заключалась ваша жизненная философия. Тони. Она либо порочна, либо нелепа
до смешного. Выбирайте любое. Мне все равно. И это и вообще все на свете.
Завтракать я не пойду. У меня пропал аппетит. Совершенно пропал. Прощайте.
жалости и глубокой грусти. Он хотел что-то сказать, но только медленно
тряхнул головой и, еле передвигая ноги, пошел прочь.
Сэйлс для него что-нибудь сделает?
такое Вашингтон. Вы думаете, что все должно быть либо белым, либо черным.
выглядит либо белым, либо черным, а вся страна смотрит на Вашингтон
издали.
от злости. Необходимо остыть, прежде чем что-либо предпринимать. Сейчас
ему предстояло окончательно решить свою судьбу, и он хотел сделать это
спокойно и хладнокровно. В прошлом, когда ему приходилось выбирать между
своими убеждениями и обманчивыми соблазнами, он всегда, хоть и спотыкаясь,
в конце концов становился на честный путь. Сейчас, перебирая в памяти свою
жизнь, он пришел к заключению, что каждый раз ему помогала, облегчала этот
выбор какая-нибудь случайность, а если не случайность, так толчок извне.
в каждом случае ему помогало влияние Сабины. Вчера утром он пытался
представить себе, как сложилась бы его жизнь, если бы он женился на Мэри,
но воображение отказалось ему служить, ибо он знал, что не может жить без
Сабины. Теперь он даже понимал почему. Сабина чутко разбиралась в людях, а
его знала лучше, чем он сам, и это свое тонкое понимание, с тех пор как
они поженились, она неизменно отдавала в его распоряжение. Он пользовался
этим, как кредитом в банке, предоставленным ему до достижения духовной
зрелости.
окончательно стал взрослым, потому что сейчас он уже твердо знал, как ему
поступить. Не нужно даже обращаться за советом к Сабине - у него нет
никаких сомнений. На глаза его не набегали слезы горького разочарования,
на этот раз он спокойно и обдуманно наметил себе цель, рассчитал средства
и готов был пуститься в путь.
приятный разговор, поздоровался с ним таким радостным тоном, что Эрик не
мог удержаться от презрительной усмешки.
меня прийти к окончательному решению.
чудно, вот и все, что я могу сказать!
эта работа не устраивает. Ни за какие деньги я на нее не соглашусь.
Третьего дня у меня на руках умер мой старый и очень хороший друг. Эта
смерть заставила меня задуматься. Я испугался. Мне показалось, что главное
в жизни - иметь как можно больше денег. Но, видно, страх мой прошел, а
может, я понял, что испугался не того, чего следовало, одним словом -
пусть эта работа провалится ко всем чертям. И вы вместе с нею. И сенатор
Хольцер тоже. Передайте ему это от меня, пожалуйста.
хотелось разговаривать. Он старался не поднимать глаз, потому что вид
поруганных национальных святынь приводил его в еще большее бешенство.
рассказывать Сабине, сказав только, что отказался от предлагаемого места.
Он чувствовал, что не может ей объяснить ничего, пока сам не осознает как
следует смысл происшедшего. Минут через десять после его прихода зазвонил
телефон, и, услышав в трубке истерический голос Тони, Эрик вдруг понял,
что означало молчаливое прощанье Фабермахера и его порывистый уход.
прижав трубку к уху. Сказать ему было нечего.
обещала приехать.
бледная, потрясенная выражением его лица, не сводила с него огромных
расширенных глаз. - Мы оба приедем, - добавил он.
Хьюго.
потому что Эдна жила здесь в детстве. Уже в те времена отель начинал
приходить в упадок, и его администрация лезла из кожи вон, стараясь
получше обслужить генерала Мастерса, его супругу, маленькую дочку и
гувернантку, составлявших милую и благовоспитанную семью. Вероятно, никто
уже не помнил просторных, освещенных люстрами комнат тогдашнего отеля,
кроме маленькой девочки в коротеньком, теперь уже старомодном платьице,
которой суждено было жить в душе Эдны до самой ее смерти.
