какую-нибудь глупость.
каштановых волос скрыта превосходная мыслительная машина с безупречной
правильностью суждений, унаследованной, вероятно, от матушки.
романтичный.
так меня мучить!
как уверяете.
на прелестнейшее изображение Непорочной девы, что, кажется, я приму веру
моей матери и с благоговением преклоню перед вами колени.
если вы позволите себе какую-нибудь выходку.
гимнов в честь святой девы: "О, Rose celeste, reine des Anges!"*
спокойно и отгадывайте вашу загадку.
выбор сделает мисс Килдар счастливой".
собирается стать вашей теткой.
Каролина, смеясь от души. - Продолжайте, Роберт! Ваши промахи очаровательны!
превратило этого священнослужителя в свой кумир. Не понимаю почему: он
близорук, плешив и сед.
турецкого султана.
моя Лина. Ваш шепот для меня дороже самих слов.
он коротко рассмеялся. Вошла мисс Мур, а за ней следом Сара, которая
сообщила, что Фанни уже ждет. Пора было расставаться.
шаль, и, улучив минуту, шепотом обменялся с ней еще несколькими фразами.
он.
выразилась и любовь и обида.
бросается в глаза; в начале знакомства она кажется лишь грациозной, зато
через год понимаешь, что Шерли - настоящая красавица!
красоты соблазняла меня, я не смог бы ответить на ее призыв: мое сердце
более не принадлежит мне.
нужнее?
священнике?
вами цветок... Фанни, я готова!
был совершенно прав. На следующий день после ужасной ссоры из-за сэра
Филиппа Наннли дядя и племянница кое-как помирились. Шерли просто не могла
быть или даже казаться негостеприимной к кому бы то ни было (за исключением
единственного случая с мистером Донном). Она стала упрашивать все семейство
Симпсонов погостить еще немного, и упрашивала очень настойчиво, - у нее явно
были к тому какие-то особые причины. Симпсоны поймали хозяйку на слове; к
тому же дядя никак не мог решиться оставить ее без всякого присмотра,
полагая, что Шерли непременно выйдет за Роберта Мура, как только сей
джентльмен поправится - мистер Симпсон молил Бога, чтобы этого никогда не
случилось, - и сможет вновь просить ее руки. Итак, все семейство осталось.
с Луи так, что гувернер, терпеливо переносивший труды и страдания, но не
терпевший грубости в обращении, незамедлительно отказался от должности. Лишь
мольбы миссис Симпсон убедили его остаться до тех пор, пока семейство не
покинет Йоркшир. В этом решении сыграла свою роль и привязанность учителя к
ученику; но, возможно, у Луи была еще третья причина, куда более важная, чем
две первых, - видимо, именно теперь ему было особенно трудно покинуть
Филдхед.
вернулось обычное расположение духа; Луи Муру удалось рассеять ее дурные
предчувствия, и она перестала думать об ожидающем ее несчастье. С того дня
как Шерли ему открылась, она словно забыла все свои страхи; на сердце у нее
вновь стало легко, и она вела себя как беспечное дитя, которое ни о чем не
думает и во всем полагается на родителей. Луи Мур и Вильям Фаррен, через
которого он узнал о состоянии Феба, в один голос утверждали, что пес не был
бешеным и убежал из дому только потому, что с ним плохо обращались: как
выяснилось, хозяин частенько избивал его без всякой пощады. Правы они были
или нет - неизвестно, потому что конюх и егерь доказывали обратное: если это
не водобоязнь, то какая же она бывает? Однако Луи Мур их не слушал и сообщал
Шерли только обнадеживающие вести. Она ему верила. Как бы там ни было, все
обошлось благополучно.
отъезду: им необходимо было вернуться домой к рождеству. Вещи были уложены,
шла последняя неделя их пребывания в Филдхеде.
опять вынул свою записную книжку и занес в нее следующее:
рассеялось, сразу исчезли и слабость и бледность. Удивительно, как быстро
волшебная энергия юности подняла ее на ноги и вернула ей румянец!
сказать - ощущал всеми фибрами моей души, я перешел из столовой, озаренной
ее присутствием, в мрачную гостиную. Под руку мне попался маленький томик с
золотым обрезом; оказалось, что это сборник лирических стихотворений. Я
прочел одно или два и не знаю, виноваты в том сами стихи или они только
разбудили сердце, но кровь быстрее заструилась в моих жилах, а лицо
запылало, несмотря на то что в комнате было очень холодно. Значит, и я еще
молод, хотя она говорит, что никогда не считала меня молодым. Мне лишь
тридцать, и бывают мгновенья, когда жизнь - только потому, что я молод, -
предстает передо мной в самых радужных красках.
приятно по утрам: солнце проглядывает сквозь низкие окна, все книги в
порядке, нигде не разбросана бумага, веселый огонь пылает в камине, перед
которым еще не насыпалось ни углей, ни золы. В комнате я застал Генри и мисс
Килдар; он привел ее с собой, и они сидели рядом.
действительно так. На щеках ее играет неяркий, очень нежный румянец. Ее
темные глаза, всегда ясные и выразительные, изъясняются на языке, который я
не в силах воспроизвести, ибо его можно увидеть, но нельзя услышать. Должно