АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- А чего благовестят? День-то нонеча какой?
- День обычный, - отвечал служивый, - но прибыл гонец с вестью... Звонят
оттого, что умерла наша великая государыня. Господь бог прибрал касатушку на-
шу ласковую Анну Иоанновну!
По щекам Наташи сорвались частые слезы - от счастья.
Она и плакала. Она и смеялась. Легко ей стало.
- Не горюй, - сказала. - На что убиваться тебе?
Служивый слезы вытер и глянул мудро.
- Ах, сударыня! - ответил он Наташе. - Молоды вы еще, жизни не ведаете. А
плачу я оттого, что боюсь шибко...
- Чего же боишься ты теперь?
- Боюсь, как бы ныне хуже на Руси не стало!
Служивый отворил перед ней рогатку. Во всю ивановскую заливались сорок со-
роков московских, будя надежды беспечальные. И шла Наташа по Москве, смеясь и
ликуя. Целовала она детей своих, еще несмышленышей.
- Вырастете, - говорила, - и этот день оцените. Для вас это будет уже гиш-
торией, а для матери вашей - судьба-
Первопрестольная содрогалась в набате погребальном.
Благословен во веки веков звон этот чарующий.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Вот, наконец, издохла она,
оставши в страхе
всех, которы при ней,
издыхающей,
там находились...
Вас. Тредиаковский. Тшемахчда
Анна Иоанновна встретила смерть с достойным мужеством.
Она умерла гораздо лучше, нежели сумела прожить...
Глаза "царицы престрашного зраку" медленно потухали.
Императрица умирала - в духоте, в спазмах, в боли.
Взглядом, уже гаснущим, она обвела придворных и заметила прямую, как
столб, фигуру Миниха в белых штанах, с бриллиантовым жезлом в здоровенной ру-
чище, обтянутой перчаткой зеленой.
- Прощай, фельдмаршал! - сказала она. ему твердо. В этот последний миг она
будто желала примирить Миниха с Бироном - двух пауков, которых оставляла про-
живать в одной банке. Иерархи синодские читали отходную, и дымно чадили све-
чи...
Потом взор Анны Иоанновны, медленно стекленея, вдруг замер на Бироне. Дол-
го-долго смотрела она на своего фаворита, словно хотела унести в могилу па-
мять об этом стройном и сильном мужчине, который утешал ее в жизни.
И вот губы ее плачуще дрогнули.
- Не бойсь!- произнесла она внятно.
Еще раз обвела взором близких, лица которых плавали перед ней, как в тума-
не, колеблясь и расплываясь в свечном угаре.
- Прощайте все! - закончила Анна.
Голова ее дернулась, а глаза больше ничего не видели.
Анна Иоанновна умерла, прожив на белом свете 46 лет 8 месяцев и 20 дней.
Десять лет русской истории, самой тягостной и унизительной, закончились...
"Не бойсь!" - это были слова ее политического завета.
Она внушала Бирону - не бояться России и народа русского, но сама-то всю
жизнь прожила в самом гнусном страхе...
Прусский" посол Мардефельд поспешно строчил донесение в Берлин - молодому
королю Фридриху II:
"Все русские вельможи отправились в Зимний дво-
рец поздравить регента, целуя ему руки или платье.
Он заливался слезами, не будучи в состоянии произне-
сти ни одного слова. Спокойствие в империи столь
велико, что можно сказать - ни одна кошка не шевель-
нется!"
В душных покоях было невозможно дышать. Отбили замки и растворили рамы
окон. Придворные толпились возле герцога Бирона, как послушные марионетки. В
окна врывался свежий морозный воздух, и вместе с ним донесся до покоев дворца
чудовищный, дерзновенный вопль с улицы:
- Уж коли на Руси самым главным Бирон стал, так, видать, он царицу по но-
чам здорово умасливал!
Крикун оказался монахом. Его поймали и привели.
- Любезный, - сказал Бирон крикуну, - ваше ли это дело рассуждать о высших
материях власти? Вы позволили себе отзываться обо мне дурно, а ведь вы меня
совсем не знаетеМожет так случиться, что я человек хороший и вам будет со
мною хорошо.
Ушаков сделал выжидательную стойку:
- Куды его тащить прикажете? За Неву? В пытошную?
Массивная челюсть Бирона дрогнула:
- Зачем? Отпустите его. Я не желаю зла...
Два лакея подвели к регенту ослабевшего от рыданий князя Никиту Трубецко-
го, который спрашивал о распоряжениях по комиссии погребальной, о траурных
пышностях, приличных сану покойницы. Любопытствовал князь Никита, сколько ты-
сяч золотом ему на все это благолепие будет из казны отпущено.
