Чтение 122–й страницы книги ~Графиня Де Шарни~

Все трое смотрели друг на друга с удивлением, лишь теперь узнав, что
являются главными действующими лицами заседания.

В этот миг дверь, сквозь которую вошел председатель, снова отворилась.
Появились шесть людей в масках, трое из них стали по одну, а трое по другую
сторону кресла.

- Пускай номер второй и номер третий на минуту выйдут, - сказал
председатель. - Никто, кроме высших вождей, не должен узнать тайных причии
приема или отказа в приеме новых братьев масонов в орден иллюминатов.

Молодой человек и человек с аристократической внешностью вышли в тот
коридор, по которому проникли в зал.

Бийо остался один.

- Приблизься, - сказал ему председатель после недолгого молчания,
длившегося, пока двое других кандидатов не удалились.

Бийо приблизился.

- Каково твое имя среди профанов? - спросил у него председатель.

- Франсуа Бийо.

- Каково твое имя среди избранных?

- Сила.

- Где ты увидел свет?

- В суасонской ложе Друзей истины.

- Сколько тебе лет?

- Семь лет.

И Бийо сделал знак, указывавший на то, что он имел в масонском ордене
ранг мастера.

- Почему ты желаешь подняться на высшую ступень и быть принятым среди
нас?

- Потому что мне сказали, что эта ступень есть еще один шаг к всеобщему
свету.

- Кто твои крестные?

- У меня нет никого, кроме человека, который по собственному почину сам
пришел ко мне и предложил меня принять.

И Бийо пристально посмотрел на председателя.

- С каким чувством ты пойдешь по пути, который просишь перед тобой
отворить?

- С ненавистью к сильным мира сего, с любовью к равенству.

- Что будет нам порукой в твоей любви к равенству и в твоей ненависти к
сильным мира сего?

- Слово человека, никогда не нарушавшего слова.

- Что внушило тебе любовь к равенству?

- Моя униженность.

- Что внушило тебе ненависть к сильным мира сего?

- Это моя тайна, тебе она известна. Зачем ты хочешь принудить меня
повторить вслух то, что я едва смею сказать самому себе?

- Пойдешь ли ты сам по пути равенства и обязуешься ли по мере отпущенных
тебе сил и возможностей увлекать на этот путь всех, кто тебя окружает?

- Да.

- Будешь ли ты по мере отпущенных тебе сил и власти сметать все
препятствия, что мешают свободе Франции и освобождению мира?

- Да.

- Свободен ли ты от всех обязательств, а если нет, готов ли порвать с
ними, коль скоро они войдут в противоречие с обетами, которые ты сейчас
принес?

- Да.

Председатель обернулся к шестерым вождям в масках.

- Братья, - сказал он, - этот человек говорит правду. Я сам пригласил его
примкнуть к числу наших. Большое горе привязывает его к нашему делу узами
ненависти. Он уже много сделал для Революции и еще многое может сделать.
Предлагаю себя ему в крестные и ручаюсь за него в прошлом, настоящем и
будущем.

- Принять, - единодушно произнесли шесть голосов.

- Слышишь? - сказал председатель. - Ты готов принести клятву?

- Говорите, - отозвался Бийо, - а я буду повторять.

Председатель поднял руку и медленно, торжественно произнес:

- Во имя распятого Сына клянись разорвать земные узы, связующие тебя с
отцом, матерью, братьями, сестрами, женой, родней, друзьями, любовницей,
королями, благодетелями и со всеми людьми, кому бы ты ни обещал в прошлом
своего доверия, послушания, благодарности или службы.

Голосом, быть может более твердым, чем голос председателя, Бийо повторил
те слова, которые тот ему подсказал.

- Хорошо, - продолжал председатель. - С этой минуты ты освобожден от
упомянутой присяги отчизне и законам. Поклянись теперь открывать новому,
признанному тобою вождю все, что увидишь и сделаешь, прочтешь или услышишь,
о чем узнаешь или догадаешься, а также выведывать и разузнавать то, что не
обнаружится само.

- Клянусь! - повторил Бийо.

