удавалось воздействовать на него прежде, оказались обрезанными.
Вид у Саммаэля был настолько озадаченный, похоже, он и вправду не понимал, о
чем здесь толковать. - Произошла битва, а в битвах всегда гибнут солдаты.
Может, сам ал'Тор и пастух, но у него есть полководцы, способные разъяснить
ему такие простые вещи. Да он, скорее всего, и не заметил этой потери.
Саммаэль, изменились не меньше, чем земля. И не одни Айил. В некоторых
отношениях другие изменились гораздо больше. Те погибшие были не просто
солдатами. Они женщины, а для ал'Тора это имеет немалое значение.
трудом помешала овладевшему ею презрению изменить цвет стрейта. Саммаэль не
старался разобраться в людях, хотя заставить их исполнять твою волю гораздо
легче, если их понимаешь. Спору нет, Принуждение - способ действенный, но
его нельзя распространить на весь мир
самым тайным хранилищем, до которого он "можно считать, уже добрался". Если
у него есть хотя бы один ангриал... Впрочем, так это или нет, она, скорее
всего, узнает, лишь когда сам он того захочет.
Никакой реакции. С каких это пор Саммаэль научился обуздывать свой нрав?
Раньше он выходил из себя, стоило только помянуть имя Льюса Тэрина. - Если
он не заставит тебя бежать из Иллиана с быстротой коса, взбирающегося на
дерево, может быть...
Саммаэль. - Я хочу сказать, слишком долго для тебя.
цвет, и Грендаль не стала его менять. Пусть Саммаэль видит, что она
сердится. - Я-то думала, ты давно понял, что угрожать мне неразумно.
спокойствием. Похоже, его решительно ничем не проймешь. - Я только привожу
факты. Ранд ал'Тор не нападет на меня, а я на него. И разумеется, я
согласился не оказывать помощь никому из Избранных, если ал'Тор их найдет.
Все это соответствует воле Великого Повелителя, не так ли?
темно- розовый оттенок, лишившись дымчатой пелены. Этот цвет отчасти выдавал
ее гнев. За словами Саммаэля несомненно что-то скрывалось, но поди узнай
что.
всего, останусь единственным, кто будет противостоять ал'Тору лицом к лицу.
ухмылкой отвечала Грендаль, но ей было вовсе не до смеха. Слишком много
Избранных уже погибло. А Саммаэль, должно быть, нашел способ остаться в
стороне до последнего дня - вот единственное объяснение.
его стала еще шире. - Я уверен, что Демандред строит свои планы, но где он
прячется? Где Семираг, Месана? Как насчет Асмодиана, Ланфир и Могидин?
сидеть здесь развалясь и говорить таким тоном - даже помыслить о том не
осмелился бы, - если только не...
удивилась тому, как нервно и хрипло звучал ее голос. Похоже, вино даже не
смачивало горло.
намека на настойчивость, но по спине Грендаль пробежали мурашки.
того, кто будет стоять лишь ступенью ниже меня. Того, кто должен будет
остаться в живых, чтобы удостоиться прикосновения Великого Повелителя.
обещал тебе?..
небольшой совет, Грендаль. Готовься сейчас. Заранее. Где они?
Должно быть, ему действительно обещано, хотя почему ему? Но времени гадать
не было. В конце концов, Великий Повелитель выбирает кого ему
заблагорассудится. И Саммаэлю известно, где она обосновалась. Конечно, ей
ничего не стоило бы исчезнуть из Арад Домана - отказ от привычных маленьких
удовольствий и забав не столь уж высокая плата. Даже от больших - ими,
наверное, тоже пришлось бы поступиться, если вдруг по пятам за ней кинется
ал'Тор - или Льюс Тэрин. Но у нее не было намерения открыто выступать против
ал'Тора. Уж коли он одолел Ишамаэля и Равина, она не станет рисковать и
испытывать его силу. Должно быть, Саммаэль действительно заручился
обещанием, но если бы он сейчас умер... Как же. Наверняка держится за
саидин, в противном случае только сумасшедший позволил бы себе говорить
подобные вещи. Стоит ей попытаться обнять саидар, он мгновенно это
почувствует. И тогда умрет она. Да, должно быть, ему и правда обещано.