ласково улыбалась про себя, вспоминая блеск и звон отцовских шпор, запах
ярко начищенной кожи его сапог, душистого мыла, голубоватого дымка
гаванских сигар и даже легкий аромат лаванды, который и теперь
распространяла вокруг себя ее мать. В те дни ливреи мальчиков-рассыльных
казались ей куда богаче и наряднее кадетских мундиров, а старомодная
гулкая ванная, отделанная изразцами и фаянсом, поражала своим
великолепием. Отель "Конститьюшн" казался ей несравненно красивее Белого
дома. Да и как же иначе, ведь папа приезжал в Вашингтон только потому, что
президенту больше не с кем было посоветоваться.
кудряшками, застенчивым взглядом и властной манерой держаться - можно было
подумать, что она собиралась командовать полком во время отлучек отца.
Сейчас, тридцать лет спустя, тень той девочки широко открытыми от
удивления глазами глядела на себя взрослую - на измученную, сломленную
горем женщину. Эдна сидела в старомодном зеленом кресле, задумчиво
устремив в одну точку усталый взгляд.
слов друзей. Она ощущала только невыносимую боль в груди и ужас при мысли
о предстоящей одинокой жизни без человека, которого она любила до сих пор.
ее руку в своей. И она поднимала на него глаза, видела его ласковый,
грустный взгляд и трагически стиснутые губы. Она знала его почти
пятнадцать лет, но только издали; до сих пор Эрик был для нее только мужем
женщины, которую любил Хьюго.
от унижения, на нее находили приступы бешеной ярости, но гордость не
позволяла ей обнаруживать эти бурные переживания, она изливала их по
разным мелким поводам, и окружающим часто казалось, что она выходит из
себя по пустякам. Но время шло, и постепенно она стала относиться к этой
любви как свойственному Хьюго недостатку, такому же незначительному, как и
прочие, которые она ему всегда прощала.
для нее существовали только она сама, Хьюго, которого она никогда больше
не увидит, да этот человек, который сидел рядом и держал ее руку в своей.
Эрик был для нее совсем чужим, но в минуты просветления она испытывала к
нему глубокую благодарность за его присутствие, за то, что рядом с нею
находится какое-то человеческое существо.
даже не успев подойти к нему, сразу поняла все, словно подсознательно
давно уже готовилась к этому. И как ни странно, прежде всего она
рассердилась, потому что всякое самоубийство - невероятная глупость. Но в
следующее мгновение она поняла, что это самоубийство вовсе не было
глупостью. Видно, Хьюго все-таки чему-то ее научил. Он не оставил никакой
записки. Эдна знала, что в последние минуты он не думал о ней, но она уже
привыкла к его отношению, и это ей не показалось обидным. Все-таки
по-своему он ее любил.
казалось, что в комнате стоит запах сырой земли и тления. Полиция давно
уже увезла тело для вскрытия, хотя смерть от цианистого калия можно было
безошибочно установить и так, но Эрику все еще казалось, будто Хьюго сидит
с ним рядом и, как утром на галерее палаты представителей, крепко сжимает
его руку.
внимания на Сэйлса, что все непременно образуется, когда я получу место в
правительственной комиссии. И почему я не настоял, чтобы Мэри устроила
Хьюго у себя?" Дважды Эрику представлялась возможность выручить
Фабермахера, и оба раза он от этого уклонился. Даже вчера, за завтраком,
вместо того чтобы обмениваться колкостями, они могли бы обсудить, чем и
как можно помочь Хьюго. Вот о чем надо было думать, а не дуться на него
из-за Сабины. Все эти волнения казались теперь такими ничтожными. Эрику
было стыдно о них вспоминать. Он не смел поднять глаза на Сабину, которая
тихо переговаривалась с Лили.
Лукьяненко Сергей
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Андреев Николай