- Клянись, - подхватил председатель, - чтить и уважать яд, железо и огонь
как быстрые, надежные и необходимые средства к очищению мира истреблением
всех тех, кто стремится принизить истину или вырвать ее из наших рук.

- Клянусь! - повторил Бийо - Клянись избегать Неаполя, избегать Рима,
избегать Испании, избегать всех проклятых земель. Клянись избегать искушения
открыть кому то ни было увиденное и услышанное на наших собраниях, ибо
быстрее, чем небесный гром, настигнет тебя повсюду, где бы ты ни спрятался,
невидимый и неизбежный кинжал.

- Клянусь! - повторил Бийо.

- А теперь, - сказал председатель, - живи во имя Отца, Сына и Святого
Духа!

Укрытый в тени брат отворил дверь крипты, где, ожидая, покуда свершится
процедура тройного приема, прогуливались низшие братья ордена.

Председатель подал Бийо знак, тот поклонился и пошел к тем, с кем отныне
был связан страшной клятвой, которую сейчас произнес.

- Номер второй! - громким голосом провозгласил председатель, едва за
новым адептом затворилась дверь.

Драпировка, закрывавшая дверь в коридор, медленно приподнялась, и вошел
молодой человек, одетый в черное.

Он опустил за собой драпировку и остановился на пороге, ожидая, пока с
ним заговорят.

- Приблизься, - велел председатель.

Молодой человек приблизился.

Как мы уже сказали, он был совсем молод - лет двадцати, от силы двадцати
двух - и благодаря белой, нежной коже мог бы сойти за женщину. Огромный
тесный галстук, какие никто, кроме него, не носил в ту эпоху, наводил на
мысль, что эта ослепительность и прозрачность кожи объясняется не столько
чистотой крови, сколько, напротив, какой-то тайной неведомой болезнью;
несмотря на высокий рост и этот огромный галстук, шея его казалась
относительно короткой; лоб у него был низкий, верхняя часть головы словно
приплюснута. Поэтому спереди волосы, не длиннее, чем обычно бывают пряди,
падающие на лоб, почти спускались ему на глаза, а сзади доставали до плеч.
Кроме того, во всей его фигуре чувствовалась какая-то скованность автомата,
из-за которой этот молодой, едва на пороге жизни, человек казался выходцем с
того света, посланцем могилы.

Прежде чем приступить к вопросам, председатель несколько мгновений
вглядывался в него.

Но этот взгляд, полный удивления и любопытства, не заставил молодого
человека потупить глаза, смотревшие прямо и пристально.

Он ждал.

- Каково твое имя среди профанов?

- Антуан Сен-Жюст.

- Каково твое имя среди избранных?

- Смирение.

- Где ты увидел свет?

- В ложе ланских Заступников человечества.

- Сколько тебе лет?

- Пять лет.

И вступивший сделал знак, который означал, что среди вольных каменщиков
он был подмастерьем.

- Почему ты желаешь подняться на высшую ступень и быть принятым среди
нас?

- Потому что человеку свойственно стремиться к вершинам и потому что на
вершинах воздух чище, а свет ярче.

- Есть ли у тебя пример для подражания?

- Женевский философ, питомец природы, бессмертный Руссо.

- Есть ли у тебя крестные?

- Да.

- Сколько?

- Двое.

- Кто они?

- Робеспьер-старший и Робеспьер-младший.

- С каким чувством пойдешь ты по пути, который просишь перед тобой
отворить?

- С верой.

- Куда этот путь должен привести Францию и мир?

- Францию к свободе, мир к очищению.

- Чем ты пожертвуешь ради того, чтобы Франция и мир достигли этой цели?

- Жизнью, единственным, чем я владею, потому что все остальное я уже
отдал.

- Итак, пойдешь ли ты сам по пути свободы и очищения и обязуешься ли по
мере отпущенных тебе сил и возможностей увлекать на этот путь всех, кто тебя
окружает?

- Пойду сам и увлеку на этот путь всех, кто меня окружает.

- И по мере отпущенных тебе сил и возможностей ты будешь сметать все