Чтение 121–й страницы книги ~Графиня Де Монсоро~

- Господин д'Обинье!.. Монсеньер!.. Нет, я не верю своим глазам! -
удивлялся Бюсси.

- Разве ты ничего не знал? - спросил принц с неудовольствием и
недоверием, которые не ускользнули от Бюсси. - Разве ты здесь не потому,
что ждал меня?

"Дьявольщина!" - сказал себе Бюсси, подумав о том, какую пищу может
дать его тайное пребывание в Анжу подозрительному уму Франсуа.

- Не будем говорить лишнего!.. Я не просто ждал вас, я сделал больше,
- ответил он, - а теперь, если вы хотите попасть в город, пока не
заперли ворота, в седло, монсеньер.

Он подвел своего коня к принцу, который был занят тем, что доставал
бумаги, запрятанные между седлом и попоной павшей лошади.

- Итак, прощайте, монсеньер, - сказал д'Обинье, поворачивая назад. -
Господин де Бюсси, я всегда к вашим услугам.

И он ускакал.

Бюсси легко вспрыгнул на конский круп позади своего господина и
направил Роланда к городу, спрашивая себя, не является ли этот одетый в
черное принц злым духом, которого ему послал ад, позавидовавший его
счастью.

Они въехали в Анжер, когда трубачи давали первый сигнал, возвещавший
о закрытии ворот.

- Куда теперь, монсеньер?

- В замок! Пусть поднимут мой флаг, пусть придут отдать мне почести,
пусть созовут дворян моей провинции.

- Нет ничего легче, - сказал Бюсси, решивший прикинуться покорным,
чтобы выиграть время, да к тому же слишком пораженный случившимся, чтобы
самому принимать решение.

- Эй, господа трубачи! - крикнул он герольдам, которые возвращались в
кордегардию.

Те оглянулись, но не придали его окрику особого значения, так как
увидели перед собой двух запыленных, потных мужчин с весьма жалким
выездом.

- Проклятие! - сказал Бюсси, направляя коня прямо на них. - С каких
это пор хозяина не узнают в его доме?.. Вызвать сюда дежурного
старшину!..

Этот надменный тон внушил почтение герольдам. Один из них подошел
ближе.

- Господи Иисусе! - испуганно воскликнул он, приглядываясь к герцогу.
- Да не наш ли это сеньор и господин?

Герцог был очень признателен своему уродливому носу, который, как об
этом говорилось в эпиграмме Шико, был разделен надвое.

- Так и есть - монсеньер герцог! - Герольд схватил за руку своего
товарища, тоже подскочившего от неожиданности.

- Теперь вы знаете об этом не хуже меня, - сказал Бюсси, -
наберите-ка побольше воздуху и дуйте в ваши трубы, пока не лопнете, и
чтобы через четверть часа всему городу было известно, что монсеньер
пожаловал к себе. Мы же, монсеньер, медленно поедем к замку. К тому
времени, когда мы туда прибудем, все уже будет готово к вашему приему.

И действительно, при первом возгласе герольдов люди стали собираться
в кучки, при втором - дети и кумушки разбежались по улицам с криками:

- Монсеньер в городе!.. Слава монсеньеру!

Эшевены, губернатор, знатные дворяне бросились к дворцу в,
сопровождении толпы, становившейся все более и более плотной.

Как и предвидел Бюсси, городские власти прибыли во дворец прежде
принца, чтобы оказать ему достойный прием.

Когда герцог Анжуйский выехал на набережную, оказалось, что почти
невозможно пробиться через толпы народа, однако Бюсси разыскал одного из
герольдов, и тот, раздавая направо и налево удары своей трубой, проложил
принцу дорогу до ступенек ратуши.

Бюсси замыкал шествие.

- Господа и верные мои вассалы, - произнес принц, - я пришел искать
убежища в моем добром городе Анжере. В Париже жизнь моя была под
страшной угрозой. Меня даже лишили свободы. Но благодаря верным друзьям
мне удалось бежать.

Бюсси кусал себе губы, ему был ясен иронический смысл взгляда,
которым одарил его Франсуа.

- С того мгновения, как я нахожусь в вашем городе, я больше не
испытываю тревоги за свою жизнь.

Ошеломленные отцы города неуверенно закричали;

- Да здравствует наш сеньор!

Народ, рассчитывая на связанные с каждым приездом принца
непредвиденные доходы, громко завопил:

- Слава!

- Поужинаем, - сказал принц, - я не ел с самого утра.

