезе и, размахивая фуражкой, что-то кричал
вслед удалявшемуся миноносцу. Пересевшие на "Буйный" суворовцы в последний
раз пристально смотрели на свой корабль. Вдруг перед их глазами вместо
Вырубова в воздухе развернулся красный зонтик. Через секунду на срезе
броненосца уже ничего не было видно: от разорвавшегося снаряда человек
молниеносно исчез как вспыхнувший порошок магния.
Через час он нагнал наш крейсерский отряд. По распоряжению Клапье-де-Колонга
на миноносце подняли сигнал: "Адмирал передает командование
Небогатову". Вслед за этим
приблизиться к флагманскому судну "Николай I" и сообщить Небогатову, что он
вступает в командование всей эскадрой.
несколько ранений: под правой лопаткой, в правом бедре, в левой пятке и на
лбу. Из всех ран самой серьезной была последняя. Но адмирал находился в
полном сознании. К нему приходили в каюту командир миноносца и офицеры
штаба. Он расспрашивал их о впечатлениях сражения и сам вставлял свои
замечания. Насчет курса он сказал:
"Изумруд" и "Дмитрий Донской". Ночью эти крейсеры разошлись в разные
стороны. Он остался в компании "Донского" и двух миноносцев. Позднее он и от
них начал отставать.
двигался вперед тихим ходом. Но все сильнее указывалась его непригодность к
дальнейшему плаванию. В машине лопнул теплый ящик, котлы приходилось питать
забортной водой. Один котел совсем засорился, и его выключили.
Владивостока сменилась полной безнадежностью. С другой стороны, японцы
продолжали преследовать остатки нашей эскадры. Опасность отодвинулась только
на время.
штабом. Для этого он спустился в кают-компанию и, разбудив спавших там
Клапье-де-Колонга и Филипповского, рассказал им, в каком положении находится
"Буйный". В заключение он добавил:
и остальных людей, а потом взорвать миноносец.
следует вступать совсем, а поднять белый флаг и начать с
переговоры.
представляет
полузахлебнувшимися людьми. Если на нем поднять флаг Красного креста, то это
будет госпитальное судно.
Клапье-де-Колонг.
Рожественскому, лежавшему в отдельной каюте. Коломейцев взял его за руку.
миноносца и о необходимости в случае встречи с японцами сдаться в плен.
совсем нет на миноносце.
кают-компании совещались, спорили. Но все сводилось к тому, как уберечь
жизнь адмирала, а вместе с ним, значит, уберечь и свои головы. Оставалось
уговорить командира Коломейцева. Он требовал от
протокола. А как можно было выдать ему такой документ? Он считался храбрым
командиром; он, помимо всего, мог затаить злобу против адмирала и штаба за
несправедливые нападки на него, и ничего не будет удивительного, если он
арестует их всех, ибо начальство, замыслившие сдать судно противнику,
перестает быть начальством. Увидав судового офицера, низкорослого толстяка,
лейтенанта Вурма, штабные чины приказали ему достать простыню, а потом
послали его с нею на мостик к командиру.
белого флага,-объяснил лейтенант Вурм.
своего адмирала в плен! Этого никогда не будет!
потом добавил:
нужно делать.
спали, а может быть, только притворялись спящими, Он разбудил их и передал
им поручение командира. Они выслушали его, но ничего на это не сказали.
интересовал. Никто также не вспомнили о "Суворове". На броненосце остались
сотни живых людей. Быть может, они надеялись, что штаб позаботится о них и
сделает распоряжение снять экипаж с погибающего флагманского корабля на
другое судно. Но штаб, занятый собою, своим бегством, об этом забыл.
после семи часов вечера, с японской стороны появились миноносцы и, как стаи
гончих, набросились на некогда могучего, а теперь умирающего зверя.
Прозоров Александр
Русанов Владислав
Верещагин Олег
Посняков Андрей
Русанов Владислав
Никитин Юрий