примеру, неприкосновенность частной собственности.
быть полностью уверенным в результатах моделирования, поскольку при
моделировании процессов высшего уровня сложности, к которым относятся
социальные процессы, невозможно учесть все существенные параметры.
По-видимому, следует пользоваться скорее методом частных приближенных
решений, а это в свою очередь приведет к тому, что процесс
совершенствования цивилизационного гомеостаза будет требовать неустанных
теоретических исследований и идущих за ними по пятам практических
коррекций ("исправление погрешностей").
размышления над предлагаемой программой кибернетического моделирования
цивилизационных процессов, размышления, которые конденсируются в первую
очередь вокруг технологических показателей развития (то есть вокруг
эволюции орудий труда), проявляют далеко идущее совпадение с
гуманистической мыслью, стремящейся отыскать оптимальные условия
человеческого существования. Мы имеем в виду именно гуманистическую, а не
какого-то рода "физикалистскую" мысль. Ибо из вполне объективных
вычислений вытекает не только то, что человечество, объединенное и живущее
в условиях мира, является чем-то хорошим в этическом смысле, но также и
то, что состояние по возможности полной кооперации было бы наиболее
устойчивым, лучше всего стабилизированным динамически, максимально
иммунным ко всем, в том числе и космическим, возмущениям. Мы видим, что,
стало быть, этика, поддержанная информационным, экономическим и
инструментальным расчетом, оказывается как раз той, к которой охотнее
всего склоняется гуманист. Могут спросить, нельзя ли столь же рационально
обосновать позицию, согласно которой этика разделения, сегрегации, насилия
и эксплуатации оказывалась бы "по меньшей мере не худшей", чем предыдущая,
если применять к ней чисто операциональную и инструментальную оценку? Но
дело-то как раз в том, что не только мы, но и сама действительность
отказывается поставить знак равенства между этими двумя типами этик;
отказывается поставить его даже в рамках чисто "физикалистской"
компаративистики. Эти аргументы могли бы оказаться бессильными (если речь
идет о поддержке гуманистических тенденций) в приложении, самое большее, к
стационарным культурам, застрявшим в "поглощающем экране"; если в одной из
них господствует мягкость отношений, а в другой - жестокость, то чисто
динамическая стабильность обеих культур может оказаться одинаковой;
одинаковой, если эту стабильность рассматривать, повторяем, чисто
динамически, а не аксиологически (не с позиции ценностей). Напротив,
внутри такой цивилизации, как наша, цивилизации с технологической
ориентировкой, невозможно сравнивать эгалитарные и антиэгалитарные
позиции. Первое и наиболее тривиальное соображение состоит здесь хотя бы в
том, что энергия, которую можно почерпнуть из подневольного труда людей,
несравнима с энергией, доставляемой Природой. Второе соображение
заключается в том, что состояния равновесия, достигаемые путем раздела (на
классы, расы и т.п.), не являются устойчивыми, даже если какая-то группа
питает надежду на безграничное применение насилия. Ведь структуры,
стабилизированные таким способом, не могут просуществовать дольше того
времени, которое отделяет одну промышленную революцию от другой.
Общественный строй, покоящийся на фундаменте частной собственности, будет
все более устаревать не только в моральном, но и в чисто инструментальном
смысле по мере дальнейшего хода технологической эволюции.
от материнской звезды или же из реакции ядерного синтеза, в такую эпоху
попытка распространить частную собственность и на подобные источники
энергии прибавит к противоречиям, которые уже сегодня стали внутренним
содержанием этой цивилизации, новые очередные противоречия. Все эти
противоречия исчезнут лишь тогда, когда эта цивилизация отречется,
наконец, от принципа неприкосновенности частной собственности.
если применить их к малым отрезкам времени. Техноэволюция не является
синтетическим заменителем правосудия, тем заменителем, который без
промедления карает дурных и вознаграждает хороших, однако в большом
временном масштабе, в масштабе всего исторического процесса в целом
тенденции ее развития выступают именно в такой форме. Усиливающийся
процесс технической и информационной интеграции цивилизации всего земного
шара позволяет нам со все большим основанием рассматривать наши проблемы в
глобальном масштабе. При этом путь, этически правильный в чисто
гуманистическом понимании, оказывается также и рациональным, ибо он
согласуется с объективными тенденциями развития. Всякий иной путь обрекает
избравший его общественный строй - раньше или позже - на уничтожение. И
именно эти теоретические соображения - а не просто благие пожелания или
добрые намерения - позволяют смотреть в будущее человечества с
обоснованным оптимизмом.