В одно мгновение герцога окружила вся челядь, которую он - властитель
провинции Анжу - держал в своем дворце в Анжере. Из всех этих слуг лишь
самые главные знали своего господина в лицо.

Затем наступила очередь городских дворян и дам.

Прием продолжался до полуночи.

В городе устроили иллюминацию, на улицах и площадях палили из
мушкетов, был приведен в действие соборный колокол, и порывы ветра
доносили до Меридора эти традиционные звуки ликования добрых анжуйцев.

Глава 16

ДИПЛОМАТИЯ ГЕРЦОГА АНЖУЙСКОГО

Когда мушкетная пальба на улицах несколько поутихла, когда удары
колокола стали реже, когда передний замка опустели, когда Бюсси и герцог
Анжуйский остались наконец одни, герцог сказал:

- Поговорим.

Проницательный Франсуа уже заметил, что с момента их встречи Бюсси
относится к нему с гораздо большей предупредительностью, чем обычно. С
присущим ему знанием света, принц решил, что Бюсси, по всей вероятности,
оказался в затруднительном положении, а значит, при некоторой доле
хитрости, можно из этого извлечь пользу для себя.

Но у Бюсси было время подготовиться, и он держался уверенно.

- Поговорим, монсеньер, - ответил он.

- Когда мы виделись с вами в последний раз, - сказал принц, - вы были
тяжело больны, мой бедный Бюсси!

- Это правда, монсеньер, - подтвердил молодой человек, - я был тяжело
болен и спасся почти чудом.

- В тот день при вас находился какой-то лекарь, - продолжал принц, -
чересчур озабоченный вашим здоровьем, как мне показалось, потому что он
набрасывался на всех, кто приближался к вам, - И это тоже правда,
монсеньер, мой Одуэн меня очень любит.

- Он строго-настрого запретил вам вставать с постели, не так ли?

- Чем я был возмущен до глубины души, как ваше высочество могли
убедиться сами.

- Но, - сказал герцог, - коли это вас так возмущало, вы могли бы
послать медицину ко всем чертям и отправиться со мной, как я вас о том
просил.

- Проклятие! - воскликнул Бюсси, на сотню ладов вертя и крутя в руках
свою аптекарскую шляпу.

- Но, - продолжал герцог, - так как речь шла о серьезном деле, вы
побоялись подвергнуть себя опасности.

- Простите? - переспросил Бюсси, одним ударом кулака нахлобучивая все
ту же шляпу до самых глаз. - Мне послышалось, мой принц, вы сказали, что
я побоялся подвергнуть себя опасности?

- Да, я так сказал, - ответил герцог Анжуйский. Бюсси вскочил со
своего стула.

- Тогда, значит, вы солгали, монсеньер, - воскликнул он, - солгали
самому себе, слышите! Потому что вы сами не верите ни слову, ни единому
слову из того, что сказали. У меня на теле двадцать шрамов, они
свидетельствуют, что я не раз подвергал себя опасности и никого не
боялся. И, клянусь честью, я знаю немало людей, которые не смогли бы
сказать того же о себе и тем более доказать это.

- У вас всегда наготове неопровержимые доводы, господин де Бюсси, -
возразил герцог, бледный и очень возбужденный. - Когда вас обвиняют, вы
стараетесь перекричать упреки и воображаете, что это доказывает вашу
правоту.

- О нет, я не всегда прав, монсеньер, - возразил Бюсси, - и хорошо
это знаю, но я так же хорошо знаю, в каких случаях я не прав.

- В каких же это случаях? Скажите, сделайте милость.

- В тех, когда я служу неблагодарным людям.

- По чести, сударь, мне кажется, что вы забываетесь, - сказал принц,
внезапно поднимаясь с тем видом достоинства, который он умел принимать в
случае нужды.

- Возможно, я забываюсь, монсеньер, - сказал Бюсси, - поступите раз в
жизни так же: забудьтесь или забудьте меня.

При этом Бюсси сделал два шага к выходу, но принц оказался проворней
и загородил собою дверь.

- Станете ли вы отрицать, сударь, - спросил он, - что в тот день,
когда вы отказались выйти из дому со мной, вы через минуту вышли сами?

- Я, - ответил Бюсси, - никогда ничего не отрицаю, монсеньер, разве
что в тех случаях, когда у меня хотят вынудить признание.

- Тогда объясните мне, почему вы настаивали на том, чтобы остаться
дома.

- Потому, что у меня были дела.

- Дома?