- Не понимаю вас, - ответил Бирон. - О каких тысячах идет речь? В уме ли
вы, прокурор? Для украшения гроба императрицы возьмите страусовые перья... от
шутов! А что осталось в магазинах от дурацкой свадьбы в Ледяном доме - из
этих запасов вы посильно и создавайте пышность.
Ай да Бирон! Хорошо начал! Прямо с ядом начал!
На тонком шпице дворца Летнего дрогнул орленый всероссийский штандарт и
медленно пополз вниз, приспущенный в трауре по кончине императрицы.
Но рядом с ним ветер с Невы трепал и расхлестывал над столицею России жел-
то-черный штандарт Курляндского герцога...
Перед толпою льстецов Бирон следовал в комнаты нового императора России -
Иоанна Антоновича. Регент почтительно склонился перед младенцем. Император,
возлежа на подушках, пускал вверх тонкую и теплую струйку.
- Ваше императорское величество, - обратился к младенцу Бирон, - соблаго-
волите же дать монаршее распоряжение, чтобы отныне мою высококняжескую свет-
лость титуловали теперь не иначе как его высочество, регент Российской импе-
рии, герцог Курляндский, Лифляндский и Семигальский...
Младенец катался на подушках, потом густо измарал под собой роскошные си-
бирские соболя.
- Его величество выразил согласие, - заговорили льстецы.
- Чего уж там! - подоспел Бестужев. - Дело ясное...
Миних сказал:
- Даже слишком ясное! Я это ощутил по запаху...
Статс-дамы и фрейлины уже обмывали покойницу. Анна Иоанновна еще долгих
три месяца не будет предана земле, а для сохранения останков императрицу сле-
дует приготовить. Теперь, когда она уже не себе, а истории принадлежала, тело
ее бренное вручалось заботам медицины.
Шествовали люди почтенные, мужи ученые - лейб-медики и хирурги... Сейчас!
Сейчас они распотрошат ея величество. В конце важной и мудрой процессии вра-
чей шагал и Емельян Семенов, который до сих пор царицы вблизи не видывал. И
думал, шагая: "Теперь она тихонькая... А сколько мучений народ принял от нее,
пока в ней сердце билось, пока уши слышали, а гааза виноватых выискивали..."
Заплаканная гофмейстерина остановила врачей:
- Сейчас ея покойное величество перенесут в боскетную, и лишь тогда ведено
вас до тела ея допущать...
Каав-Буергаве был на ухо туг, при нем состоял ассистент Маут, который на
пальцах, как глухонемой, быстро втолковал метру, что тело к вскрытию еще не
готово. Кондоиди наказал лакеям дворцовым, чтобы тащили в боскетный зал по-
больше ведер и чашек разных:
- Я знаю - натецет з нее много зыдкости...
Семенов опустил на пол тяжелый узел, в котором железно брякнули инструмен-
ты, для "групоразодрания" служащие. И тут кто-то цепко схватил его за плечо,
подкравшись сзади. Обернулся, - ну так и есть. Опять "слово и дело". Стоял
перед ним Ванька Топильский в мышином кафтанчике, живодер известный.
- А тебя не узнать, - сказал он Емеле с подозрением. - Ишь как принарядил-
ся ты... Отчего я тебя во дворце царском вижу?
- Стал я врачебным подмастерьем, и ты меня не хватай... Не хватай... Ваше
время ныне пошло на исход...
Топильский руку с плеча убрал, а ответил так:
- Наше время никогда скончаться не может, ибо России без сыска тайного уже
не обойтись. Машина сия хитроумная запущена, и теперь ее не остановишь. Толь-
ко успевай кровушкой смазывать, чтобы скрипела не шибко...
Повели врачей в боскетную, откуда мебель и цветы уже убрали. Остался пос-
редине большой стол, на котором лежала императрица. Дверь закрыли, снаружи ее
поставили часового. Спотыкаясь о ведра, стоящие близ стола, врачи стали рвать
платья с императрицы, словно тряпки с дешевой куклы, которую впору выбросить.
При этом они разом раскурили трубки фарфоровые. Дым нависал столбом!..
Наконец был сдернут последний чулок, и глухой КаавБуергаве грубо шлепнул
Анну Иоанновну по ее громадному животу.
- Синьор, - сказал он Рибейро Саншесу, - потрошить брюшную провинцию мы
доверяем вам. А вы, - обратился он к Кондоиди, - проникните в провинцию сек-
ретную...
Семенов глянул на Анну Иоанновну. Покажи ее вот такой народу - не поверят
ведь, что эта расплывшаяся баба угнетала и казнила, услаждая себя изящными
фаворитами, бриллиантами, венджиной, картами, стрельбою из лука, песнями и
плясками, забавами глупейшими. Емельян Семенов брезгливо рассматривал импе-
ратрицу...
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 [ 122 ] 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
|
|