смешались и что-то неожиданное всплыло, как всегда, в последнюю перед сном
минуту...
аспираторно.
смеющимися глазами.
сыпнотифозного воспаления легких. До сих пор сыпной тиф не сопровождался
кашлем. До сих пор...
сердито подняв брови, сказал Митя. - Таня, вы спите?
весь опыт как будто нарочно поставлен для того, чтобы возбудители могли
свободно выделяться в воздух? Андрей!
раз уж ты думаешь, постарайся усвоить ту простую истину, что из новых
условий, как правило, возникают и новые явления. До сих пор сыпнотифозные
больные не чихали, не сморкались и вели себя согласно формуле "сыпной тиф по
воздуху не передается". А ты заставил их...
вставал, пил воду, ворочался - не спал до утра.
полностью подтвердилась. Виварий был действительно изолирован, но
вентиляционный ход соединял его с коридором, и возбудители сыпного тифа не
просто проникали, а, можно сказать, с силой выбрасывались наружу,
распространяясь по всему институту. Ничего удивительного не было в том, что
люди, проходившие по этому коридору, подвергались опасности заражения.
Удивительно было другое - что из множества этих людей заболели всего только
трое.
Через несколько дней многие сотрудники Института профилактики и иммунитета
заговорили о том, что иначе и быть не могло, они думали совершенно так же.
Это было повторением известной истории с колумбовым яйцом, поставить которое
- после Колумба - оказалось удивительно просто.
даже Львов-старший прав, - что более чем сомнительно, - Львов-младший
все-таки виноват, потому что хороший директор обязан знать устройство
вентиляционных ходов в своем институте. Не стану рассказывать о других,
более сложных маневрах. Все было сделано, чтобы Андрей не то что не мог, а
не захотел вернуться в Институт профилактики. И он действительно не
вернулся.
ЕЛИЗАВЕТА СЕРГЕЕВНА
должны были снарядить его экспедицию, а по моим предположениям, - в
гостинице "Москва", на одиннадцатом этаже, в номере тысяча сто десятом.
разговорах - мы с Митей редко оставались вдвоем, а говорить о ней при Андрее
он, по-видимому, стеснялся. Лишь однажды он спросил Андрея, с кем, по его
мнению, нужно поговорить, чтобы ему, Мите, разрешили включить в состав
экспедиции опытного врача-хирурга?
это его не интересует.
хирургии ни малейшего отношения!
наркому, что тебе без него будет скучно. А начальник экспедиции не должен
скучать - это может вредно отразиться на деле.
он.
дала Елизавете Сергеевне полугодовой отпуск, и, стало быть, теперь ее
участие в экспедиции зависит только от собственного желания.
неосторожно. Но Митя улыбнулся и возразил, что трудно придумать понятие,
более несвойственное Елизавете Сергеевне, чем "осторожность".
улыбающуюся, с крупными, по-мужски сходящимися бровями.
домой, отказался есть великолепную картошку в мундире, от которой по всей
комнате пошел вкусный пар, и стал ругательски ругать какого-то Корниенко,
который просто задался целью провалить экспедицию, а его, Митю, засадить в
каталажку.
притворяясь, что спит, и демонстративно засопев, когда я его о чем-то
спросила. Потом не выдержал, сел на постель и сказал мрачно:
в полк, если она не поедет со мной. Да об этом еще сегодня утром и речи не
было.
Митя, - а оказалось, что не только не знаю, но сам черт их не разберет. Она
прогнала меня.
в Москве, и вообще не думал о ней.
наудачу. Сам не знаю почему, может быть, из любопытства. Вы мне верите,
Танечка?
очень грустный вечер, такой, что грустнее и придумать нельзя. Уж лучше бы
она осталась в памяти прежней Глашенькой, без которой я не мог жить, как это
ни странно.
чтобы не было очень заметно, что располнела. Это что! Мы все постарели. Нет,
другое! Я нашел ее раздавленной, испуганной, отвыкшей от человеческого
слова. Она не просто боится Крамова, она его смертельно боится. Он в
Лондоне, за тридевять земель, но он присутствует в каждом ее движении, в
каждом взгляде. И вы думаете, она жаловалась на него? Превозносила. Но какая
пустота чувствовалась за этими похвалами, какая усталость! Она была очень
откровенна со мной. Но как только речь заходила о нем...
холодное, с недовольно-поднятыми бровями.
старость, а нет детей. Хотела взять сироту - невозможно.
казалось, что он остался где-то далеко позади, в прежней, довоенной жизни.
Ничуть не бывало! Известный ученый, общественный деятель, член коллегии,
Лондон, Париж... Вот, Татьяна. Это все, что произошло. Теперь скажите,