благоприятное для человеческого существования, до тех пор она оказывается
продолжением естественного гомеостаза. Ибо нет принципиальной разницы
между органами чувств и инструментами исследования или же между мускулами
и реакторами. Первые черпают из среды полезную информацию, вторые
благодаря управлению потоками этой информации делают возможной
энергетическую суверенность по отношению к среде. Однако, единожды
пущенная в ход "для удовлетворения потребностей", технология проявляет все
большую агрессивность. Казалось бы, между утолением обычного голода и
голода сексуального нет существенной разницы, так как в обоих случаях речь
идет о своеобразном биологическом удовлетворении. Технология, которая
давно уже вторглась в сферу межчеловеческих отношений (например, в область
производства и распределения благ и т.д.), делает следующий шаг, проникая
во все более интимные сферы нашего существования, - с весьма тревожными
последствиями. Новая ситуация не является следствием еще одного
"отклонения" нашего вида, но представляет собой результат
"эксцентричности", то есть нецентральности, положения человека в Природе.
До нее бы не дошло, следи за нашими судьбами какое-нибудь Благое
Провидение. Еще раз оказывается, что очередность, в которой мы овладеваем
последовательными сегментами власти над Природой (а также над нашими
желаниями), - очередность, никем продуманно не запланированная, - может
таить в себе ловушки антиномий. "Правильной" в указанном смысле была бы
такая очередность производимых действий, которой сопутствовало бы не
только понимание того, что мы делаем сейчас, но и того, какие отдаленные
последствия повлечет за собой вторжение "рационализирующей технологии". Из
двух третей человечества, то есть из двух миллиардов систематически
недоедающих людей, ежегодно умирает от истощения около 40 миллионов
человек. Одновременно в других местах оказываются необходимыми специальные
технические средства для сбора и уничтожения тары, в которой организована
доставка на рынок материальных благ. Однако точка зрения, что бедным
живется скверно, а богатым - прекрасно, упрощает картину. В
действительности и тут и там дело обстоит неважно, хотя последствия
изобилия и нехватки имеют мало общих черт.
нехваток, тогда как угрозой противоположного знака склонны пренебрегать,
делая ее разве что предметом насмешек. Это и понятно: вид наш сформирован
эволюцией в обстановке беспрестанной борьбы за удовлетворение элементарных
потребностей, ибо таково естественное состояние всех "неприрученных" форм
жизни в природе. Напротив, ситуация, когда голод и жажда слишком легко
утолимы, представляет собой в нашей истории подлинное новшество и до
недавнего времени принималась за положение, которого следует добиваться
без всяких оговорок. Постепенно, однако, мы убеждаемся, что чрезмерное
удовлетворение потребностей влияет по-разному, но чаще всего вредно, на
общественную роль ценностей, составляющих мотивационный остов
человеческого поведения.
бывает порой очевидна. Так, например, диэтиламид лизергиновой кислоты
(ДЛК) - это вещество, несколько микрограммов которого вызывают
субъективное ощущение совершенства, не сравнимого ни с чем чуть ли не
мистического "всеисполнения". Человек - существо, способное к
предвосхищению; он биологически сформировался с уклоном в грядущее, его
настоящее всегда устремлено в будущее, и без надежд, ожиданий, стремлений
оно не имеет для него никакого смысла. ДЛК уничтожает совокупность личных
предвосхищений и так усиливает ощущение переживаемого момента бытия, что
настоящее начинает доминировать как состояние, при котором все то, что вне
его, кажется не имеющим значения: настоящее становится как бы вершиной,
которая наконец достигнута. Интересно сравнить это с действием ДЛК на
членистоногих. Так, паук под влиянием ДЛК продолжает плести свою сеть, но
с большим геометрическим совершенством, чем нормальный паук, поскольку
препарат и его отсекает от внешних раздражителей, но не разрушает раз и
навсегда установленный наследственным программированием инстинктивный ход
действий, который лишь проявляется в наиболее "чистом" виде. Человек под
влиянием ДЛК теряет всякую способность к реальному действию, поскольку его
мотивирующие механизмы не врожденные; они сформированы инъекциями культуры
и гораздо легче поддаются разладу и отключению от реальности. Вред такого
состояния очевиден: он ведет к разрыву всяких связующих звеньев с другими
людьми (хотя субъективно это состояние может казаться ценным, носящим даже
характер откровения). Поскольку общество, состоящее из индивидуумов,
подвергающихся систематическому воздействию ДЛК, не могло бы существовать,
этот препарат, ставший общественной угрозой (особенно в США, где его
употребляют миллионы молодых людей), был признан наркотиком (каковым он не
является), а его распространение запрещено под страхом наказания.
средства, принимаемые внутрь, причем имеются уже и действующие "задним
числом": если их принять даже через семь дней после сношения, они
препятствуют имплантации оплодотворенного яйца в матке. Эти средства,
Шилова Юлия
Верещагин Олег
Ильин Андрей
Ковальчук Вера
Акунин Борис
Каргалов Вадим