Это все, что мне известно, клянусь. - Грудь ее словно сжало тисками, и
хватка эта ослабла, лишь когда он наконец кивнул.
Всех, Грендаль. А если хочешь, чтобы я поверил в чью-либо смерть, покажи мне
труп.
невольная рябь оттенков, отражавшая смесь гнева, стыда и страха. Что ж,
пусть думает, будто сумел ее запугать. И пусть скормит ал'Тору и Месану, и
всех прочих, лишь бы это помогло уберечься ей самой.
улыбка Саммаэля мгновенно растаяла. У него аж челюсти ныли, так долго
пришлось улыбаться. Грендаль слишком много размышляла - она настолько
привыкла заставлять других делать все за себя, что разучилась действовать
сама. Интересно, что бы она сказала, узнав, что он манипулировал ею столь же
ловко, как она в свое время вертела многими несчастными глупцами. Он готов
был поклясться, что ей ни за что не понять, каковы его истинные цели.
Имей Грендаль возможность увидеть его лицо сейчас, она поняла бы, что такое
настоящий страх. Что бы ни случилось, он, Саммаэль, один доживет до Дня
Возвращения. Он станет Ни'блисом и победит Возрожденного Дракона.
мужчина наигрывал на девятиструнном биттерне. Отвернувшись от уличных
музыкантов, Эгвейн продолжала проталкиваться сквозь толпу. Солнце палило
так, что раскаленные камни мостовой жгли ноги сквозь подошвы мягких сапожек.
С носа капал пот, шаль, хоть и висела на локтях, казалась толстенным
одеялом, а пыли в воздухе висело столько, что впору умыться, но Эгвейн все
равно улыбалась, а приметив, как опасливо косятся на нее прохожие, едва
сдерживала смех. Именно так они всегда смотрели на айильцев. Люди видели
только то, что ожидали увидеть. Прежде всего им бросался в глаза айильский
наряд - ни на рост, ни на цвет глаз никто не обращал внимания.
скрип несмазанных осей и перестук молотков, доносившийся из мастерских
ремесленников. Бранились возницы; фургоны и запряженные быками повозки
жались к обочинам, уступая дорогу лакированным портшезам и строгим каретам с
гербами Домов на дверцах. Чуть ли не на каждом перекрестке выступали
музыканты, акробаты или жонглеры. Кучка женщин в нарядах для верховой езды -
все при мечах - пытались вести себя как мужчины, точнее так, как, по их
мнению, ведут себя мужчины, - они громко смеялись и грубо расталкивали
встречных. Мужчинам, вздумавшим так дурить, не удалось бы пройти и сотни
шагов, не ввязавшись в дюжину потасовок. Множество звуков сливалось в
оживленный гул большого города, который, так долго прожив среди айильцев,
она почти позабыла. Возможно, как раз этого мне и недоставало, подумала
девушка и рассмеялась прямо посреди улицы, вспомнив, что, когда она попала в
город впервые, городской шум просто оглушил ее. Неужели то была она? Та
деревенская простушка с удивленно вытаращенными глазами?
Эгвейн с любопытством. Длинную гриву и хвост лошади украшали вплетенные в
них маленькие колокольчики, а в темных, доходивших до середины спины волосах
всадницы колокольчиков было еще больше. На поясе у этой хорошенькой, но
весьма суровой с виду - хоть и ненамного старше Эгвейн - женщины висело с
полдюжины ножей, один был, пожалуй, не меньше айильского. Охотница за Рогом
- тут уж сомневаться не приходилось.
за спиной проводил всадницу взглядом. Не иначе как тоже Охотник. Похоже, от
них тут не протолкнуться. Когда женщину скрыла толпа, мужчина обернулся,
поймал любопытный взгляд Эгвейн и, расправив широкие плечи, с улыбкой
зашагал к ней.
в одном лице Сорилею и Суан Санчей с палантином Амерлин на плечах.
дикарка", развернулся и зашагал прочь. Эгвейн снова расхохоталась. Охотник
за Рогом, по всей видимости, услышал ее смех, поскольку остановился и
покачал головой, но не оглянулся.
Жюль Верн
Сертаков Виталий
Лукин Евгений
Посняков Андрей
Мурич Виктор
Махров Алексей