превращает мышцы в камень.
вывалил все его содержимое перед собой.
Вот, смотри, даже три яблока осталось. - Глеб извлек из груды продуктов и
вещей сморщенные побуревшие плоды. - Давай ешь, - он протянул яблоко великану.
Тот нехотя взял его и целиком запихнул за щеку.
скрывающийся в куче вываленного барахла. - Что там такое? - Он извлек тяжелый
металлический треугольник, сквозь который был продет кожаный шнурок. - Да это
мой старый наконечник! От копья! - узнал он. - Подарок Свертля. Он еще что-то
там говорил про заклинание. Про амулет...
Глеба.
отыскать воду. Интересно, как?
пытаясь сообразить, как с ним работать. Он покачал наконечник в руке, подбросил
его и сразу поймал, открыл ладонь и опять долго и сосредоточенно изучал
отточенный металл. Затем он бросил амулет на расстеленное одеяло, посмотрел,
поднял и бросил снова. И еще раз, внимательно наблюдая. И еще. Никакой системы
в полетах, падениях и расположении не было заметно.
лицу, к самым глазам. Висящая стальная рыбка крутилась на привязи перед его
глазами, проблескивая гранями. Несколько оборотов в одну сторону, закручивая
ребристую кожаную нитку, несколько - в другую, разматывая и снова сплетая
тонкую косичку. Наконец металлический треугольник замер неподвижно, словно
загипнотизированный пристальным взглядом Глеба. И вдруг качнулся маятником,
отклонился от вертикали на мгновение и вернулся в исходное положение.
прятался огромный мощный магнит, и застыл, своим противоестественным положением
указывая направление.
идти туда.
немного отдохнем по-человечески. Поспим чуток.
Он отгрызал маленькие кусочки, явно тянул время, но Глеб не торопил его - ему
было по-настоящему жалко изможденного гиганта и силача, укатанного пустыней,
сдавшегося ей, сломленного, еще, быть может, не осознающего этого, не
признающего, не желающего признать, но, несомненно, сломленного беспощадным
солнцем, бесконечными песками и мучительной жаждой.
Тролль покрутил в пальцах оставшийся сухой хвостик и разочарованно отбросил его
в сторону. Глеб принялся свертывать шерстяные одеяла и запихивать их в сумку.
Через минуту все было готово к дальнейшему путешествию.
барханы и спуститься с них, следуя на север, как с гребня пятого они увидели
темное пятно, пока еще неясное, неоформившееся, размытое маревом горячего
воздуха. Воодушевленный Глеб прибавил шагу, и даже Тролль, до этого едва
волочивший ноги, воспрял духом и отобрал у друга связку пустых, но тяжелых
бурдюков.
еще ближе, то смогли рассмотреть и каменное возвышение цилиндрического колодца,
и бледно-зеленую траву возле него, и валяющийся в стороне массивный круг
крышки.
края каменного кольца, и Тролль, перегнувшись, легко черпал ее ладонями, лил в
пасть, плескал себе в лицо, на плечи, растирал по телу, брызгал на Глеба.
Видимо, в этом месте подземные воды подступали к поверхности совсем близко, и
пальмы с легкостью вытягивали из почвы животворную влагу, разрастаясь и образуя
маленький оазис, островок жизни среди моря песка. У корней пальм росла длинная,
стелющаяся по земле трава, сухая и шершавая, но зеленая и живая. И даже торчала
у самого колодца хиленькая малорослая березка с листьями-сердечками, непонятно
каким образом попавшая сюда.
Нацедив первый, он присосался к его узкой горловине, задрал подбородок и замер,
жадно наливаясь водой.
Вот это жизнь! - Он улегся на жесткой траве в тени разлапистой пальмы,
помассировал ноги и прикрыл глаза.
маленькими кусочками, и лег рядом с великаном. Необоримая усталость, так
долго ждавшая своего часа, выползла откуда-то, проникла в волокна мышц, в
трубки костей, оккупировала каждую клеточку тела, охватывая истомой и
сонливостью.
безрассудство - засыпал, не убедившись в собственной безопасности, полностью
положившись на везение, уповая на случай...
по-пластунски подкрадывались к спящим гигантские ящерицы-вараны, недоуменно
разглядывая незваных гостей.
курса, и они шли зигзагами.
пустыня кончится.
неуловимые, едва угадываемые ее признаки. Все вокруг изменилось. Как-то не так,
как-то иначе размывался струящимися раскаленными потоками воздуха горизонт.
Сухое отсутствие запахов перестало щекотать нос. Солнце выглядело совсем
по-другому, по-доброму. Небо опустилось ниже и налилось сочной синевой. Ветер
нес влагу, теперь он ласково обдувал прохладой, а не иссушал, как раньше.
едва заметные точки. Глеб сперва подумал, что это обожженные глаза подводят
его, но вскоре понял, что видит далеких парящих птиц, и обрадовался этому
открытию. Скоро, совсем скоро!
Человека?
нет какого-либо существа, пусть самого малого: змеи или ящерицы, птицы, паука.
Человека... Он меняет свой облик, подчиняясь образам, которые возникают в
сознании этих существ. Сам по себе он ничто, пустышка, ждущая пустота. Зеркало,
в котором никто и ничто не отражается... А вот когда поблизости появляется
разум, пусть даже самый примитивный, Песочный Человек обретает форму. Он может
быть ветром или дождем. Он может стать тучей, песчаной бурей, туманом. Может
превратиться в страшного монстра или красивую девушку. Он - пленник чужого
разума... И если кто-то подчинит его и сделает своим оружием, то это будет
абсолютное оружие. Ведь Песочный Человек могуч настолько, насколько это можно
представить, он способен реализовать все, что только можно вообразить, хоть
взрыв водородной бомбы... Одноживущие не любят рассказывать про Песочного
Человека, потому что они отлично понимают, какая потенциальная сила заложена в
этом странном создании. Они боятся, что Двуживущие, узнав об этом, начнут
поиски Песочного Человека. Единственного существа в Мире, которое, возможно,
способно разрушить сам Мир...
забывает, о чем можно говорить, а о чем говорить не следует.
обрывки разнообразных свидетельств, зачастую противоречивых. Легенду о Южном
Городе... А вот потом, когда мне довелось лично увидеть Песочного Человека,
когда я лицом к лицу столкнулся с ним в пустыне, а затем обмолвился об этой
встрече Рябому Псу, вот тогда-то он мне все и рассказал. Выболтал.
приблизился... Вот тогда я увидел труп Епископа. Живой труп. Он шел мне
Посняков Андрей
Панов Вадим
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Апраксина Татьяна
Володихин Дмитрий